Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

– Что происходит? – спросил Каладин, поймав проходящего мимо рогоеда.

– Тот парень, – сказал Камень, – продолжает слоняться тут с альбомом. Хочет рисовать мостовиков. Ха! Потому что мы знамениты, видишь ли.

Каладин нахмурился. Странное поведение для ардента, впрочем, в некоторой степени все арденты странные. Позволив Камню вернуться к рагу, Каладин отошел от костра, наслаждаясь покоем.

Вокруг него в лагере было очень тихо. Как будто мир задержал дыхание.

– Кажется, идея патрулей сработала, – сказал Сигзил, подходя к Каладину. – Эти люди изменились.

– Забавно, во что способна превратить солдат пара дней, проведенных в пути в качестве единого подразделения, – ответил Каладин. – Ты не видел Тефта?

– Нет, сэр, – произнес Сигзил и кивнул в сторону костра. – Вам стоило бы взять порцию рагу. Сегодня вечером у нас нет времени на болтовню.

– Сверхшторм, – понял Каладин.

Кажется, последний бушевал совсем недавно, но они не всегда регулярны – не в том смысле, как он о них думал. Штормстражам требовалось проделывать сложные расчеты, чтобы предсказать сверхшторма. У отца Каладина было такое хобби.

Возможно, ему не давало покоя предчувствие сверхшторма. Неужели он неожиданно научился предсказывать их наступление, потому что ему что-то почудилось... в ночи?

«Ты выдумываешь», – мысленно сказал себе Каладин.

Стряхнув усталость после долгой езды верхом, он отправился за порцией рагу. Необходимо поесть быстро, так как он хотел присоединиться к тем, кто будет охранять Далинара и короля во время сверхшторма.

Когда он наполнял миску, солдаты из патрульной группы приветствовали его громкими возгласами.

* * *

Сидя в трясущейся повозке, Шаллан провела рукой над лежащей на сиденье сферой, пряча ее в ладонь и заменяя на другую.

Тин повела бровью.

– Я слышала удар, когда они сменились.

– Смрадная каракатица! – воскликнула Шаллан. – Я думала, что у меня получилось.

– Смрадная каракатица?

– Это ругательство, – ответила Шаллан, заливаясь румянцем. – Я услышала его от моряков.

– Шаллан, ты имеешь хоть малейшее понятие, что оно значит?

– Ну... речь о моллюсках? – предположила Шаллан. – Несвежая каракатица, может быть? Что-то насчет испорченных морепродуктов?

Тин ухмыльнулась.

– Дорогая, я сделаю все возможное, чтобы тебя испортить. Но до этого момента полагаю, что тебе следует избегать моряцких ругательств. Пожалуйста.

– Ладно. – Шаллан снова провела рукой над сферой, подменяя ее на другую. – Не щелкнуло! Ты слышала? Или, м-м-м, не слышала? Не было ни единого звука!

– Неплохо, – ответила Тин, доставая щепотку какой-то похожей на мох субстанции. Она принялась растирать ее между пальцами, и Шаллан показалось, что ей виден дымок, поднимающийся надо мхом. – У тебя получается все лучше. Мне также кажется, что нам стоит подумать над тем, как использовать твой талант художника.

У Шаллан уже появилась мысль, куда приспособить свое мастерство. Еще несколько бывших дезертиров попросили их нарисовать.

– Ты тренировалась над акцентами? – спросила Тин. Ее глаза начали поблескивать, но она по-прежнему растирала мох.

– Можете не сомневаться, моя добрая госпожа, – проговорила Шаллан с тайленским акцентом.

– Хорошо. Мы перейдем к костюмам, когда у нас появится больше ресурсов. Я, например, жду не дождусь увидеть твое лицо, когда тебе придется показаться на публике с открытой левой рукой.

Шаллан немедленно прижала безопасную руку к груди.

– Что?!

– Я предупреждала тебя насчет трудностей, – сказала Тин, неискренне улыбнувшись. – К западу от Марата почти у всех женщин открыты обе руки. Если ты собираешься посетить те места и не выделяться из толпы, то должна уметь вести себя, как они.

– Это неприлично! – воскликнула Шаллан и отчаянно покраснела.

– Это просто рука, Шаллан, – ответила Тин. – Шторма, вы, воринцы, такие чопорные. Левая рука выглядит точно так же, как и правая.

– У многих женщин размер груди не слишком отличается от мужского, – огрызнулась Шаллан. – Ведь отсюда не следует, что они могут разгуливать без рубашки, как мужчины!

– На самом деле, в некоторых областях островов Реши и в Ири можно частенько увидеть женщину с голой грудью. Там стоит жара. Никому нет дела. Мне, пожалуй, понравилось бы.

Шаллан поднесла обе руки к лицу, одну закрытую, другую – нет, чтобы скрыть смущение.

