грохочущий удар, с которым какой-то счастливчик внизу поскользнулся и улетел в стену. Знакомый женский голос заорал: «МУДИИИЛААА!!»
Музыка для материнских ушей.
Второе падение. Третье.
Новый этаж. На порядок короче предыдущего. Последние отголоски закатного солнца проникали сквозь двойные распахнутые двери впереди. Прекрасную атмосферу нарушало лишь то, что с улицы пахло гарью и смертью.
Мы преодолели эту дистанцию в рекордные сроки.
Цветущая терраса — её буквально вырастили в теле меллорна. Несколько кресел и столик. Возможно, тут выпивали и думали о высоком. С неё открывается вид на весь город. Позади великолепного дворца в нескольких километрах от нас садится багряное солнце.
— Быстрее-быстрее! — поторопил я ребят.
— Господи, как знал, что этим всё закончится, — пробубнил Деймос с разбегу прыгающий через перила. Оттолкнувшись от них посильнее, он бросил тело прочь от храма.
Через секунду исчез во вспышке телепортации.
Мелисса напоследок создала ещё одну плиту поперёк выхода на террасу. С трудом перевалила на ту сторону балкона.
Маджестро и Фобос прыгнули почти синхронно.
Остались только мы с Авророй и Гурдаром. Орк сделал два шага к перилам и внезапно встал столбом.
— Я должен добить его, дочка! За Юкху! — категорично заявил здоровяк.
— Не сейчас. Нам нужно уходить.
— Уходите. Я всё понимаю. Но эта падаль должна сегодня умереть.
— Их слишком много, — в голосе девушки волнение. — В другой раз!
— Хватит терять время, — упрямо покачал головой охотник.
— Действительно. Хватит, — кивнула Фурия, и в одно движение толкнула отца на ту сторону. Перевалившись через бортик, они вместе понеслись к земле. Успел увидеть, как девушка сломала печать на своём свитке и сунула его орку за шиворот. Тот испарился. Через две секунды исчезла и она.
Он будет зол, — хмыкнул я про себя, беря разбег.
Четыре шага. Три. Два. Один. Толчок. Прыжок.
Время не существует.
Я лечу в воздухе над городом. Внизу простирается разрушенная площадь. Большой палец нажимает на сургучную печать, скрепляющую свиток.
Удар.
Земля и небо меняются местами. Спина отдаётся волной боли. Меня крутит и трясёт.
Свиток ускользает из пальцев. Лапа Брута выстреливает инстинктивно и на какой-то сантиметр не дотягивается.
Нет!
Успеваю поймать краем глаза парящую фигуру. Арканиэль. Естественно. Маджестро и Фобос оказались правы. Из спины эльфа растут ослепительно белые ангельские крылья. Эфемерные, нематериальные, созданные чистой магией.
Закопчённый ублюдок подлетает молниеносно, вбивая кулаки мне в грудь. Падение ускоряется и ускоряется. Он буквально вдавливает меня вниз, фиксируя тело.
Пытаюсь вывернуться, но не получается. Эльф держит меня крепко. Ветер гудит в ушах. Пара лезвий Брута распарывают его бока. Летун орошает моё лицо кровью изо рта.
Кортик входит по гарду в щёку остроухой куропатки. От турбулентности и залитых алым глаз падает меткость. Руки дрожат от напряжения. Дёргаю рукоять на себя, и подгоревшая плоть расслаивается на две части.
Первожрец мычит, но пламя ненависти в его глазах заставляет любую боль меркнуть в сравнении.
Где-то над нами падает и Курт. Я слышу серию хлопков. Он последовал за мной без малейшего сомнения. Настоящий друг.
«Осторожно. Земля».
Мимолётное озарение. Кое-что я всё же могу сделать.
Минус 15 % к получению физического урона.
Активирую Невероятную изворотливость за миг до того, как моя спина взрывается.
Агония.
