Читать интересную книгу Круглый год с литературой. Квартал третий - Геннадий Красухин

После увольнения в запас работал в Московском институте информации, в издательствах. Умер 12 октября 1991 года.

Литературный мир, описанный братьями Стругацкими в цикле романов, они назвали в романе «Полдень. XXII век» «миром Полудня». В нём и происходят события утопические и вполне реальные, описанные в одиннадцати романах, а также в таких произведениях, как «Хищные вещи века», «Путь на Альматею», «Стажёры».

Не наше с вами дело разбирать здесь романы и мир братьев Стругацких. Скажем только, что в основе всемирно известного фильма Андрея Тарковского «Сталкер» лежит роман братьев Стругацких «Пикник на обочине». А всего по романам Стругацких снято 8 фильмов. В том числе «Дни затмения» Александра Сокурова и «Трудно быть Богом», отснятым Алексеем Германом и завершённым его семьёй.

* * *

Начну с цитаты:

«Для определённой части интеллигенции в Советском Союзе Польша с 1955-1956 гг. служила мостом в Европу, в европейскую культуру – начиная с культуры самой отвлечённой, культуры идей и вплоть до политической культуры. То, что было запрещено или не допускалось советской цензурой, доходило до нас в Москве через Польшу, через польские книги, журналы, кино и театр. Всё это было на польском языке, с польскими акцентами и нюансами. И так получилось потому, что поляки добились сохранения относительной свободы в области культуры даже в период сталинского режима. И это не может быть забыто.

Нечто подобное происходило и в Венгрии, что-то там тоже печаталось, несомненно. Но, думаю, будет довольно трудно найти кого-нибудь в бывшем Союзе, кто бы впитывал всё это в венгерской интерпретации.

Если говорить о кино, то в польском кино 50-х гг. есть примеры подлинного искусства. «Канал» Вайды я впервые увидел в лагере – очень трагический, прекрасный фильм. Позднее в лагере нам показали фильм Ежи Пассендорфера «Покушение» – очень хороший фильм, снят в строгой, документальной манере. Уже тогда поляки умели делать отличное кино. В их фильмах остро и трагически был изображен конец целой эпохи, границей которой и стал, на мой взгляд, 1956 г.

В польских журналах я впервые прочитал многие философские труды, новейшие произведения западной литературы, стихи и романы – Фолкнера, к примеру. Этого я не забуду полякам, в хорошем смысле, я им многим обязан. Я не просто следил тогда за развитием польской общественной жизни, культуры в особенности, это являлось частью моего существования с середины 50-х гг.».

Это высказывание Вадима Марковича Козового, родившегося 28 августа 1937 года, напомнило мне и о моей юности. Польского языка, в отличие от Козового, я не знал, но кое-что в польской прессе, которую достать тогда было можно, понималось и по славянским корням или созвучиям; к тому же почти всегда был рядом кто-то, кто польский понимал неплохо.

В этом смысле можно сказать, что да, поляки формировали наши убеждения в период хрущёвской оттепели.

Сам же Козовой был арестован как раз в один из самых свободных в тогдашнем СССР праздников – в дни Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве в 1957 году. На историческом факультете МГУ комсорг Лев Николаевич Краснопевцев основал и возглавил подпольный марксистский кружок, действующий с 1956 года и закрытый госбезопасностью через год. Всех кружковцев, в том числе Козового, судили. Вадим Маркович получил 8 лет мордовского лагеря строгого режима. В лагере встретил свою будущую жену – дочь музы Пастернака Ольги Ивинской Ирину Емельянову, которая тоже отбывала срок.

Освободился в 1963 году. В Москве работал в Музее восточных культур. Его, знавшего языки, поддерживали такие крупные учёные, как Н. Харджиев, М. Алпатов, Л. Пинский.

Сделал Козовой много: подготовил комментированное французское издание «Романа о Тристане и Изольде» (1967), опубликовал переводы из Анри Мишо (1967) и Рене Шара (1973), подготовил, почти целиком перевёл и прокомментировал том эссеистики Поля Валери «Об искусстве» (1973, републикован 1993), переиздал со своими комментариями и статьёй сборник переводов Бенедикта Лившица «От романтиков до сюрреалистов» (1970), опубликовал первые переводы из Лонтреамона, Рембо, Маларме (1980-1981), над которыми продолжал работать и позже.

В 1974 году стал членом французского «Пен-центра.

В феврале 1981 года по приглашению Рене Шара и при настойчивой поддержке общественности выпущен за границу для лечения сына во Франции. В 1985 году к нему присоединились жена со старшим сыном.

Умер в Париже 22 марта 1999 года.

В России вышли книги его переводов (2001), сборник воспоминаний о нём «Твой нерасшатанный мир» (2001), книга русских и французских эссе разных лет «Тайная ось» (2003). Его стихи легко можно найти в Интернете.

