Просто от того, что я снова вижу её…
И пока всё это происходит со мной, сам я жадно впиваюсь в её лицо алчным, голодным взглядом, пытаясь рассмотреть признаки того, что она тоже скучала по мне всё это время. И, кажется, нахожу их. Лера совершенно точно похудела и осунулась. Шикарные волосы больше не распущены по плечам густыми блестящими локонами, а собраны в строгую шишку. А ещё, когда одна из девушек произносит какую-то, по всей видимости, остроумную шутку, и все звонко смеются, Лера только пожимает плечами и натянуто улыбается, не принимая участия во всеобщем веселье.
Возможно, я сам себе напридумывала то, чего нет и в помине. Возможно, выдал желаемое за действительное. Да только меня уже было не остановить. И да, я сам не понял, как оказался на улице, а потом и окликнул девушку, когда она уже вознамерилась скрыться за вращающейся дверью офисного здания
— Лера!
И мотор за ребрами пропустил удар, в ожидании ее реакции…
Данил
Я вижу, как она вздрагивает, а потом и передёргивает плечами, кивая своим спутницам, а затем медленно поворачивается ко мне.
Делаю шаг навстречу. Сглатываю. И прячу в карманах пальто свои руки, которые неожиданно вспотели и дрогнули. И жду. Жду, что она всё-таки подойдёт ближе, а не поспешно скроется с моих глаз.
— Данил? — наконец-то произносит она пустым, абсолютно лишённым эмоций, голосом.
Синхронно движемся навстречу друг другу, а затем замираем на расстоянии вытянутой руки, но, мне кажется, что это преступно много. Суставы выкручивает оттого, насколько сильно меня ведёт к ней. И так хочется впечатать эту девочку в себя, соединиться с треском, словно мы два мощных магнита.
— Привет, — сжимаю руки в кулаки, когда вижу, что она криво ухмыляется на моё приветствие.
— Зачем приехал? — вздыхает как-то обречённо, а затем неспешно отводит взгляд.
— Я по делу, — не выдерживаю и всё-таки делаю шаг ближе, но Лера тут же отступает и поднимает на меня глаза, полные антипатии.
Я ошибался! В них нет тоски или печали по мне и нашему прошлому. Там только тотальная неприязнь и безграничная скука.
— Какому? — Лера чуть выше задирает подбородок, и меня почти рвёт на части. Оттого что она лучшая девушка на земле, а я, кусок дерьма, что прилип к её подошве.
И всё никак не могу отлипнуть.
Да и не хочу.
— На тебя посмотреть нужно было, — и я не знаю, какого черта правда срывается с моих губ.
— Зачем? — чуть хмурится, будто бы ей до кишечных колик неприятен этот бестолковый разговор.
— Ты оставила у меня свои вещи, Лера, — переобуваюсь я в воздухе, и сказанное предложение повисает между нами зловонным облаком, но Райская только пожимает плечами и выдаёт ответ, как что-то само собой разумеющееся.
— Я забрала всё, что мне было нужно. С остальным делай что хочешь.
— Это были мои подарки тебе, — пытаюсь я её подцепить, но ей хоть бы хны.
— Они мимо кассы, Данил.
Заебись!
— Я тебе их отправлю. А там уж ты сама всё выбрасывай, раз тебе ничего от меня не надо, — мой голос начинает вибрировать от едва сдерживаемого раздражения. Потому что я знал, как повернётся этот разговор, но всё равно взбесился оттого, что всё пошло именно так.
— Ок.
— Ок.
— Ещё что-то? — красноречиво смотрит на наручные часы Лера.
— Квартира, — киваю я.
— Та, которую ты мне подарил за, оказанные мной, интимные услуги? — поджимает губы Райская и мою грудь прошивает острая и болезненная вспышка вины, но я тут же гоню её от себя.
— Та, которую я подарил тебе в счёт сгоревшего жилья, — слишком жёстко парирую я.
— Ах, эта квартира. Прости, но она тоже мимо кассы, — отмахивается от меня и прячет руки в карманы короткого чёрного пальто. А я только сейчас замечаю, что она вся одета в траурные цвета — туфли, платье, верхняя одежда, шарф, сумочка…
Такая маленькая и хрупкая, но не сломленная. И ни одной слезинки не проронила на этих своеобразных похоронах того, что когда-то называлось «мы».
