— Сбегаете, значит? — громко осведомился Евген.
Гул возбужденных голосов разом смолк. Конечно, Евгений, как обычно, высказался чересчур резко, но — впервые за столь долгое время — Малиновской хотелось задать своим учителям похожий вопрос. Разумеется, она смогла бы выразить его не в столь категоричной форме, но общий смысл оставался таким же. Почему Флавиус и Сильфида уходят? Почему именно сейчас? Разве Мария, как и все её друзья — даже и Антон — уже достигли всего, чего они могут достичь? Разве их обучение окончено? Ей казалось, что они как раз-таки вошли в самый разгар: Высокая Магия Элементов виделась такой чарующей, такой манящей, открывая перед собою безграничные горизонты на годы вперед, и Малиновская думать не думала, будто теперь ей будет удаваться абсолютно все на свете. Она готова была обучаться дальше, ей нравилось получать эти знания (чего она абсолютно не могла сказать об учёбе в институте), но ей по-прежнему требовались ценные советы Сильфиды и твердая, направляющая рука, готовая в любой момент поддержать. Это всё равно что идти по узкому мостику, распростертому над бездной, и на середине пути вдруг внезапно понять, что у тебя исчезают перила — не слишком приятное ощущение. Да это попросту нечестно!
— Мне очень жаль, но мы поступаем так не по собственной воле, — грустно сообщила им Сильфида. — Совет Маханаксара принял такое решение, и обсуждению оно не подлежит. Мы еле успели выкроить время, чтобы попрощаться с вами.
— Но почему?! — Маша почувствовала, как её голос предательски осекся, и по щекам начинают бежать обжигающие, ничем не сдерживаемые слёзы. — Почему вы уходите сейчас?
— Потому что мы в ответе не только за ваш мир, — объяснила Сильфида, — но и за многие другие миры. Им тоже требуется наша помощь, иначе они могут пасть под натиском Тьмы; умрут, как умирают цветущие сады в жестоких объятиях зимы — если мы не успеем прийти. Я говорю абсолютно искренне — я не хочу расставаться с вами, и сердце моё полнится печалью, ибо не всему ещё научились вы и не все знаете для того, чтобы выйти в открытое противостояние, оказавшись один на один с Тем, Что Вас Ждёт. Но так случилось, и теперь мы можем лишь решить, как нам всем лучше будет поступить в этой непростой ситуации.
— Значит ли это, что мой бой с Флавиусом не состоится? — недовольно поинтересовался Евген.
— Женя, даже в такие моменты ты совершенно невыносим! — воскликнула Настя. — Разве сейчас это имеет значение? Мы фактически остаемся один на один со всеми проблемами и трудностями. А это не игрушка, потому что в том случае, если мы допустим хоть малейшую ошибку, нас ожидает…
— Умолкни! — перебил Евген, строго посмотрев на неё, и Настасья, смешавшись, замолчала.
Мария на миг вспыхнула, хотела что-то возразить, дать, наконец, отпор этому неприкрытому хамству — какое право Женя имеет так разговаривать с её лучшей подругой? Но, подумав, ей показалось, что вступление в дискуссию означало бы лишь разжигание новых раздоров, никакого отношения к уходу Флавиуса и Сильфиды не имеющих, и она не стала начинать очередную ссору.
— Возможно, у нас ещё будет возможность померяться силами. — степенно ответил Флавиус Евгению, грозно сверкнув глазами.
— Да уж, я не забуду этот должок, — кивнул Евген, неприятно улыбнувшись.
— Когда вы вернётесь? — со своего места тревожно спросил Антон.
Флавиус и Сильфида переглянулись. Флавиус молча кивнул, устало прикрыв глаза, и сказал:
— Это один из тех вопросов, на которые мы не можем дать ответ. Я не отрицаю самого факта нашего возвращения, но дело в том… — он немного замялся. — Дело в том, что когда это произойдет, многих из вас уже может не оказаться в живых. — лицо Бессмертного залила восковая бледность, отчего его веснушки стали ещё ярче — казалось, он сам был в ужасе от того, что только что произнёс.
После сказанного и Сильфида опустила глаза, не в силах смотреть на сидящих, ожидая бурной ответной реакции своих учеников. Но лишь только зловещая тишина была ей ответом, и солнечные зайчики из окна, словно не осознавая серьезного тона их беседы, пытались игриво прыгать по лицам собравшихся. Она, кажется, недооценила собственных подопечных! Никто из Авалона не шелохнулся. Похоже, каждый из них мысленно уже был готов к такому исходу событий.
«Раз это единственный путь, — подумала Малиновская. — Придётся пройти по нему до конца».
— Что ж, жить нам после — в легендах! — вслух сказал Антон.
Все увидели, как Сильфида, вздохнув, вновь подняла на них свои синие, как океаны, печальные глаза.
— У нас почти не остается времени, — сказала она. — А мне кажется, что я так о многом ещё не поведала вам! Слушайте! Все знаки говорят о том, что Воплощение Зла уже явилось в ваш мир. Возможно даже, что это произошло уже достаточно давно, но пока Оно никак не проявляет себя, и распознать его будет невероятно трудно. Тот, кто плодит ложь, сам долго прикрывается её вуалью, но это не может тянуться бесконечно, и — рано или поздно — корень смуты будет обнаружен. Главное — не упустить момент, не дать разрастись Тени.
— Но как мы узнаем об этом? — спросил Бирюк. — Как поймем, что нужно действовать?
— Никто не может знать наверняка, — неопределенно ответил Флавиус. — Скажу лишь одно: не теряйте бдительности, постоянно наблюдайте за тем, что происходит вокруг — во всех смыслах этого слова. Зло всегда само обнаружит себя. Точно известно только одно — время Великой Битвы уже близко, — об этом говорят все Хрустальные сферы.
— За главных, как и прежде, остаются Антон и Евгений, — напомнила Сильфида (при этих словах Евген гордо расправил плечи, искоса посмотрев на других сидящих). — Все остальные обязаны беспрекословно им подчиняться, потому что только строжайшая субординация позволяет избежать глупостей и, как следствие, гибели. Вас же, молодые люди, — Сильфида посмотрела на Антона и Женю. — Я категорически прошу не злоупотреблять этим. Как всем известно, власть развращает.
— Если будет совсем плохо, я советую вам прийти в Маханаксар, Чертоги Судеб, — произнёс Флавиус. — Конечно, вероятность того, что Фантомы ответят на ваш зов, крайне мала, и всё же…
— А теперь, — сказала Сильфида, — я хотела бы поговорить с каждым из вас… наедине, — добавила она, и посмотрела на Бирюка: — Владимир. Я начну с тебя, если ты не возражаешь.
Флавиус в этот момент распахнул двери обратно, в каплевидную комнату с цветными витражами, и вышел из Тронного зала. Бирюк встал с каменного трона и вслед за Сильфидой двинулся к выходу. Один раз он обернулся, махнув Тане рукой — мол, всё в порядке, — и вышел за дверь. Пока позолоченные створы медленно смыкались за ними, все услышали голос Бессмертной:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});