не разоблаченным, но уже, как позднее выяснилось, завербованным англичанами с помощью датчан предателем Олегом Гордиевским. И как он в тот период открыто, не таясь и бравируя этим, гордился доверительными отношениями со своим «оперативным земляком», особенно когда тот стал выполнять, по сути, функции помощника заместителя начальника Главка…
Была в богатой на события истории советской разведки очень незаметная, но малоприятная фигура – Василий Митрохин. Сегодня эту фамилию знает буквально весь мир благодаря пресловутому «архиву Митрохина». Пересказывать заново историю двенадцатилетнего формирования этого «архива в носках» не буду, о ней достаточно подробно поведал Н. С. Леонов в одной из своих книг. Замечу, однако, что Николай Сергеевич осветил ее скорее с позиций одного из руководителей советской разведки, т. е. это была как бы «оценка сверху». А я могу добавить к его рассказу «взгляд снизу», высказать мнение рядового оперативного работника, к тому же прямо и очень даже непосредственно пострадавшего от предательских действий Митрохина.
В свое время буквально все сотрудники оперативных подразделений Главка знали на собственной шкуре, что за «фрукт» представляет из себя этот работник отдела оперативного учета, особенно когда наступало время плановой сдачи дел в архив. Митрохин вел себя так, как сегодня ведут себя все гаишники на дорогах, – брал подношения направо и налево, даже иногда в открытую и безо всякого стеснения вымогал их. Брал мелкие взятки шариковыми ручками, сигаретами, жвачкой, презервативами, спиртным – не брезговал ничем. А без этого презента он оперативные дела на хранение в архив ни в жисть не примет, не единожды к нему на доклад побегаешь, прежде чем устранишь все его многочисленные замечания и малосущественные придирки.
«Митрохин из 15-го отдела» был в тот период «на объекте в лесу» понятием уже нарицательным, с очевидным грязным оттенком нечистоплотности и, как бы сейчас сказали, с явным налетом «коррупционности». Спрашивается, неужели столь устойчивая оценка рядовым оперативным составом личности человека, допущенного к важнейшим учетно-оперативным сведениям, причем не только к архивным, могла на протяжении многих лет проходить мимо внимания сотрудников службы внутренней безопасности? Судя по позорному финалу этой неприглядной истории – оказывается-таки да, могла.
Его «архив в носках», которого хватило на многосотенстраничную двухтомную публикацию за рубежом совместно с К. Эндрю[173] – это, помимо прочего, еще и публичная пощечина советской и российской внешней разведке, по сути дела, приговор всей существовавшей в тот период системе обеспечения безопасности особо важного объекта, осуществлявшейся, кстати, в советский период двумя соседними ведомствами и тремя независимыми друг от друга службами. Это реальная оценка, проверка жизнью той политики каждодневного, но во многом показного и чрезмерно назойливого, а потому малоэффективного воспитания чувства постоянной бдительности и конспирации у личного состава, которая проповедовалась по любому поводу и буквально на каждом шагу, на всех служебных и партийных совещаниях, но на деле оборачивалась совершенно иной, порой очень даже неприглядной и негативной своей стороной.
Пару слов скажу о своей работе в Париже. В числе объектов моего оперативного интереса по линии разведки числилась штаб-квартира Французской социалистической партии во главе с тогдашним ее лидером и будущим главой Французской Республики Франсуа Миттераном. Поскольку по линии посольства СССР во Франции с руководством партии работали руководитель внутриполитической группы Ю. И. Рубинский, руководитель внешнеполитической группы В. П. Ступишин, советник-посланник Н. Н. Афанасьевский и другие старшие дипломаты из различных подразделений посольства, мне, невзрачному атташонку или даже третьему секретарю, ловить там после них было нечего. Тем более что когда я несколько раз побывал на рю Сольферино (адрес штаб квартиры соцпартии) под вполне официальным предлогом и по прямым поручениям ЦК ВЛКСМ из Москвы, то увидел, что их тамошняя «служба безпеки» работает ничуть не хуже, чем костоломы из пляс Бово – рю де Сосе (французской контрразведки ДСТ) под руководством тогдашнего директора Марселя Шале.
Однако приспосабливаться к ситуации как-то следовало, и я выбрал окольный путь – начал активно работать с их политическими противниками – прежде всего с голлистами и республиканцами. К слову сказать, в чисто личностном отношении, в плане обычного человеческого общения и шираковцы, и д’эстеновцы были гораздо более приятными людьми, чем социалисты. Я собирал нужную информацию очень просто: с голлистами и республиканцами беседовал преимущественно о социалистах, а с социалистами, коммунистами и левыми радикалами – наоборот. Свои собственные партийные секреты и те, и другие, и третьи блюли очень тщательно, зато по-дружески поделиться закрытой информацией о своем политическом противнике (а у них у всех своя собственная «домашняя разведка» работала очень активно и результативно) – святое дело, why бы и не not? Даже если твой собеседник за столом в ресторане – работник совпосольства, ну и что с того? Вот так я и перебивался с воды на хлеб, причем временами очень даже успешно – информация зачастую «мухой» летела прямо в ЦК. А что, мы ведь, мелкотравчатые, в Париже тоже не лаптем щи хлебали, некоторые мои информационные контакты того периода аж до министерских постов впоследствии дослужились…
Вообще-то, по моим собственным наблюдениям, разведки всех стран обеспечивают проводимые оперативные мероприятия примерно одинаково, и их требования к выбору места проведения встреч в городе одни и те же. Я в этом убедился, когда сам чуть было не напоролся в одном тихом, укромном парижском кафе на установленного сотрудника ЦРУ США, которому вздумалось организовать в том же кафе оперативную встречу со своим контактом из числа французов. Слава богу, мой «визави» по встрече был хорошо подготовленным, «тертым» калачом – он сразу же после получения тревожного сигнала прекратил общение со мной и непринужденно покинул кафе через другой выход.
Но зато я получил редкую возможность незаметно понаблюдать некоторое время из-за угла за действиями американского коллеги, которого «срисовал» еще на входе в кафе «в паре» с французом. Любопытно было видеть то, как он накачивает своего собеседника руководящими указаниями, как скрытно передает ему пакет явно с каким-то «вспомоществованием» – одним словом, полевой игрок разведки активно работает со своим источником. Правда, сел он в кафе не лицом к входной двери, как я, а спиной, но это уже мелкие придирки, несущественные детали и нюансы разведывательной методологии в различных спецслужбах. Главное, что разместился он, как и его советский коллега, в укромном уголке, вел себя тихо и неприметно и не строил из себя «полномочного представителя дяди Сэма во Франции». Все это происходило аккурат во время заключительного этапа подготовки к проведению каких-то очередных выборов – то ли президентских, то ли парламентских, сейчас уже точно не помню, – и, по-видимому, ожидаемые перспективны итогов этих выборов живо интересовали не только КГБ СССР, но и ЦРУ США.
Интересно, между прочим,