Читать интересную книгу Спартанский лев - Виктор Поротников

Леарх невольно остановился.

   — Как это понимать? — сердито воскликнул он. — Леонид ждёт помощи, ведь у него существует договорённость с эфорами...

   — Какая ещё договорённость? — раздражённо промолвил Леотихид. — Если ты не знаешь, я скажу. Оракул Аполлона Пифийского ясно даёт понять, что гибель одного из царей послужит спасению Спарты. Леонид прекрасно знал об этом, собираясь в поход к Фермопилам.

   — Значит, эфоры решили принести Леонида в жертву, — прошептал Леарх, поражённый услышанным. — Как это низко и подло!

Леотихид опять заговорил о картине Ксанфа, но Леарх, не слушая его, вдруг устремился бегом через площадь и скрылся за колоннадой храма Диониса.

Леотихид проводил убегающего юношу недоумевающим взглядом.

«Взбалмошный мальчишка! Весь в мать!» — раздражённо подумал он и зашагал к своему дому.

Горго, ожидавшая к обеду свою тётку Гегесо, была несказанно изумлена, увидев Леарха, который ворвался будто вихрь, отбиваясь от служанок, пытавшихся его удержать. Леарх застал Горго полуодетой, тем не менее она не рассердилась. Выставив за дверь служанок, царица пожелала узнать, с какими вестями прибыл Леарх от Леонида.

Нимало не смущаясь своего бывшего любовника, Горго приводила в порядок своё одеяние. Леарх же находился в таком состоянии, когда душа бессознательно раскрывается до самого дна, когда человеком двигают эмоции, а не разум.

   — О, сборище негодяев! — выкрикивал он, не находя себе места от переполняющего возмущения. — И эти люди стоят во главе государства! Предатели и мерзавцы! Послушай, Горго, Леонид отправил меня в Спарту за помощью, а эфоры не собираются ему помогать, ссылаясь на оракула Аполлона Пифийского. Каково, а?

Горго, занятая укладкой своих вьющихся локонов, на какой-то миг замерла с поднятыми к голове руками. Она попросила объяснить всё обстоятельнее.

Леарх, присев на стул, коротко пересказал всё, что услышал от Леотихида.

   — Иди домой, Леарх, — спокойно и властно промолвила Горго, закрепляя причёску длинной голубой лентой. — Иди домой и жди меня. А лучше ляг и вздремни, у тебя очень усталый вид.

   — Царь Леонид ждёт помощи, — сказал Леарх с обречённостью в голосе. — Надо что-то делать.

   — Ступай домой, Леарх, — повторила Горго, — а я пойду к эфорам. Я заставлю их послать помощь Леониду. Сегодня же!

Леарх заглянул в глаза царицы и, молча кивнув, вышел из комнаты.

Было время обеда.

Эфоры, все пятеро, расположились за столом в том помещении эфорейона, которое называлось трапезной, хотя здесь в определённые дни проходили слушания по уголовным делам. Прислуживали два государственных раба, один из которых был поваром, а другой его помощником.

Застолье в эфорейоне никогда не отличалось особыми изысками. Неизменно подавали жаркое из зайчатины или говядины, суп из бычьей крови, варёную рыбу, козий сыр, фрукты и вино, разбавленное водой.

Если эфорам хотелось как-то подсластить свою трапезу, они сами приносили из дома мёд, изюм, свежие лепёшки или сладкий пирог. Обычно это приурочивалось к каким-то семейным торжествам, которые эфоры отмечали в своём узком кругу.

Вот и сегодня у эфора Эпигея был праздник: жена родила двойню. На радостях он принёс амфору родосского вина и большой медовый пирог с орехами. Первая жена родила Эпигею четверых дочерей. Когда она умерла, Эпигей женился вновь на своей овдовевшей свояченице. Новая супруга не разочаровала, сразу же родив двух крепких мальчиков.

Слегка захмелевшие после выпитого вина эфоры, перебивая друг друга, обсуждали, какие имена следует дать новорождённым сыновьям Эпигея. Появившийся в дверях грамматевс объявил о приходе Горго.

В трапезной повисло молчание. Эфоры, все как один, повернулись в сторону вошедшей. Царица предстала в длинном белом пеплосе с красной каймой по нижнему краю, поверх которого был наброшен голубой плащ.

Обёрнутый вокруг бёдер, плащ одним своим краем укрывал левое плечо, ниспадая вниз красивыми складками. Густые чёрные волосы были собраны в тугой узел на затылке и перетянуты лентой под цвет плаща. Вьющиеся локоны, падавшие на виски и лоб царицы, придавали ей необычайное очарование.

На фоне чёрных волос бледность лица особенно бросалась в глаза.

   — Я не очень помешала вам, уважаемые? — с язвинкой в голосе промолвила Горго, подходя к столу, за которым расположились эфоры. — Вы, наверно, заняты обсуждением важных государственных дел, не так ли?

