— Это очень хорошо, что он откликнулся, — поспешила успокоить сгрудившихся вокруг неё гномов Ризидиэль, по новой окуная ложку в отвар и аккуратно перенося очередную порцию к ране. — Значит, целебный отвар подействует. — Она влила содержимое ложки в рану и «в благодарность» получила новую встряску гномьего тела и новый стон, уже более продолжительный.
— Это что ж, ты так его будешь мучить, пока всё своё варево ему в рану не сцедишь? — не удержавшись, спросил седобородый Орт.
— Если потребуется, то да, — кивнула эльфийка. — Но, думается, в этом не возникнет необходимости. Посмотрите, как быстро опадает отёк вокруг раны. Он уже совсем не такой багровый, как минуту назад. Тело вашего товарища очень охотно откликается на мои целительные чары.
И правда, под воздействием небольших порций кипящего отвара жуткий малиновый горб на спине раненого гнома светлел и опадал прямо на глазах. При этом чудесным образом на ошпаренной кипятком коже не наблюдалось обычных в подобных случаях ожоговых пузырей.
— Ну ещё бы, — усмехнулся в ответ старший гномов. — Фулгаод как-никак сам чародей не из последних. Тоже небось начал осознавать, в какую передрягу угодил, и теперь помогает тебе всем, чем может.
В течение следующих пяти минут эльфийка аккуратно зачёрпывала ложкой отвар из котелка и вливала его в переставшую кровоточить рану Фулгаода. Чтобы драгоценный отвар не остывал, она попросила гномов периодически подсыпать под котёл горящих углей из костра.
Результаты старания Ризидиэль, что называется, были на виду. Сперва остановилось кровотечение. Потом быстро сошёл на нет чудовищный отёк вокруг раны. От малиновой опухоли уже через пару минут непрерывного «полива» не осталось и следа — кожа вокруг раны стала такой же ровной, гладкой и болезненно-белой, как на всей спине. Зловещая кроваво-красная дырка в спине гнома довольно долго не желала затягиваться, но в итоге перед целительным воздействием отвара не устояла и она. Сперва отверстие в спине затянулось розовой плёнкой, это стало понятно, когда очередная ложка отвара разлилась по спине, не в силах попасть в сросшуюся рану. Но эльфийка ещё, что называется, на всякий пожарный, опрокинула на свежий шрам три полные ложки и остановилась лишь когда розовый нарост на месте раны побледнел и стал по цвету практически не отличим от остальной спины.
Залатав спину, Ризидиэль распорядилась перевернуть, усадить на что-нибудь мягкое и поддерживать в сидячем положении всё ещё пребывающего в беспамятстве Фулгаода. На сей раз не потребовалось никаких дополнительных понуканий со стороны старшего — уверовавшие в целительный дар эльфийки гномы бросились выполнять её указания, не дожидаясь подтверждения предводителя.
Как только Фулгаода надёжно усадили на мешок с одеялами, эльфийка запрокинула ему голову, ножом ловко разомкнула стиснутые зубы и, подхватив с углей горячий котёл с остатками отвара, стала тонкой струйкой лить отвар в безвольно распахнутый рот гномьего чародея.
Секунд десять ничего не происходило. Целебная жидкость беспрепятственно попадала из горла в пищевод, а оттуда стекала в желудок. Фулгаод сидел с нелепо запрокинутой головой, со всех сторон придерживаемый сильными руками товарищей. Но вот вдруг бульканье в горле сделалась каким-то другим, по телу прошла судорога, закрытые глаза распахнулись. Чародей судорожно вздохнул и, разумеется, тут же захлебнулся. Голова запоздало метнулась в сторону, уводя рот из-под докучливой струи. Оживший вдруг гном разразился мучительным кашлем и стал яростно отплевываться, прочищая горло.
— Да похлопайте же ему по спине! — прикрикнула на растерявшихся гномов ловко увернувшаяся от плевков эльфийка. — Только аккуратно, не забывайте о ране.
После того как уже побагровевшему Фулгаоду постучали по спине, он наконец смог сделать повторный вдох. И вскоре ровно задышал полной грудью, обводя очумелым взглядом окружающих товарищей-гномов.
Меж тем честно выполнившая свою часть уговора Ризидиэль, уставшая, но довольная, поставила возле ног приходящего в себя чародея закопченный котёл с остатками ненужного больше отвара, отошла от гномов на другой конец полянки и прилегла отдохнуть в уже просушенную солнцем высокую траву.
— Серый Зверь, ты как себя чувствуешь? — раздался сзади взволнованный шёпот Кагнерика.
— Терпимо, — прохрипел в ответ очухавшийся чародей. — Братья, а где мой посох?
