парткомовцы стали дружно клеймить «путчистов» и отмежевываться от их «позорных антигосударственных действий». Не все, конечно, члены парткома так поступили, но все равно было очень неприятно, а на душе до сих пор от этого тоскливо.
Лично я считаю, что истинный облик КГБ формировали не эти демагоги-крикуны из Свердловского управления типа одного из подписантов воззвания – будущего автора открытого письма В. В. Путину подполковника К. Н. Казанцева, ставшего в марте 1990 года депутатом Свердловского городского Совета народных депутатов 21-го созыва[167]. И не те «скорохваты» вроде нынешнего «оппозиционера» Геннадия Гудкова, которые на волне «перестройки и гласности» быстренько метнулись в «большую политику» прямо из младшего оперсостава. Они стали в современной буржуазно-феодальной России депутатами самых различных уровней, получили ни за что звание старших офицеров запаса, напрочь забросив унылую «экономическую контрразведку» и «защиту конституционного строя» к какой-то там матери и основав сеть мощных частных охранных структур, в которых до сих пор трудятся тысячи их бывших коллег[168].
Нет, уважение к советским органам безопасности создавали такие люди, как простой оперативный уполномоченный Спитакского горотдела КГБ Армении, к сожалению, не помню его фамилии. Именно он был истинным инициатором скорейшей нормализации обстановки и наведения элементарного порядка в городе Спитак после разрушительного землетрясения, а отнюдь не широко разрекламированный позднее глава союзного правительства Н. И. Рыжков, которому это было и так по штату положено. Еще до формирования правительственной комиссии, еще до приезда в разрушенный город высоких чинов из Москвы и Еревана этот скромный герой, не дожидаясь ничьих команд и указаний «сверху», организовал в уцелевшей газетной или продуктовой палатке настоящий городской штаб по ликвидации последствий землетрясения (можете подробнее прочесть об этом здесь[169]. Именно такие люди и их достойное поведение в тяжелых ситуациях вызывали у советского народа уважение и надежду на перемены. Даже таким недругам и критикам КГБ, каким был академик А. Д. Сахаров, они давали основание говорить об этой организации как о наименее коррумпированной структуре в системе советских органов власти.
После развала СССР я частенько задумывался над тем, а была ли вообще нужна политическая разведка в позднегорбачевскую эпоху? И если все же была нужна, то зачем, для чего, для решения каких конкретных задач внутренней и внешней политики страны?
В откровенно хвалебной и даже подобострастной статье под названием «Моссад» – главное дело жизни» журналист «Независимой газеты» Игорь Коротченко (если я правильно понимаю – это тот самый директор Центра анализа мировой торговли оружием И. Ю. Коротченко, главный специалист-эксперт по вопросам происков США и Запада в отношении России, Украины и других постсоветских государств, которого сегодня изо дня в день демонстрируют буквально по всем телевизионным каналам) учтиво вопрошает своего собеседника – основателя израильской разведки Исера Харела: «Господин Харел, какое место в системе государственных институтов Израиля занимает “Моссад”?» И получает емкий и квалифицированный ответ: «“Моссад” – это разведывательная служба, занимающая ведущее место в иерархии специальных ведомств Израиля и подчиняющаяся премьер-министру страны. Ее главная задача – добывание разведданных, их обобщение и анализ. Самостоятельных действий политического характера “Моссад” не предпринимает. Вся собираемая информация после обработки поступает политическому руководству Израиля, которое на основе полученных данных принимает соответствующие решения».
Итак, на основе добываемой развединформации руководство государства Израиль принимает решения… А какие решения принимал Горбачев по докладам разведки? По преимуществу – абсолютно никаких. Даже по самым тревожным, требующим немедленного реагирования военно-политическим проблемам руководитель СССР работал по принципу «черного ящика»: на входе потребляется все, а на выходе оказывается «пшик» – содержимое докладной записки разведки «ушло в свисток» его беспрерывного словоблудия, откровенной демагогии и ухода от принятия нужных стране решений.
Так кому же была нужна в подобных условиях внешняя разведка СССР, проедавшая последние валютные крохи стремительно нищающего советского государства? Вот она и стала работать преимущественно «на себя», на искусственное поддержание собственного разведывательного тонуса, чтобы не помереть от вируса бездействия. В последние годы существования советского государства даже уровень разметок исходящих шифротелеграмм для доклада руководству страны заметно понизился, в них были включены совершенно никчемные политические фигуры, не принимающие никакого реального участия в выработке общесоюзных управленческих решений, но которые тем не менее с большим удовольствием знакомились «с закрытыми данными разведки». Сам факт причастности к кругу избранных, «посвященных в гостайны», вызывал, по-видимому, у них чувство непомерной гордости и тщеславного самолюбия…
Вернемся к интервью И. Коротченко с бывшим руководителем израильской разведки. Есть там один весьма примечательный пассаж: «Я никогда не переоценивал возможности нашей организации. И в том же духе старался воспитывать своих подчиненных. Мы существуем только для того, чтобы обеспечивать безопасность Государства Израиль и его народа. Особой гордости я не ощущал. Когда о нас писали, что “Моссад” – лучшая спецслужба мира, я всегда говорил своим подчиненным: да, мы хорошая разведка, но не самая лучшая»[170]. Не знаю, чего здесь больше: похвальной скромности и искренности в публичных высказываниях или все же скрытого лукавого кокетства?
Во всяком случае, когда мне в период работы в Государственной Думе довольно часто задавали вопросы относительно моей личной оценки мощи и разведывательного потенциала спецслужб противника, я всегда отвечал примерно так: «Вы интересуетесь, какая разведка в мире “самая-самая”? С организационной точки зрения – разведка ГДР, с материально-финансовой – ЦРУ США. МИ-6 (Великобритания), вне всякого сомнения, располагает наилучшим совокупным интеллектуальным потенциалом и при всем этом действует наиболее жестко, не церемонясь в выборе средств и методов. Разведки КНР и Японии действуют порой очень и очень результативно, но их деятельность весьма локализована в географическом и страноведческом плане. А вот у израильской “МОССАД” – самая мощная и самая разветвленная вербовочная база в мире – именно поэтому она наиболее эффективная из всех. Анекдот о страданиях еврея-снабженца в Китае слыхали? Если нет – тогда поищите в интернетовских сборниках, он очень жизненный и весьма доступен для понимания. Он не хуже остряков типа М. Жванецкого и М. Задорнова разъясняет несведущим, что такое вербовочная база, в чем ее сила и в чем ее уникальность».
Кстати, для меня представляется вовсе не случайным, что после освобождения под подписку о невыезде В. А. Крючкова из тюрьмы «Матросская тишина» (еще до начала так и несостоявшего суда над членами ГКЧП) в числе первых иностранных гостей посетил последнего председателя КГБ отнюдь не каэнэровец, не представитель Ким Чен Ира и даже не афганец или венгр, а бывший высокопоставленный руководитель израильских спецслужб. И что первая (или одна из первых) зарубежная поездка В. А. Крючкова уже в качестве отставника-пенсионера состоялась именно в Государство Израиль, а отнюдь не в Сирийскую Арабскую Республику, как полагают многие…
Есть в усредненном, «типовом» национальном характере евреев