Читать интересную книгу Сыновья Дьявола - Клоэ Валлеран

Глубоко вздохнув, он смотрит куда-то вдаль. Рот у него открывается, но потом снова закрывается. Наконец он решается:

– У моей матери были длинные черные волосы и большие зеленые глаза. Лицо у нее было все в веснушках. Она была стройной и изящной. Это была необыкновенно энергичная женщина. А еще она была мягкой, все понимала и никогда не сердилась. Мой отец был полной ее противоположностью. Он был блондин с карими глазами, и он очень легко раздражался, но у нее была потрясающая способность его успокаивать. Они были безумно влюблены друг в друга. И они были любящими родителями.

Улыбка исчезает с его лица, и оно становится донельзя серьезным. Он останавливается и с некоторым отчаянием вглядывается в пейзаж.

– Я тебя обманул. Это место изменилось. Все стало каким-то…

– Маленьким?

С руками в карманах и с желваками, выступившими у него на скулах, он поворачивается ко мне.

– Да. Как будто воспоминания о тех днях были неверными, придуманными.

Где-то глубоко внутри него кипит гнев. Эта мысль явно становится для него пыткой.

– Закрой глаза и встань на колени, – предлагаю я ему.

Он с сомнением смотрит на меня.

– Может, мне стоит уточнить, что БДСМ не вызывает у меня восторга?

Я фыркаю от смеха и встряхиваю головой, чтобы вновь стать серьезной.

– Доверься мне.

Вздохнув, он исполняет мою просьбу. С закрытыми глазами он опускается на одно колено, затем на другое. Я сажусь рядом и шепотом говорю ему открыть глаза. Он подчиняется и вновь открывает для себя места своего детства – с той самой точки зрения, как когда он был ребенком. Он озирается вокруг, вспоминая впечатления прошлого. Изумление озаряет его лицо, прорываясь сквозь маску бесстрастности.

– Это ты изменился, Кларк, а не это место. Время не прошло для тебя даром, ты вырос. Однако некоторые вещи всегда останутся неизменными – как, например, любовь к родителям, живущая в твоем сердце. И даже если однажды этот лес исчезнет, он не сотрет твоих воспоминаний о них. Ничто не изменит тот факт, что несколько лет назад они были здесь вместе с тобой. Ты доказательство того, что они жили на свете. Доказательство их любви.

Он смотрит на меня так напряженно и значительно, как будто, сами того не подозревая, мы с ним только что перешли какую-то важную черту.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он.

– Совершенно замечательно. Мне была нужна эта прогулка.

Впервые мы с ним говорим. Говорим по-настоящему. Мы открываем друг другу наши тайные детские мечты и несостоявшиеся надежды. Я рассказываю ему, как в девять лет сломала руку, а он перечисляет все те случаи, когда у него была рассечена бровь. Я так смеюсь, что начинают болеть щеки и живот. Кларк же все время улыбается. Не кривой улыбкой, нет. А самой настоящей улыбкой, открывающей его чудесные зубы.

Мы гуляем еще около часа, а потом возвращаемся и идем к «Харлею». Солнце уже склонилось к горизонту: время пролетело с невероятной скоростью. Незаметно для себя мы прошли несколько километров, болтая обо всем и ни о чем, как старые друзья. Старые друзья, которые желают друг друга сильнее, чем полагается.

Я провела просто великолепный день. Мне совсем не хочется возвращаться, но все хорошее когда-нибудь кончается. Меня только волнует, что после возвращения на виллу Кларк снова станет вести себя отстраненно и заберется в свою раковину. Я уже начинаю его узнавать и представляю, что, когда вокруг нас будут другие люди, между ним и мной вырастет стена – так, словно этого дня и нашей прогулки никогда не было. Тем не менее глупо притворяться перед самой собой, что я еще не знакома с этой стороной его натуры.

Припарковав мотоцикл у фонтана Одина, Кларк берет меня за руку, и мы бежим на виллу. Снизу уже доносится звук мотора машины Картера, которая поднимается по аллее, – если он поймет, что мы удирали в самоволку, мы рискуем получить строгий нагоняй.

Навстречу нам открывается дверь, на пороге стоит встревоженная Мэри.

– Входите скорее!

Мы заходим в дом и сразу же отправляемся на кухню, где усаживаемся на высокие стулья перед центральным столом. Для нас уже приготовлены пиво и лимонад.

