Кристиан тоже не сидел без дела, пока она хлопотала по хозяйству, а хлопот, как в доме любого знатного сеньора, было предостаточно. Он наконец-то вспомнил о своих обязанностях владельца замка, которыми раньше пренебрегал, за что его частенько журил Тайдмен. Он объезжал свои земли, осматривал леса и пастбища, беседовал с управляющим поместьем, улаживал различные спорные вопросы. Иногда, никого не предупредив, он исчезал на день или больше, а вернувшись, бросался к ногам Норы и преподносил ей драгоценности или редкие духи. Нисколько не смущаясь, Нора отказывалась принимать их и строго выговаривала мужу за то, что он по-прежнему охотится за Черным Джеком.
Как- то утром — Кристиан как раз возвратился из очередной своей таинственной поездки — Нора с тремя служанками пришла в буфетную; она собиралась заняться приготовлением розовой воды. Встав на табуретку, она потянулась за кувшином, стоявшим высоко на полке. Чья-то рука появилась рядом с ее головой. Кристиан взял кувшин, а другой рукой снял Нору со стула.
— Доброе утро, дорогая жена. — Он громко чмокнул ее в щеку и поставил на пол.
Бросив взгляд на хихикающих служанок, Нора кивнула Кристиану и выхватила у него кувшин. Нимало не обескураженный ее сердитым видом, Кристиан указал служанкам на открытую дверь, и они мигом исчезли.
— Я собираюсь делать розовую воду, милорд.
— Не сложная задача для той, что прекрасна как роза.
Нора подняла брови и фыркнула. Прекрасна, как роза. Что за обманщик. Отвернувшись, она поставила кувшин на стол. В комнате вдруг потемнело, послышался звук закрываемой двери. Она резко обернулась и увидела, что Кристиан, прислонившись к закрытой двери, зажигает вторую свечу от той, что уже горела.
Насторожившись, Нора зашла за чан, наполненный водой, когда Кристиан пересек комнату.
— Не пугайся, — сказал он. — Я всего лишь хочу подарить тебе кое-что.
— Опять?
— Когда-нибудь я найду достойный тебя подарок, такой, что вызовет твое восхищение, а пока буду ограничиваться теми скромными дарами, какие могу достать.
Он вытащил из камзола какой-то маленький предмет и, положив на ладонь, протянул Норе. Это был миниатюрный молитвенник, из тех, что дамы могут носить на поясе. В золотом переплете, украшенный эмалью ярких тонов — красного, белого и зеленого, он вполне мог соперничать с любым из молитвенников королевы, которые она носила на золотой цепочке, прикрепленной к поясу.
Не в силах устоять, Нора потрогала его.
— Возьми. — От его тихого голоса по коже у Норы пошли мурашки.
Она вытянула руку, и он вложил в нее молитвенник. Открыв его, она вглядывалась в латинские слова.
— Он очень красив.
— Но ему не сравниться с тобой.
Страх вытеснил удовольствие. Однажды он уже похвалил ее, а потом втоптал в грязь. Она протянула ему молитвенник.
— Он мне не нужен.
У Кристиана поникли плечи.
— Почему, Нора? Я думал порадовать тебя. Прошло так много времени…
— Некрасивая как горшок.
— Что?
— Так вы меня назвали. — Она хотела сглотнуть и не смогла — в горле у нее пересохло. — Я давно знала, что некрасива, но никто не говорил мне об этом в лицо. А услышать такое от вас было невыносимо.
Он резко взмахнул рукой.
— Прекрати! Ты должна забыть то, что я когда-то сказал. Это неправда. Неужели ты не понимаешь? Я был вне себя, терзаемый любовью и ненавистью. Да и вообще я не понимаю, как ты могла такому поверить.
— Потому что еще раньше мой отец растолковал мне, что я из себя представляю.
— Твой отец не способен будет понять, что ты из себя представляешь, даже если сам Господь Бог спустится на землю и объяснит ему это. Не знаю, что за бес вселился в Бекета, знаю только, что он заблуждается на твой счет. — Он подошел к ней так близко, что коснулся ее рукава. — Если ты мне не веришь, я могу привести чертову дюжину своих друзей, которые поклянутся в том, что ты умна и красива.
— Чертову дюжину? — Нора стиснула руки и с минуту раздумывала, потом покачала головой. — Бесполезно. Я боюсь поверить вам снова.
Он подошел еще ближе. Она встретилась с ним взглядом и, увидев в его глазах решимость, разволновалась еще больше.
— Я предполагал, что такое может случиться, — сказал он. — Если я не найду способа снова завоевать твое доверие, я в конце концов сойду с ума. Я даже не могу прикоснуться к тебе. Блейд говорит, что скоро я просто рассыплюсь. Но не смотри на меня осуждающе, я вовсе не пытаюсь вызвать у тебя жалость. Я решил, что единственный способ завоевать твое доверие — довериться тебе.
Он поднял молитвенник, открыл крошечную застежку, затем повернул крошечный язычок. Нора услышала щелчок, и обложка открылась. Под ней было потайное отделение. Кристиан повернул молитвенник так, что Норе стал виден находящийся внутри потайного отделения сложенный пергамент. Он вынул его.
— Возьми.
Нора взяла пергамент и, развернув, прочитала:
«Я, Кристиан де Риверс виконт Монфор, не признаю власти Папы и объявляю себя последователем вероучения, которое предписывал покойный король Англии Генрих VIII». Внизу стояла подпись Кристиана.
Нора уставилась на слова, которые могли привести ее мужа на костер, ощущая пульсацию крови в висках.
— Вы еретик, — прошептала она.
Он пожал плечами.
— С точки зрения папистов — да. Но по-моему, наши душевные устремления имеют для Бога большее значение, нежели внешние атрибуты нашего служения Ему.
— И вы даете это признание мне? — Сейчас Нора в полной мере осознала, что сделал Кристиан. Страх охватил ее, а вслед за страхом гнев. Она скомкала пергамент в кулаке и принялась колотить Кристиана по руке. — Вы что, лишились разума? Что нашло на вас? Зачем вы это написали?
Обежав вокруг чана, она поднесла пергамент к пламени свечи, положила его в углубление подсвечника и не сводила с него глаз, пока не убедилась, что он превратился в пепел. Затем повернулась к Кристиану и погрозила ему пальцем:
— Никогда больше не делайте ничего подобного, Кристиан де Риверс.
— Ты не понимаешь.
— Да, я редко когда понимаю резоны дураков.
— Выслушай меня.
— Доверить такое бумаге, Господи, спаси нас и помилуй.
Он склонился над ней и, взяв за руку, поцеловал кончики пальцев.
— Ты не поняла главного. Я доверил тебе свою жизнь.
Повернув ее руку, он стал водить губами по ладони. Она смотрела на его опущенную голову.
— Доверили мне свою жизнь?
— Да, в уверенности, что ты не воспользуешься этим во зло.
— Но мне бы такое и в голову не пришло.
Из-за пережитого потрясения Нора плохо соображала. Она никак не могла понять, зачем Кристиан дал ей оружие против себя. Разве могло у нее хоть на минуту возникнуть желание поставить под угрозу его жизнь?