— Ладно, прости меня, — хрипло выдавливаю из себя слова, которые я никогда не умел произносить правильно. Вот и сейчас, кажется, опять налажал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ладно, прощаю, — улыбается она, но тепла в её глазах нет.
Вот и всё. Осталось только постепенно затемнить кадр и пустить титры этой истории, с самого начала обречённой на провал.
Да вот только я до сих пор, словно выброшенная на берег рыбина, брыкаюсь и тупо открываю рот, пытаясь сопротивляться неизбежному концу. Зачем? Да просто я пока не в силах выдержать её равнодушного ухода.
Она ведь уже отвернулась и сделала шаг от меня. И это — невыносимо.
— Я соскучился, — произношу я с улыбкой в её спину, потому что вдруг понимаю, что у меня больше нет ни сил, ни желания бежать от самого себя.
Я устал! Я три недели косил под неприступную скалу. Я больше так не могу, у меня попросту нет на этот блеф ресурса.
Вот он я — приехал к ней, наступив себе на горло, хладнокровно задушив свою гордыню на корню. Но Райской плевать. Я вижу, что раздражаю её этой неуместной правдой.
Но остановиться уже не в силах. Меня понесло под откос…
— Данил, ну мы же всё с тобой уже решили! И, кажется, даже попрощались. Навсегда, да? Живи теперь своей жизнью, а я буду жить своей. Всё…, — рубит и хочет снова развернуться и уйти, но я не даю ей это сделать. Хватаю за кисть и почти умираю от кайфа снова прикоснуться к ней.
— Это не жизнь, Лера. Это…, — слова насилуют голосовые связки, рвутся наружу, но мне так тяжело просто взять и вытолкнуть их из себя.
Жалкий трус!
— Что?
— Это какое-то…
Давай, чёрт тебя дери!
— Грёбаное существование.
Вот — я это сказал. Возможно, я миллионы раз буду жалеть об этих словах потом, но сейчас мне становится почти до головокружения легко. С остальным буду разбираться позже.
— Существование, — повторяет вслед за мной Лера, а затем осторожно начинает высвобождать своё запястье из моей хватки, — когда-то оно тебя вполне устраивало.
— Тогда в моей жизни не было тебя.
— Ну так забудь меня, Данил, — устало всплёскивает руками.
— Думаешь, я не пробовал?
Глаза в глаза и внутри меня что-то со скрипом гнётся, а затем и с треском ломается. Сознание накрывает гарью. А в мозгах лишь болезненно пульсирует одно-единственное желание — вернуть эту девушку себе.
— Не получается, — почти шёпотом договариваю я, гипнотизируя взглядом её губы.
Блядь!
Что бы я отдал за поцелуй с ней?
Всё!
И Лера видит этот мой маниакальный, полностью слетевший с катушек взгляд. А я вижу, как она нервно сглатывает, а затем вдруг встряхивается, словно мокрый котёнок, и смеётся.
И этот смех всё равно, что пуля, выпущенная мне промеж глаз. Бам — и мозги со свистом покидают мою черепную коробку через затылок, раскрашивая всё вокруг кровавыми разводами.
— Данил, ну хватит, ладно? Состояние «не получается» пройдёт. Всё в жизни проходит. Твои же слова, так? А сейчас у тебя банальная эндорфиновая ломка. Так что… просто переключись на другую жертву, и жизнь наладится.
Красный или синий?
Бам!
Меня взрывает!
— Да, блядь! — рычу я, зажимая переносицу, и пробую потушить внутреннее отчаяние.
Какого хера?
Какого, мать вашу, хера?
— Всё. Пока, Данил, — снова пытается она уйти. Но кто бы ей это позволил, верно?
Хватаю её за руку. До самого мозга тут же бьёт электричеством при соприкосновении наших тел. Каждый раз так — и это, чёрт возьми, прекрасно!
— Ну не могу я просто взять и развестись, Лера. Не! Мо! Гу!
Прихватываю её за подбородок. Жёстко. Пытаюсь заглянуть глаза. Поймать насильно губы.
Да, я чёртов псих!
— Не можешь? — шепчет она сбито.
— Нет, — скриплю я ей в ответ.
— Раз так, то скажи же мне скорее, Данил, что для тебя оказалось важнее моей гордости?
Удар под дых — вот что она только что сделала.
— Деньги? — продолжает добивать меня, и её глаза всё-таки наполняются влагой, которую она тут же сердито смахивает. — Сраные бумажки, так?