Меткалф встал.
— Если я вам больше не нужен, господин президент, мне следует вернуться в Пентагон. Командиры наших дивизий в Европе очень обеспокоены. Они не согласны с вашим решением вернуть их части в Штаты.
— В конечном счете они согласятся с тем, что полное устранение опасности ядерного конфликта стоило временного нарушения равновесия. — Президент пожал Меткалфу руку. — Молодчина, Клейтон. Спасибо за то, что держите конгресс парализованным.
Меткалф прошел по коридору пятьдесят футов и оказался в пустом огромном помещении, похожем на склад.
Посреди старого кирпичного здания, принадлежащего флоту и не использовавшегося с самого окончания Второй мировой войны, была воссоздана точная копия спальни президента в Белом доме.
Все детали подмены были тщательно продуманы и выполнены. Звукооператор управлял стереосистемой, которая воспроизводила приглушенные звуки уличного движения нужной громкости. Освещение за окнами спальни точно соответствовало освещенному небу, по которому иногда пробегали облака.
Фильтры на лампах позволяли дублировать перемещение солнца за день. Даже канализационные трубы в соседних помещениях издавали знакомые привычные звуки, но содержимое их выливалось в специальный бак, а не в канализационную систему Вашингтона. На просторном бетонном полу собралось множество морских пехотинцев и агентов секретной службы, а над головой, на больших деревянных балках, стояли люди, управляющие осветительной системой.
Меткалф переступил через сеть электрических кабелей и вошел в трейлер, припаркованный у дальней стены. Ожидающие Оутс и Броган пригласили его в отделанный каштановыми панелями кабинет.
— Кофе? — спросил Броган, поднимая стеклянный кофейник.
Меткалф благодарно кивнул, взял чашку, от которой шел пар, и опустился на стул.
— Бог мой, в какой-то момент я готов был поклясться, что я в Белом доме.
— Люди Мартина проделали потрясающую работу, — сказал Оутс.
— Он привез команду из голливудской студии и уложился в девять часов.
— Были проблемы с перемещением президента?
— Это самое легкое, — ответил Броган. — Мы перевезли его в том же фургоне, что и мебель. Как ни странно, самой трудной задачей оказалось подобрать краску.
— Как это?
— Нужно было покрыть стены материалом, который не пахнет свежей краской. К счастью, химики в лаборатории агентства получили похожий на мел материал, который, если его примешать к краске, гасит все запахи.
— Новая программа очень изобретательна и убедительна, — заметил Меткалф.
— Нам это дорого обошлось, — объяснил Оутс. — Пришлось заключить сделку с Кертисом Майо: в обмен на его сотрудничество в выпуске программы-фальшивки мы обещали ему исключительные права на всю историю. Он также согласился не начинать журналистское расследование, пока все не уляжется.
— Сколько вы сможете обманывать президента?
— Сколько потребуется, — ответил Броган.
— С какой целью?
— Для изучения работы его мозга.
Меткалф с сомнением посмотрел на Брогана.
— Вы меня не убедили. Украсть мозг президента у русских, которые перед этим сами его украли, — в это я не в силах поверить.
Броган и Оутс переглянулись и улыбнулись.
— Хотите взглянуть сами? — спросил Оутс.
Меткалф поставил чашку.
— Я бы не пропустил такое и за пятую звезду.
— Сюда, — сказал Оутс, открывая дверь и приглашая Меткалфа войти.
Половину трейлера заполняло экзотическое электронное и компьютерное оборудование. Центр обработки данных был следующим поколением по сравнению с лабораторным оборудованием Лугового у Бугенвилей.
Доктор Реймонд Эджли заметил их появление и подошел.
Оутс познакомил его с генералом Меткалфом.
— Значит, вы тот таинственный гений, который возглавляет „Глубину“, — сказал Меткалф. — Знакомство с вами для меня честь.
— Спасибо, генерал, — сказал Эджли. — Секретарь Оутс рассказал, что у вас есть сомнения относительно проекта.
Меткалф осмотрел комплекс и многочисленных ученых, занятых чтением данных.
— Признаюсь, меня это озадачивает.
— В основе все очень просто, — сказал Эджли. — Мы с моими людьми принимаем и накапливаем данные о ритмах мозга президента, готовясь передать контроль от имплантата на наше оборудование, которое вы видите перед собой.
Скептицизм Меткалфа как рукой сняло.
— Значит, это правда. Русские действительно управляют его мыслями.
— Конечно. Это по их указке он закрывает конгресс и верховный суд, чтобы иметь возможность проводить выгодные коммунистическому блоку меры без препон со стороны законодателей. Прекрасный пример — приказ вывести наши войска из НАТО. Именно такого рождественского подарка ждут советские военные.
— И вы действительно можете занять место в мозгу президента?
Эджли кивнул.
— Не хотите отправить какое-нибудь сообщение в Кремль? Какую-нибудь дезинформацию?
Лицо Меткалфа осветилось словно лучом прожектора.
— Думаю, мои ребята могут сочинить интересную фантастику, которая заставит русских прийти к неверным заключениям.
— Когда вы надеетесь освободить президента от приказов Лугового? — спросил Броган.
— Думаю, мы сможем провести переключение через восемь часов, — ответил Эджли.
— Тогда не станем мешать. Предоставляем вам возможность работать, — сказал Оутс.
Они вышли из центра сбора данных и вернулись в кабинет, где нашли Сэма Эммета, который ждал их. Оутс видел, что выражение лица Эммета означает неприятности.
— Я только что с Капитолийского холма, — сказал Эммет. — Они ведут себя, как некормленые животные в зоопарке. В конгрессе обсуждают импичмент. Сторонники президента изображают верность, но это всего лишь показуха. Широкой поддержки у них нет. Многие дезертируют.
— Назначат комитет по расследованию? — спросил Оутс.
— Оппозиционная партия собирает голоса за то, чтобы ради экономии времени обойтись без расследования.
— Как по-вашему, каково будет решение?
— Палата представителей может сегодня же проголосовать за импичмент.
— Результаты голосования?
— Пять к одному за импичмент.
— А сенат?
— Результат тоже неизбежен. Предварительное голосование показывает, что за импичмент выскажутся больше двух третей сенаторов; этого достаточно для принятия.
— Они не теряют времени.
— Учитывая последние действия президента, импичмент, кажется, необходим немедленно.
— Кто-нибудь высказывается за вице-президента Марголина?