— Вот, брат, держи.
Любопытная эльфийка не выдержала, перевернулась со спины на живот, слегка приподнялась на локтях над травой и увидела, как один из рыжебородых здоровяков вложил в руку чародею увесистую корягу, никак не увязывающуюся с представлением Ризидиэль о магических посохах. Опершись об эту корявую палку, гном кряхтя поднялся на ноги, отпихнул руки сунувшихся было поддерживать его товарищей, собрался с силами и вдруг, самостоятельно вскинув посох, быстро начертал перед собой в воздухе какую-то неизвестную Ризидиэль руну.
Сотворённый чародеем колдовской знак на пару секунд полыхнул ослепительно ярким белым огнем, и подглядывающая за гномами эльфийка тут же почувствовала, как горящая руна словно мощнейший насос стала выкачивать из нее саму жизнь. Судя по тому, как вдруг перекорёжило остальных пятерых гномов-воинов на поляне, пылающая руна атаковали их не менее яростно.
К счастью, коварная руна почти сразу же погасла и растаяла в воздухе, с её исчезновением прекратилось и ужасное выкачивание.
— Фулгаод! Что это было?! — прохрипел Кагнерик, как и все на поляне тяжело отходящий от болезненного испытания.
— Извините, уважаемые братья, — откликнулся звонким, полным сил голосом чародей, обращаясь ко всем гномам. — Для окончательного своего восстановления мне пришлось столь варварским способом позаимствовать часть вашей жизненной силы. Не беспокойтесь, отнятое мною быстро восстановится и в дальнейшем никоим образом не отразится на вашем здоровье. — Покаявшись, безбородый гном как ни в чём не бывало уселся обратно на свой мешок с одеялами и, хитро прищурившись, забегал глазками по вытянутым лицам товарищей, ожидая их комментариев.
Ждать ему пришлось не долго.
— Ну ты, Серый, настоящий зверюга, — проворчал рыжебородый податель посоха. — Мы с Горном тебя, можно сказать, на руках сюда принесли. И в благодарность своими чарами ты нас чуть наизнанку не вывернул.
— Да брось, Тверд, не стоит так уж краски сгущать, — заступился за чародея предводитель гномов. — Ты ж видел, как тяжко Фулгаоду пришлось. Он прибег к этим чарам не от хорошей жизни. И, как честный гном, сразу же рассказал нам о них и извинился за доставленное беспокойство.
— Ничего себе беспокойство, — хмыкнул седобородый зануда Орт. — Мне так паршиво никогда в жизни не было. До смерти это жуткое ощущение не забуду — словно горный тролль сердце у меня живого из груди выдирал.
— А у меня словно всё нутро заледенело… — подхватил было за напарником второй арбалетчик.
— Да что вы как бабы раскудахтались, — решительно перебил его Быстрый Топор. — Мало ли какая оказия с воинами в походе приключиться может… Короче, так. Чтобы я больше на эту тему ни слова не слышал. Было, прошло и быльём поросло.
После резкой речи старшего гнома над полянкой на какое-то время повисло напряжённое молчание. Отчаявшись ждать продолжения разговора, Ризидиэль снова отвернулась от гномов и опустилась в высокую траву.
— Братья, расскажите мне наконец, что сталось с зомби? — нарушая тишину, первым заговорил чародей Фулгаод. — Судя по тому, что я вижу вас всех живыми и здоровыми, мы их одолели?
— Ещё бы, твоё заклятие от них мокрого места не оставило. Всех в блин расплющило, — пояснил старший гномов.
— А что же демоны? Вы продолжили преследование? Их лагерь рядом? Старший, дай мне полдня, и я буду готов к бою. Конечно, прежнюю мощь так быстро скопить не удастся, но закрыть вас от магии рогатых выродков мне вполне будет по силам.
— Погоди, Фулгаод, не горячись. Всё не так просто, — грустно вздохнул Кагнерик.
Глава 12
Демоны срывают маски
Амазонку забавляли отчаянные попытки толстощёкого возницы снискать её расположение. Добрый малый с забавным именем Корж из кожи вон лез, чтобы понравиться очаровательной воительнице. Вот и этим вечером, после того как обоз остановился на ночёвку, румяный от смущения Корж позвал уважаемую Рюмбу на очередное романтическое свидание. Поначалу амазонка хотела отказаться, сославшись на усталость, но, когда возница пообещал накормить её вместо опостылевших сухарей с кашей роскошным ужином собственноручного приготовления и даже с вином, воительница выбросила белый флаг. И через несколько минут она шагала следом за увешанным припасами Коржем на разведанную им ещё в предыдущие поездки к Серебряному Храму Паладинов крохотную лесную полянку.