Эфоры неловко заёрзали на стульях, не смея посмотреть в глаза царице. Они сразу почувствовали, что Горго появилась не случайно.

   — Сегодня в Спарту прибыл гонец от Леонида, — заговорил эфор-эпоним, поставив на стол чашу с недопитым вином. — Это Леарх, «младший возлюбленный» твоего мужа, Горго.

   — Я уже разговаривала с Леархом. Ещё я только что встречалась с Леотихидом и узнала от него про какой-то оракул из Дельф, о котором в Спарте никто не знает кроме старейшин и вас, уважаемые. Что это за оракул?

   — Разве Леотихид не посвятил тебя в подробности? — осторожно поинтересовался эфор-эпоним.

   — Леотихид сказал, что это государственная тайна. — И всё же, Гиперох, я должна знать текст оракула.

Эфоры обменивались беспокойными взглядами, никто не осмеливался открыть Горго смысл божественного предсказания, предчувствуя её реакцию. Дочь Клеомена порой бывала резка в речах и непредсказуема в действиях.

   — Видишь ли, Горго, — опять заговорил Гиперох, понимая, что кроме него никто не скажет правды. — Дело в том, что беда, надвинувшаяся на Элладу, слишком велика. Это страшное бедствие, подобно гигантской морской волне, неминуемо смоет очень многое на своём пути, прежде чем утратит силу и иссякнет. Персы уже захватили Северную Грецию и, по всей вероятности, захватят и Срединную Элладу...

   — О чём ты говоришь, Гиперох! — повысила голос Горго. — Покуда царь Леонид удерживает Фермопилы, путь в Срединную Элладу для варваров закрыт. Леарх сказал мне, что Леонид ждёт помощи, а вы тут занимаетесь неизвестно чем!

Сидевшие за столом эфоры глядели кто вниз, кто вбок, но только не вперёд.

Гиперох поднялся со стула, решившись, наконец, произнести страшные слова оракула.

   — Полученное из Дельф изречение Аполлона Пифийского обещает спасение Лакедемону, но ценой гибели одного из спартанских царей. — Эфор-эпоним по памяти процитировал текст оракула.

   — Так вот почему вы послали Леонида к Фермопилам всего с тремястами воинов, — с горькой усмешкой проговорила Горго. — Вы задумали принести моего мужа в жертву.

   — Ради спасения Спарты, — поспешно вставил один из эфоров.

   — Кстати, Горго, твой муж сам вызвался идти к Фермопилам, — добавил другой. — Никто из нас не принуждал Леонида.

   — А я даже отговаривал его от этого рискованного шага, — заметил Гиперох, — но сладить с твоим мужем, Горго, дело непростое. Леонид почему-то был уверен в своей победе над Ксерксом. Переспорить его было невозможно!

   — Кто знает, может Ксеркс и будет побеждён у Фермопил, если туда придёт всё спартанское войско, — сказала Горго, глядя в глаза Гипероху. — Почему вы медлите? Почему не шлёте помощь?

   — Мы приняли решение, Горго, — с тяжёлым вздохом промолвил Гиперох. — Укрепить гористый перешеек на Истме, чтобы не допустить вторжение варваров в Пелопоннес.

   — А как же Леонид? — ещё больше побледнев, воскликнула Горго. — Ведь он же об этом ничего не знает. Он ждёт от вас помощи!

   — Посуди сама, Горго, — сказал Гиперох, нервно сжимая руки. — Посуди сама, у нас под боком Аргос. Стоит нашему войску покинуть Лаконику, и аргосцы немедленно вторгнутся на наши земли. Аргосцы отказались воевать с персидским царём, они только и ждут случая, чтобы ударить нам в спину. Ну о каком походе к Фермопилам может идти речь! Разве только о себе мы печёмся? Это тревога за всех лакедемонян, от мала до велика.

Коллеги Гипероха нестройными голосами поддержали его. Они были уверены, что коли аргосцы соединятся с персами, Спарту не спасёшь.

   — Потому-то важнее защищать Фермопилы, а не Истом, — бросила Горго. — Пока вы тут занимаетесь рассуждениями, Леонид с горсткой воинов ведёт неравную битву с полчищами варваров! Пошлите же хоть какой-нибудь отряд ему на подмогу. Умоляю!

Горго протянула руки к Гипероху. Тот отвернулся.

Тогда Горго стремительно вышла из трапезной, хлопнув дверью.

   — Наверняка к старейшинам пойдёт, — сказал Эпигей, кивнув коллегам на дверь, за которой скрылась царица. — Вот упрямая!

   — Её можно понять, — хмуро обронил Гиперох и взял со стола чашу с вином. — Давайте выпьем за бесстрашного царя Леонида. Пусть боги продлят ему жизнь на сколько это возможно.