Глава 12.2
Говорят, когда падаешь с высоты, то перед глазами проносится вся жизнь. Но, хоть высота была достаточно большая, а Динкина жизнь не очень длинная, перед глазами пронестись ничего не успело. Она только почувствовала, как внутренности подпрыгнули кверху и затрепетали где-то у самого горла. А затем вдруг, словно из ниоткуда, вокруг нее возникла ледяная бурлящая вода. Динку закрутило в жестких ледяных потоках, и она почувствовала, что тело ее будто разрывает на части. От удара о воду из легких выбило весь воздух, и с каждой секундой смертельное желание сделать вдох становилось все невыносимее. Динка была совсем одна в черной ледяной пустоте. Но в голове набатом стучала только одна мысль: «Я выплыву! Я выплыву!»
Девушка сжалась в комок, ловя водное течение и пытаясь определить где верх, а где низ. Вода падала сверху, значит и выплывать нужно против течения. Обнаружив направление, Динка распрямилась спущенной тетивой и рванула против бурлящего потока, что было в ней сил. Отчаянно молотя ногами и руками, она боролась с водной стихией, чувствуя, что течением ее сносит от водопада и сопротивление воды слабеет. На последней капле воздуха в легких она сделала сильный рывок и выпростала голову из воды.
Воздух обжигал истощенные легкие, но она жадно вдыхала снова и снова, наполняя кислородом грудь, живот и даже щеки. Наконец, дыхание немного выровнялось, и она, стряхнув с ресниц капли воды, тревожно огляделась. На поверхность воды никого не было. Никого! Динка в панике снова и снова оглядывала водопад, но не видела ни рыжей, ни русой головы. Она-то выплыла. А они где?
— Эй, Динка! — услышала она приглушенный оклик и стремительно развернулась. Она не там искала. И Шторос и Хоегард были гораздо ниже ее по течению, и вода стремительно уносила их дальше. Динка вытянулась на поверхности реки и принялась, что есть силы, грести в сторону своих спутников. Еще раз она не потеряет их из виду. Не для того она вытаскивала их из тюрьмы, чтобы снова остаться одной.
Восходящее солнце неумолимо расцвечивало небо красками. Скоро обыщут город и начнут их искать за снаружи. И барахтающиеся в реке люди, так хорошо заметные с городских стен, непременно привлекут внимание.
Посреди реки показался островок. Скорее это был даже не островок, а отмель, густо заросшая тростником. Ва́ррэны, которых Динка видела вдалеке от себя только по мелькающим среди речной ряби макушкам, гребли к полоске земли. И Динка тоже начала смещаться в эту сторону.
Когда она доплыла до отмели, Шторос и Хоегард уже втащили товарищей на сушу и спрятали в гуще тростника. А сами стояли у края косы по пояс в воде и ждали, когда до них доплывет Динка. Она уже не могла плыть, позволяя течению нести ее, лишь изредка усталым гребком задавала себе направление, чтобы не проскочить мимо островка.
Только она приблизилась, как четыре сильные руки подхватили ее и вытащили на сушу. Шторос раздвинул камыши, и они ползком просочились между ними, стараясь не поломать и не потревожить осоку, чтобы не вызвать подозрений. Хоегард, отставший от них, старательно заметал следы на песчаном берегу.
Отмель была не больше пяти шагов в ширину и около десяти шагов в длину. В центре был влажный песок, а по краям стояла вода примерно по щиколотку. Вся земля густо заросла высокими стеблями тростника и осоки. Над головами покачивались головки рогоза. Мужчины примяли в центре полянку, на которой разместили раненных, и сами устало растянулись на песке чуть дальше, между стеблями. Динка, которую от холода била крупная дрожь, ввинтилась между Шторосом и Хоегардом в попытке согреться об их горячие тела.
— Снимай одежду, живо, — отреагировал Шторос.
Динка, стуча зубами, непонимающе уставилась на него. Но он не шутил, стягивая сначала с себя оборванные лохмотья, а затем, взявшись за подол ее платья, одним движением сдернул его с Динки. Кожу обдало холодным воздухом. Динка обернулась и увидела, что Хоегард тоже избавляется от остатков одежды.
— Ч-что ты делаешь? — заикаясь пробормотала она, но тут же оказалась зажата между двумя мужскими телами.
— Тихо-тихо, — успокаивающе прошептал Хоегард. — Мокрая одежда вытянет из тебя последнее тепло. А так ты быстрее согреешься.
Он был прав. Они оба были такие горячие, что, очутившись в кольце их объятий, Динка тут же почувствовала, что мучительный холод отступает. Они лежали втроем в обнимку, греясь о тела друг друга, и смотрели как над горизонтом всходит солнце.
— Что мы будем делать дальше? — спросила Динка у Штороса, поворачивая к нему голову.
— Сегодня мы точно весь день проведем здесь, — сказал он задумчиво.
— Хорошее решение, — одобрил Хоегард. — Мы совсем выбились из сил, а вокруг города сейчас будут прочесывать каждый куст в поисках нас.
— Но нам за сегодняшний день надо привести в чувство Вожака и Тирсвада, — продолжал Шторос. — Прямо сейчас их надо начинать «кормить» силой, иначе они замерзнут. Они оба и так сильно ослаблены.
— О, не-е-ет! — Динка закатила глаза. Ее все еще немного потряхивало после ледяного купания. Осень уже во-всю шагала по земле, и ночами случались заморозки, подергивающие лужи тонким ледком. Вода в реке, хоть и не замерзала еще, но была очень холодной.
— Ты сможешь! — похабно усмехнулся Шторос. — Сейчас мы тебя согреем как следует, и ты опять будешь готова к использованию.
Динка ничего не сказала, только бросила в его сторону яростный взгляд.
— Или ты не хочешь помочь своему любимому? — издевательски протянул Шторос. — Смотри, долго не ломайся. А то он замерзнет насмерть, и тогда ему уже ничего не поможет.
Под язвительным тоном пряталась тревога. Хоть Шторос и пытался казаться бессердечным, судьба друзей его не оставляла равнодушным.
Динка прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь отрешиться от пронизывающего холода, от колючих стеблей осоки, впивающихся в бока, от страха быть пойманными или потерять кого-нибудь из мужчин. Восстановив душевное равновесие, она открыла глаза и потянулась губами к губам Хоегарда. Он не заставил себя упрашивать и накрыл ее губы теплым нежным поцелуем. Шторос заскользил горячими ладонями по ее телу, согревая, растирая, поглаживая.