– Ты ведешь себя так просто затем, чтобы меня спровоцировать.

– Ага, – усмехнулась Тин. – Верно. Неужели передо мной девушка, которая одурачила целый отряд дезертиров и заполучила в свои руки наш караван?

– Для этого мне не пришлось раздеваться.

– Хорошо, что не пришлось, – сказала Тин. – Ты по-прежнему считаешь, что опытна и мудра? Ты покраснела при первом упоминании о том, что нужно будет оголить безопасную руку. Разве не видишь, как тебе будет трудно провернуть любую удачную аферу?

Шаллан глубоко вздохнула.

– Согласна.

– Выставить на обозрение руку – не самое трудное, что тебе придется сделать, – заметила Тин отстраненным голосом. – Не самое трудное, ни при слабом ветре, ни при штормовом[8]. Я...

– Что? – спросила Шаллан.

Тин покачала головой.

– Поговорим об этом позже. Ты уже можешь разглядеть военные лагеря?

Шаллан привстала на сиденье, прикрыв глаза рукой от садящегося на западе солнца. К северу она различила дымку. Сотни костров – нет, тысячи – посылали клубы темного дыма в небо. У нее перехватило дыхание.

– Мы на месте.

– Объявляй привал на ночь, – сказала Тин, не меняя своей расслабленной позы.

– Похоже, мы всего в нескольких часах пути, – ответила Шаллан. – Мы могли бы поднажать и...

– И прибыть после наступления ночи, чтобы в любом случае расположиться на привал, – перебила Тин. – Лучше приедем с утра, свеженькие. Верь мне.

Шаллан села обратно, подозвав одного из караванщиков – юношу, шедшего босиком. Наверняка его мозоли были ужасны. Только самые опытные и старшие работники каравана ехали верхом.

– Спроси у торгмастера Макоба, что он думает насчет того, чтобы остановиться на ночь, – сказала Шаллан молодому человеку.

Он кивнул и побежал вдоль каравана мимо неуклюже передвигающихся чулл.

– Ты не доверяешь моим выводам? – спросила Тин с удивлением.

– Торгмастер Макоб не любит, когда ему указывают, что делать, – ответила Шаллан. – Если остановка – хорошая идея, он, возможно, сам ее предложит. Такой способ руководства кажется мне наилучшим.

Тин закрыла глаза и подняла лицо к небу. Она все еще держала одну руку на весу, рассеянно растирая мох между пальцами.

– Может быть, сегодня вечером у меня появится для тебя кое-какая информация.

– Насчет чего?

– Твоей родины.

Тин приоткрыла глаз. Несмотря на то, что ее поза была расслабленной, в глазу светилось любопытство.

– Хорошо, – уклончиво ответила Шаллан.

Она старалась поменьше распространяться о своем доме и прошлой жизни – девушка до сих пор не рассказала Тин ни о своем путешествии, ни о крушении корабля. Чем меньше Шаллан говорила о своей биографии, тем меньше была вероятность, что Тин выяснит правду о своей новой ученице.

«Она сама виновата, что поспешила с выводами на мой счет, – подумала Шаллан. – К тому же, Тин учит меня притворяться. Мне не следует чувствовать себя неловко, потому что я ей лгу. Она лжет каждому».

Мысли, которые причиняли боль. Тин оказалась права – Шаллан была наивной. Она не могла не чувствовать вину, когда лгала, даже если лгала профессиональной мошеннице!

– Я ожидала от тебя более заметной реакции, – сказала Тин, закрыв глаз. – В сложившихся обстоятельствах.

Ее слова расшевелили Шаллан, и она поймала себя на том, что ерзает на сиденье.

– В каких обстоятельствах? – переспросила она наконец.

– Значит, ты ничего не знаешь, – ответила Тин. – Так я и думала.

– Я не знаю о многих вещах, Тин, – сердито проговорила Шаллан. – Не знаю, как смастерить повозку, не знаю языка ириали и совершенно точно не знаю, как сделать так, чтобы ты не раздражалась. Не то чтобы я не пыталась выяснить насчет всего вышесказанного.

Тин улыбнулась, не открывая глаз.

– Ваш веденский король мертв.

– Ханаванар? Мертв?

Шаллан никогда не встречалась с кронпринцем, а уж тем более с королем. Монархия казалась чем-то очень далеким. Шаллан поняла, что случившееся практически не имеет для нее никакого значения.

– Значит, трон унаследует его сын?

– Унаследовал бы. Если бы тоже не умер. Так же, как и все шесть кронпринцев Джа Кеведа.

У Шаллан перехватило дыхание.

– Говорят, что виноват Убийца в Белом, – тихо проговорила Тин, по-прежнему не открывая глаз. – Шиноварец, который шесть лет назад убил короля алети.