Чистая и незамутнённая.
Позвоночник дробится. Рёбра трескаются. Сознание практически гаснет от болевого шока. Какие-то нити стреляют во все стороны. Мне кажется или скорость частично замедляется? В этот момент я соображаю так плохо, что даже не помню своего имени.
Изгибающаяся откуда-то сзади лапа силой вливает мне в рот какую-то горькую жидкость. Эльф пытается помешать, но не успевает. Полоска здоровья прыгает туда-сюда, как дикий мустанг.
Ещё один удар.
Сдавленный вздох срывается с губ. Хочу закричать, но не могу. Физически не могу. Внутри меня костяная шрапнель и измочаленное мясо. Кажется, что требуха вылетела наружу и осталась где-то там наверху.
Полоска здоровья не просто красная, она практически чёрная.
Арканиэль победно скалится, но что-то выдёргивает меня из его хватки. В руках эльфа остаются обрывки моей рубахи, торчавшей из-под нагрудника.
Жрец на полном ходу бьётся о землю. Треск. Крик.
Моё тело медленно опускается. С огромный трудом шевелю головой, замечая, что это сочетание паутины и лап Брута. Он пытался замедлить падение. Он влил мне в рот исцеляющее зелье. Он же высвободил меня из смертельных объятий.
Над нами несколько дыр. В падении мы проломили крышу дома, а затем и перекрытие второго этажа. Обломки досок и черепицы усеивают всё вокруг.
Изломанное тело жреца начинает светиться. Выправляются сломанные кости. Хрустят позвонки. Медленно и неуклюже он поднимается на ноги.
Грёбаный неубиваемый оловянный солдатик.
Пытаюсь сдвинуться, но безуспешно. Даже после самого мощного зелья мне нужно ещё несколько секунд. А его эффект практически нивелировал второй удар. Я просто не чувствую ног и рук. Это не удивительно, учитывая, что они вывернуты и напрочь переломаны. Странно, что они вообще не оторвались при падении. От таких-то ранений.
Длинные лапы Брута загребают по полу, оттягивая меня подальше от Арканиэля. Тот шагает. Шатко. Нетвёрдой походкой, но приближается ко мне. Крылатый уродец улыбается. Просто лыбится во всю пасть. Боже, как же я его ненавижу!
Эльф исцелился после двойной дозы Масла полёта феникса. Не добил его и контакт с землёй на полной скорости.
Брут, ещё одно зелье! Свиток!
Паук понятливо ныряет конечностями в ячейки на моём поясе.
Луч света перерубает их напрочь. Костлявые лапы с грохотом падают сбоку от меня. Они всё ещё сокращаются, пытаясь действовать.
Я ощущаю присутствие Курта поблизости. Голова, словно войлоком набита. Марево боли мешает трезво мыслить.
Сейчас-сейчас потерпи, дружище. Я достану свиток, и мы улетим.
Мысленно нашёптываю я псу, не замолкая, ни на секунду. Кажется, прекращу говорить, и отрублюсь от болевого шока.
Усилием воли заставляю правую руку сдвинуться. Порванные нервы отказываются транслировать сигналы от мозга к мышцам. Сама конечность выглядит, как швейцарский сыр. Обилие дырок, возникших за счёт переломанных костей, прорвавших кожу. Густые потоки крови, скапливаются вокруг меня.
Кисть дрожит, но медленно тянется к поясу. Я выпью ещё одну склянку и смогу вытащить нас отсюда. Пальцы лихорадит. Будто сквозь три пары перчаток ощущаю шершавую поверхность кармашков. Клапан никак не хочет открываться.
Ну! Сука!
Ярость только ухудшает мою координацию.
— Ты — насекомое, — сипит первожрец, наступая на мою ладонь.
Пальцы, прижатые к полу, трескаются. Он возит каблуком из стороны в сторону, не давая мне даже дёрнуться. Крик комом