Вслед за нами на кухню входит Мэри и окидывает на нас строгим взглядом. Не удержавшись, мы заливаемся смехом.

– Что тут за веселье?

Из коридора доносится голос Картера, и Мэри, поспешно отвернувшись к холодильнику, ныряет в него головой, с сосредоточенным видом изучая его содержимое. В дверях, явно в хорошем настроении, появляется босс.

– Я рассказывала им про один случай с моей матерью, – вру я.

Кларк отпивает глоток пива и незаметно подмигивает мне.

– Тебе удалось отдохнуть? – спрашивает главарь Сыновей Дьявола.

– Да, мне был очень нужен отдых.

– Прекрасно.

Удовлетворенный моим ответом, он улыбается нам и выходит с кухни.

Мэри резко захлопывает холодильник и угрожающе наставляет на нас палец.

– Если вы мне еще хоть раз подобное устроите, я вас прибью! Но вообще, если вдруг снова потребуется прикрыть вас, обращайтесь.

Мы с Кларком обмениваемся понимающими взглядами. Эта женщина просто великолепна.

– Надеюсь, вы хотя бы хорошо провели время.

– Очень, – отвечаем в один голос мы с Кларком.

Мэри так радуется, будто она застукала парочку целующихся втихаря подростков, однако ее улыбка вдруг застывает, когда ее взгляд падает на Кларка. Встревожившись, я в свою очередь устремляю все свое внимание на него и вижу, что лицо его потеряло веселое выражение, а из глаз исчезла зелень. Стиснув челюсти так, что на скулах у него появились желваки, он отрешенно гипнотизирует мой свитер. Я опускаю глаза, чтобы проследить за его взглядом.

Кровь.

Поднимаюсь со стула так резко, что меня пошатывает.

– Я сейчас.

Поспешно выхожу из кухни и иду к себе в комнату. Зайдя в ванную, стягиваю с себя одежду и, скомкав, бросаю ее на пол. Повязка на животе уже не белоснежная, и это вновь пробудило в Кларке чувство вины.

Я яростно сдираю с себя бинты. Из раны сочится кровь: один узелок выскочил и шов слегка разошелся.

Внезапно вздрагиваю, заметив в зеркале отражение Кларка. Он стоит у меня за спиной и не отрывает глаз от моей раны. Отчужденное выражение его лица действует на меня как удар наотмашь.

– Ерунда, всего лишь чуть-чуть крови.

– Итан уже едет.

Суровый тон его голоса добивает меня.

Трясущимися руками я вытираю бинтами выступившую кровь, но она продолжает течь.

– Ладно, ерунда.

– Ты прекрасно видишь, что нет! – сердито говорит он.

Взяв полотенце, прижимаю его к ране и с жалким видом поворачиваюсь к нему.

– Я не должен был соглашаться идти с тобой на прогулку, – продолжает он.

– Я не жалею. Я провела изумительный день, и, если бы его можно было повторить, я бы не сомневалась ни секунды.

– Зато я жалею.

С этими словами он выходит из комнаты.

Кларк из леса Гурон-Манисти бесследно исчез. Я глотаю слезы и высоко поднимаю голову, как будто на мне все еще та корона из детства.

Выйдя из ванной, сажусь на кровать в ожидании Итана, который появляется уже где-то через пятнадцать минут: взгляд его мечет молнии.

– Я предписал тебе полный покой! Тебе повезло, что я оказался неподалеку!

Не уверена, что после такого резкого возвращения к действительности смогу вынести еще и чьи-то нравоучения. Благодарение богам, похоже, что Итан замечает мое эмоциональное состояние, потому что он умолкает.

Бросив рядом со мной свою сумку, он опускается на колени. Затем убирает полотенце с моего живота и сосредоточенно хмурится, осматривая рану.

– Выскочил один узелок, рану надо перезашить. Ничего особенно страшного – во всяком случае, пока туда не попала инфекция. Если мы будем осторожны, в больнице нам не должны задавать слишком много вопросов.

Я мотаю головой.

– Давай ты сам меня зашьешь, и покончим с этим.

– У меня нет ничего для местной анестезии, храбрая маленькая воительница.

– Это не проблема.

Он явно сбит с толку и озадаченно смотрит на меня.

– У меня нет никакой анестезии, – повторяет он, желая убедиться, что до меня точно дошли его слова.