Вхождение в Церковь должно сопровождаться такой молитвенной Встречей, после которой человек обретает настоящий опыт внутреннего перерождения. Когда человек спасён, когда он искуплен, когда он соединён с Господом и с другими христианами, он познает истинную свободу.
Отец Александр считал, что «никакие внешние перемены не могут дать радикальных изменений, если люди не переживут эту свободу» в собственной жизни [217]. Поэтому апостолы призывали присоединяться к той общине, в которой опыт обновления, радости и любви стал реальным.
Батюшка говорил про раннюю Церковь, что мир, из которого люди ушли, был тьмой по сравнению с новой жизнью. Так и в наше время: жизнь до участия в общинах и жизнь, которая в них началась, — отличались кардинально.
Те, кто тосковал по свободе в советское время, не могли обрести её в общественной деятельности, но осознавали своё достоинство как детей Божиих именно в малых группах. Несмотря на постоянную угрозу ареста и притеснений, духовно мы чувствовали себя счастливыми. Ученик и друг отца Александра поэт Александр Зорин, сформировавшийся как христианин именно в подобной общине, так писал о нашей жизни в период гонений:
«В клубке оголённых проблем любой — намагниченно–взвинчен.Стал до осязанья привычен шуршащий, свистящий Мальстрем.Но есть же преграда ему!Мир светлому дому сему…Чуть брезжит окошко в тумане.Уж за полночь.Христиане расходятся по одномуКак слушал апостола Рим,Теснившийся в инсулах, чтобы спастись.Как святой СерафимРоссийские плавил сугробыИ Спасу цветами кадил —Так верную Весть ГавриилПриносит в высотки, в хрущобы.Приносит и через порог,И с музыкой сквозь потолок,И с грохотом по водостокам.Толкает чудесный челнок —Хитон ещё новый не соткан.Тот самый, что небо и землю покроет сияющей сенью.И хоть сатана побеждён, а все же в агонии страшен.Не сдаст без сражения он своих циклопических башен.Здесь мирного не было дня.Здесь гибнет и гибнет живое.Здесь самое жало огня.Здесь самое месиво боя.Но Весть, как стрела с тетивы, слетает под блочные своды.Чтоб встали сквозь камни, сквозь годы, сквозь тёмное поле Москвы её оперённые всходы».
Существует обычай, когда на Пасху все зажигают свечи в начале Пасхальной заутрени: человек подходит, берет огонь от светильника на подсвечнике, а к нему подходят другие и зажигают свои свечи от его, и так далее, пока все в храме не оказываются с запалёнными свечами… Потом все идут крестным ходом вокруг храма в ночной темноте, которую освещает только мерцающее пламя свечей… Но иногда они гаснут на ветру, и если рядом идёт кто‑то с огоньком в руках, то можно быстро зажечь свою свечу от его и опять хранить тепло в своей ладони…
Также и в христианской жизни, чтобы никогда не смог погаснуть свет собственной веры, важно, чтобы рядом были люди, в чьих сердцах горит огонь Господень.
Совместная еженедельная молитва и чтение Слова Божия в малых группах — это как раз тот стержень, вокруг которого должна вращаться вереница обыденных дней. Это то, что было в древних пророческих общинах, и то, что послужило образцом для будущей апостольской Церкви.
10
Построение общины совершается так же постепенно, как устроение настоящей семьи, где только через много лет радостей и испытаний появляются подлинные доверие и любовь. Так же и в молитвенной группе: нельзя надеяться, что всё произойдёт быстро и само собой…
Отец Жак Лев писал: «Когда мы говорим о первичных общинах, если кто пожелает принять участие в одной из них, должен заранее примириться с перспективой длительного периода скрытой жизни. Первичная община не может возникнуть без предварительной дружбы, основанной на длительной совместной жизни в смирении, верности и однообразном повседневном общении» [218].
Обычно людей сначала сближает что‑то вроде влюблённости — эйфория новой дружбы. Потом могут быть искушения, но искушения, как говорил батюшка, обязательно должны быть во всяком святом деле, ведущем к спасению. Их важно преодолеть. И если плодом любви в семье обычно являются дети, то в общине также происходит рождение — рождение Христа.
Для участия в жизни общины, как и для всякого другого дела, человек должен созреть. Только что крестившийся христианин проходит, по мысли батюшки, через несколько этапов. Первый этап — он приходит в храм; второй — принимает участие в таинствах; третий — учится храмовой молитве; четвёртый — начинает участвовать в каком‑либо общении. Человек должен сам почувствовать, когда будет готов для жизни в молитвенной группе. Загонять в них кого‑то отец Александр считал бессмысленным делом.
Он знал, что есть люди, которые активно общаются со своими сослуживцами или семьёй; другие же живут замкнуто, ни в ком не нуждаются, приходят в Церковь постоять и уединённо помолиться перед Богом. «Таких людей мы не должны осуждать, — считал он, — это их путь, и ничего тут страшного нет. Но большинство хотят видеть Церковь как общину».
Конечно, у человека может и не быть призвания к жизни в общине, как может не быть призвания к браку. Но тот, кто вступил на путь совместного духовного возрастания, уже не должен давать никаких шансов раздроблению и предательству. Уход любого члена общины разрубает тело Церкви, лишает её силы, данной Богом для жизни преизбыточной. На этом пути «верность должна стоять выше человеческой мудрости», — считал отец Александр [219].
Молитвенная группа — это место, где возникают доверительные, личные отношения. И когда они только начинаются, полагал батюшка, не поздно и отойти, если что‑то не нравится; но потом все уже должны держаться вместе, чувствуя личную ответственность и разделяя все проблемы друг с другом.
Общение — дело трудное. «Все мы, — говорил отец Александр, — люди различных характеров, настроений, иногда занудливые, самые непохожие и совсем не ангелы. Некоторые, приходя в Церковь, думают, что здесь все так крылышками и шуршат, а потом оказывается, что здесь нет крылышек… Поэтому мы должны быть готовы, как говорит апостол, друг друга тяготы носить с величайшим терпением, иначе — чего мы стоим?» [220].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});