* * *

Нам с женой Юрий Валентинович Трифонов, родившийся 28 августа 1925 года, понравился ещё романом «Утоление жажды», который он напечатал в «Знамени» в 1963 году.

Я читал в школе его удостоенный сталинской премии роман «Студенты», но на меня он большого впечатления не произвёл: книга показалась излишне говорливой.

А «Утоление жажды» было написано рукой мастера. Знаю, что для того, чтобы написать роман Трифонов ездил на строительство канала в Среднюю Азию. Читал потом и некоторые рассказы Трифонова, которые тоже понравились и утеплили наше знакомство с Юрой в доме моего приятеля писателя Лёвы Кривенко.

Юра, как и Лёва, кончил Литинститут. Но ходил не в семинар Паустовского, как Кривенко или Балтер, а в семинар Федина.

К Федину, несмотря ни на что, сохранил тёплое отношение. Хотя говорил мне, что его новая проза Федину не очень нравится.

Впрочем, Федин об этом нигде не высказывался. А вот защищать Трифонова от быстро набирающей разгон критики не стал. Впрочем, что бы мы хотели, раз романы Юры ему не нравились!

А критика бушевала. «Обмен», «Предварительные итоги», «Другая жизнь», «Дом на набережной» – новые романы Трифонова появлялись один за другим. Мудрый писатель умело вскрывал человеческие драмы, прячущиеся за обыденностью и мелочами быта. Уже само по себе погружение в человеческий быт не понравилось советской критике. Не принято это было в советской литературе. Со времён Маяковского погружение в быт считалось апологией мещанства.

В 1973 году вышел роман о народовольцах «Нетерпение», в 1978 году – «Старик». Трифонов пишет о времени революции, гражданской войны и той внутрипартийной, которая быстро разразилась после победы Октября, на которой арестовали и расстреляли отца Трифонова и на которой в ожидании ареста получил обширный инфаркт и умер от него брат отца – профессиональный революционер.

Нет, Трифонов не был атакован, как, допустим, Солженицын или Войнович. Он не принимал участие в диссидентском движении. Хотя, когда выдавливали из «Нового мира» Твардовского, Юра подписывал письма и действовал весьма активно. Но делать из него диссидента государство не стало.

Он был скрытным человеком. Однажды мы зачитали друг друга стихами Саши Чёрного, которого Юра обожал. Но разговоры о знакомых почти не поддерживал. Был своеобразной вещью в себе.

Он успел закончить роман «Время и место». А роман «Исчезновение» уже вышел в 1987 году – посмертно. Потому что умер Юра относительно рано – в 56 лет от тромбоэмболии лёгочной артерии: 28 марта 1981 года.

* * *

У Леонида Наумовича Волынского, скончавшегося 28 августа 1969 года (родился 1 января 1913 года), удивительная биография. Художник из Киевского театра оперы и балета, он добровольцем ушёл на войну. Попал в плен, но сумел бежать, дошёл до Дрездена в чине лейтенанта. И здесь с пятью солдатами разыскал место захоронения картин Дрезденской галереи, организовал их спасение и эвакуацию.

Позже он описал это в документальной повести «Семь дней».

В Киеве меня с ним познакомил наш корреспондент «Литературной газеты» по Украине Гриша Кипнис. Волынский был удивительно рафинированным интеллигентным человеком. Рассказчик великолепный. Однажды мы втроём сели в ресторан над метро, заказали выпить и закусить. И весь вечер слушали Леонида Наумовича о городских застройках, о планировании площадей и улиц, наконец, о художниках и архитекторах, которых могли увидеть в городе.

Он был хорошим пропагандистом искусства для детей. Для них он написал немало книг. «Дом на солнцепёке» – о Ван Гоге, «Лицо времени» – о русских передвижниках, «Зелёное дерево жизни» – о французских импрессионистах, «Страницы каменной летописи» – о памятниках русской архитектуры.

Убеждён, что они выйдут из сегодняшнего небытия: в этих книгах очень нуждается ребёнок!

29 АВГУСТА

Любопытно, что Михаил Афанасьевич Булгаков ценил прозу Алексея Николаевича Апухтина больше, чем стихи.

Прозой Алексей Николаевич занялся в последние годы жизни. Написал повести «Дневник Павлика Дольского», «Архив графини Д.», фантастический рассказ «Между жизнью и смертью». При жизни Апухтин её не печатал. Хотя в литературных салонах читал. Александр II был в восторге от «Архива графини Д.», прочитанного Апухтиным в доме принца Петра Георгиевича Ольденбургского. Император заявил, что это лучшая сатира на великосветские нравы, и выразил желание увидеть её напечатанной.