— Да, это верно, — согласился Второв. — Трудно заметить планету, не зная о ней. Мы нашли Грёзу случайно.
— Космолёт, — продолжал Владилен, — стартует примерно через год. И его решено назвать так же, как и ваш корабль, именем Ленина.
2
Волгин наконец оторвался от «окна».
— Налюбовался, Дмитрий? — ласково спросила Мэри. — Правда, сильное впечатление производит Вселенная? Ты увидишь это зрелище ещё много раз. Может, фаэтонцы сейчас и не на Марсе. Их придётся искать где-нибудь на базовых астероидах. Кроме того, я думаю, вы все захотите понаблюдать, как работают истребители.
— А что это такое?
— Рабочие корабли очистительных отрядов. Их называют так потому, что они специально предназначены для истребления пояса астероидов.
— В таком случае, конечно, захотим. Это очень интересно.
— Они автоматические или с людьми?
— С людьми. Работа настолько сложна, что её нельзя передать даже электронному мозгу.
Мельникова предложила осмотреть ракетоплан. Её предложение было с удовольствием принято всеми.
— По кораблю можно ходить? — спросил Второв.
— Разумеется, где угодно. Только в помещение командного пункта никого не пускают.
— Как же так? — удивился Крижевский. — Совсем недавно Владилен советовал мне пройти туда и поговорить с кем-нибудь из экипажа об ускорении.
— Что можно вам, — улыбнулась Мэри, — того нельзя другим. Вы на особом положении. Желание увидеть вас и поговорить с вами перевесит любые инструкции.
— Тогда не будем никого вводить в искушение, — сказал Второв. — Здесь много интересного и без командного пункта.
Они вышли из каюты и очутились в знакомом саду. Вся верхняя часть ракетоплана, под сферической крышей, площадью около восьми тысяч квадратных метров, была садом, где могли свободно разместиться все пассажиры корабля. Каюты, от первого до двадцать второго номера, рассчитанные на семь — восемь человек, шли вдоль борта, кольцом окружая сад. Другие, меньшего размера, вплоть до одиночных, располагались в нижнем ярусе вокруг огромной столовой. Ещё ниже, у самого дна, помещались грузовые отсеки и механизмы. Ракетоплан мог принять на борт до шестисот человек.
Купол был по-прежнему прозрачен, и над садом раскинулось звёздное небо. Если бы не густота чёрного фона, яркость и непривычно огромное количество звёзд, можно было вообразить себя где-нибудь на Земле в ночное время.
Впечатление нарушалось ещё и Солнцем. Во много раз более яркое, чем на Земле, оно низко висело над «горизонтом», не затмевая звёзд своим блеском. Сад был ярко освещён, но в нём не было жарко. Материал купола свободно пропускал световые лучи, задерживая и почти полностью поглощая всё остальные. В саду было много людей. Очевидно, все или почти все пассажиры ракетоплана предпочитали именно здесь коротать часы полёта. На площадке для игры с мячами бегало человек тридцать.
Дышалось легко, воздух был удивительно чист; несмотря на обилие цветов, их запах почти не ощущался.
Необычных пассажиров сразу заметили. Несколько человек подошли к ним и радушно приветствовали, словно хозяева гостей. Завязался непринуждённый разговор. Постепенно возле скамейки, где сели Второв и Владилен, собралось человек двадцать. Ещё больше столпилось вокруг Волгина, Мельниковой и Мэри. Крижевский исчез куда-то.
Видимо, обычные нормы поведения теряли силу в путешествии: как всегда, во все времена, люди в дороге не стеснялись заводить беседы с незнакомыми. Обычай пережил века.
В этом внимании не было ни любопытства, ни навязчивости. Просто людям было скучно, и они обрадовались случаю интересно провести время.
Волгин заметил, что у Второва возникают трудности из-за плохого знания языка, и подошёл к нему и Владилену.
Говорили о Марсе и работе очистительных отрядов. Какой-то молодой человек с энергичным волевым лицом приглашал Второва на свой рабочий корабль.
— Вам будет очень интересно посмотреть на нашу работу, — говорил он. — Я отдыхал на Земле, а теперь возвращаюсь. По плану у нас на очереди один из довольно крупных астероидов, диаметром в шесть километров. Рассеять в пространстве такую массу вещества сложно и трудно. Мы будем действовать в составе двенадцати кораблей. Уверяю вас, это чрезвычайно любопытно.
— Я надеюсь, вы и нас троих пригласите? — сказал Волгин.
— Разумеется, всех. Но не вместе. На каждом корабле можно поместить двух посторонних людей. Там мало места.
— А что вы делаете с ещё большими астероидами? — спросил Второв.
Волгин перевёл вопрос.
— Шесть — семь километров диаметра для нас предел, — ответил молодой «истребитель». — Все остальные астероиды будут уничтожены последними. Их направят к Солнцу, и они упадут на него. Вот и всё.
— Сколько времени занимает ликвидация астероида диаметром в шесть километров?
— Таких немного. Мы снимаем верхний слой, превращая бесформенную глыбу в правильный шар с поперечником в четыре километра. Или меньше, в зависимости от формы малой планеты. Это занимает недели две, иногда три. Затем шар отводится за пределы орбиты Плутона, во второй пояс астероидов. Эта стадия отнимает полтора года.
— Мы не сможем провести на ваших кораблях две недели.
— Этого и не нужно. Вам было бы скучно. Но мы часто возвращаемся на Марс или Цереру для зарядки аппаратов. Вы можете провести у нас только три дня.
— Я одного не понимаю, — сказал Второв. — Если можно направить к Солнцу большой астероид, то почему нельзя поступать так же и с маленькими, вместо того чтобы отводить их за орбиту Плутона.
— Изменение орбиты тела диаметром даже в три километра требует колоссальной затраты энергии. Таких запасов нет ни на Марсе, ни на Церере, ни на других базах. К тому времени, когда мы приступим к уничтожению больших астероидов, закончится строительство крупнейшей гравитационной станции на Марсе. Она сооружается для Нового Фаэтона, но ею можно будет воспользоваться и для этой цели.
— Но ведь отвод к орбите Плутона также требует изменения орбиты? Не ведёте же вы планету на буксире?
— Это другое дело. Ослабить тяготение планеты к Солнцу, изменить силу центростремительного движения не столь уж трудно. И аппараты двенадцати рабочих кораблей справятся с этой задачей, если диаметр тела не превышает четырёх километров и оно имеет форму правильного шара. Остальное делает центробежная сила, и астероид по спирали удаляется от Солнца. А вот воздействовать на самую центробежную силу, ускорить или замедлить полёт столь огромной массы неизмеримо труднее. Пока мы не в силах сделать этого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});