Данте, наоборот, уже успел прикончить бутылку абсента и теперь ускоренными темпами подбирался ко дну второй. Впрочем, на его самочувствии это никак не отражалось. Чтобы опьянеть, такому как он, требовались гораздо большие объемы.
Сейчас он попыхивал зажатой в зубах сигарой и осторожно лил на сахар, лежащий на подогретой, резной, фигурной, дырявой, серебряной ложке ледяную воду. Вода смешивалась с абсентом, и напиток мутнел, из ярко-зеленого становясь радужно-белым, с желтоватым оттенком.
– Когда-нибудь тебя свалит припадок от этой дряни, – пообещал я ему.
Он усмехнулся, взболтал смесь, отложил ложку, вытащил изо рта сигару и сказал:
– Жду не дождусь подобного который десяток лет. Меня тяжело свалить хоть чем-то, если ты еще не заметил. Что же касается этого, – он кивнул в сторону квадратной рюмки на тонкой ножке, – мне нравится сам ритуал и запах полыни. Жаль, что Талер умер, и что я не слишком хорошо его знал. За то, чтобы в Изначальном пламени ему было также чудесно, как нам здесь.
Я промолчал.
– У меня нет для тебя утешающих слов, Тиль, – Данте поставил опустевшую рюмку и, подумав, погасил сигару, обрезав тлеющий кончик ножницами. – Я сам потерял многих друзей. Это беда всех долгоживущих – хоронить тех, кто тебе дорог, и вспоминать их. Каждая потеря остается потерей, сколько бы их ни было до этого. С этим приходится жить. Даже таким циничным ублюдкам, как я.
Я посмотрел на золотоволосого кудрявого юношу и веско заметил:
– В Пропавшей долине должен был умереть я, а не он. Мне следовало остаться, а ему – искать коляску.
– Не хочу показаться фаталистом, Тиль, но судьба распорядилась по-иному, принимаешь ты ее решение или нет.
– Ты не понимаешь.
– Чего же? – он посмотрел на меня, словно взрослый, который не хочет смеяться над маленьким ребенком, сказавшим какую-то очень смешную глупость.
– Моя смерть – свершившийся факт. Я мертвец. Талеру же еще жить бы и жить.
– В тебе, дорогой мертвец, гораздо больше жизни, чем во многих моих знакомых, – рассмеялся Данте. – Возможно, ты еще успеешь понять, что кому жить, а кому умереть, выбираем не мы, а Двухвостая кошка.
В подтверждение своих слов он поднял левую руку и показал мне серебряное с сапфирами кольцо, изображающее голову этого создания.
– И с этим ты ничего не сможешь сделать. Единственное, что тебе доступно – найти тех, кто убил твоего друга, и отправить их в Изначальное пламя прежде, чем кошка придет за тобой.
– Ты подстрекаешь меня к мести, – невесело рассмеялся я.
Он пожал плечами:
– Наверное, потому что я слишком жесток и в твоем случае поступал именно таким образом. Впрочем, после содеянного, мне, мой юный друг, легче не стало. Так что забудь о моем совете. Твоей душе это нисколько не поможет.
Мы начали говорить о том, что случилось в Пропавшей долине, и строить предположения. Переливали воду из пустого в порожнее. В конце разговора я сказал:
– К сожалению, мы мало смогли узнать от старикана.
– Не так уж и мало, – возразил мне Данте, кидая в рот оливку. – Пророк и Ночной Мясник были знакомы – раз. Все жертвы одного года рождения – два. Ну, и бредовые разговоры о пламени, вине и годе Темной луны, дорогах, дверях и прочем – три. Если я только захочу, то на этой почве построю пару сотен теорий, одна интереснее другой. Что касается того, кому помешал старик – многим. Ты правильно сказал, если у него, действительно, был дар, то он опасен для всех, живущих в Рапгаре. Никто не любит показывать свое грязное бельишко. В нынешнюю эпоху быть настоящим пророком очень непопулярно и, что немаловажно, опасно для здоровья.
Он взялся за бутылку и намекнул:
– Если ты все-таки соберешься что-то делать, советую начинать поиски с изначального мага. В отличие от других деятелей, этот господин более заметная фигура.
– Как же я его найду?
Данте выразительно фыркнул:
– Ну, нашел же ты пророка, Тиль! Думаю, обнаружить изначального мага будет также несложно.
Лучэр с ногами забрался на диван:
– Кстати говоря, я уезжаю из города через полторы недели. Еду на воды в Жвилья. Если хочешь – присоединяйся.
– Рапгар тебя окончательно утомил? – я поправил перчатку на правой руке.
– Вроде того. Хочу успеть отдохнуть как приличный чэр, до начала войны. Неизвестно, насколько обострятся отношения с нашими соседями, и не закроют ли жвилья курорты в протест против военной компании. В этом городе сейчас сгоревшие души знают что творится. Сегодня «Время Рапгара» написало, что жандармам удалось поймать малозанских шпионов из числа эмигрантов, живущих на Ничейной земле. Они пытались заложить бомбу в железнодорожный туннель, что тянется под Холмами, но их вовремя перестреляли. Мы деремся за несколько тысяч миль от столицы, но отголоски конфликта добрались и сюда, – он установил на рюмку резную ложку и снова положил на нее кубик тростникового сахара. – Нашему руководству не дает покоя черная жижа Кируса, но мы прикрываемся идеалами веры и как будто спасаем население острова от восточных еретиков.
– Война всегда преследует разные цели, а мы прикрываемся идеалами, но в основе всего лежат деньги.
– Отлично сказано, мой друг. Уже уходишь?
– Да. Спасибо тебе за компанию.
Он ухмыльнулся, пожал плечами:
– На что еще нужны друзья в трудную минуту? Впрочем, моя помощь исключительно символическая.
Я распрощался с ним и, уходя, видел, как старина Данте льет воду на сахар. Думаю, при том количестве соблазнительных дам, что всегда находятся в «Слезе», мой друг недолго будет скучать без моего общества.
– На улице дождь, – напомнил я Стэфану.
– И что с того? – сразу забрюзжал он. – Ты же знаешь, как я ненавижу мокнуть. Купи себе, наконец, настоящий зонт, мой мальчик. Меня засунули в трость, и я не обязан по первому твоему требованию становиться то подзорной трубой, то шестизарядным карабином.
– Ты не можешь ни того, ни другого. Но зато прекрасно справляешься с функциями зонта. Так что, будь добр, прекрати пререкаться.
Он раздраженно вздохнул и изменил облик, став большим черным зонтом с черепаховой ручкой.
– Доволен? – пробурчал амнис.
– Благодарю.
Я вышел под моросящий дождь и раскрыл зонт, ощущая, как Анхель внутренне смеется над своим напарником. Мокрая полутемная улица была пуста – плохая погода всех разогнала по домам. Лишь футов через двести стоял прячущийся под балконом торговец наркотой. Увидев меня, он обрадовано дернулся в мою сторону, но я недвусмысленно показал ему, что не желаю общаться, и человек остался на месте.
– Ну почему никогда нет коляски, когда она нужна? – простонал Стэфан.
– Чэр эр’Картиа? – окликнул меня женский голос из переулка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});