угрозу, потому что эльф начал разворачивать корпус, уменьшая зону поражения, и одновременно закрутил стальную мельницу перед собой.
Это не помогло.
Теневые клинки всё равно достали его. Посекли, пронзили и разворотили белоснежную броню. Выплюнув горлом кровь, Брокейн из последних сил принял меч Зарракоса на жёсткий блок.
— Я не потерплю… ЭТОГО! — взорвался воин. — БОГИНЯ, ПРОТЯНИ МНЕ ЛАДОНЬ!
Я ослеп.
Белоснежная вспышка, казалось, напрочь выжгла мою сетчатку. С криком отшатнувшись, я рефлекторно взмахнул перед собой мечом, пытаясь отбить возможную угрозу.
Перед глазами плавали бело-оранжевые круги. На щеках чувствовалась не то кровь, не то слёзы. Размытые силуэты рубили друг друга с яростными криками.
Кто-то ринулся ко мне. Враг? Друг? Не знаю. Первородные оковы связали его по рукам и ногами, а я уже кастовал Сумрачный маскарад в самую гущу тел. Они отвлекут противника от ребят.
Целая вечность ушла на то, чтобы вернуть себе зрение. В какой-то момент прохладные заклинания исцеления накрыли меня, ускоряя заживление.
Ситуация изменилась.
Брокейн неумолимо, непреклонно, как и подобает его имени, преследовал тифлинга и дроу. Те почти вслепую отбивались. Щурились, но не могли уследить за противником.
Эльф полностью исцелился. Чёрт, да он исцелил всех, кого моя атака серьёзно покалечила.
Гвардейцы с открывшимся вторым дыханием наседали на ребят. Смоккер оставлял алые следы — его бёдра серьёзно ранили в нескольких местах, и кровь хлестала по ногам. Он рычал, как медведь, но промахивался и пропускал атаки.
Зверь Бармалея защищал хозяина и Мелиссу, пока они пытались воплотить очередной смертельный подарок противнику. Раненный Аргон старался отползти подальше. Маджестро еле отпрыгнул от взмаха изогнутого меча. Кенку зацепило, но тот всё же довершил музыкальное пожелание. Весьма конкретное и чёткое.
Я видел, как струны его мандолины рождают пронзительные ноты. Рокочущие давящие вибрации.
♪ Move, bitch, get out the way ♪
Волна звука подхватила врага и отбросила на пяток метров назад, вбивая его в спину товарищу.
Правая Длань решил, что может скастовать какую-то новую пакость. Вороний грай разуверил его в этом заблуждении. Резкий рывок ближе к врагам. Кровавая пелена и сразу Косящий взмах. Высоко вскинутый над головой меч наискосок прочертил спину гвардейца и понёсся дальше — к груди его товарища справа от меня. Атака оставляла за собой злой багряный шлейф. Широкий размах делал меня уязвимым в моменте, но цеплял всех в области двух метров.
Где-то далеко над нашими головами громыхнуло. Да так, что пыль посыпалась с потолка.
О! Это не хорошо.
— ВРЕМЯ! — рявкнул я, с трудом уклоняясь от ответного выпада раненого бойца. Мои руки при этом жили своей жизнью, продолжая полосовать его бок. И не только руки. Брут кромсал всё, до чего мог дотянуться.
Ребята начали сжигать кулдауны.
Бармалей, Аргон и Мелисса запылали, как радуга. Персефона наложила на Смоккера какой-то мощный бафф. Деймос выбросил из-за спины огромные ледяные когти. Гурдар вбил молотом одного из гвардейцев в камень. Голова в шлеме взорвалась от мощного удара, разметав мозги во все стороны. Курт дождался удачного момента и цапнул одного из воинов за щиколотку. Его нога уехала назад, заставляя эльфа грохнуться на подставленные ладони. Копьё Фурии вошло бедняге в макушку.
Ещё один взрыв над нами. Гораздо громче. И сразу два удара, сливающихся в один. Врата упали. Враг на подходе.
Не остался в стороне и Брокейн. Он вновь призвал Аларис. Баффы заполонили его фрейм. От хлыща повеяло дикой жаждой убийства. Камни трескались под его сапогами с каждым стремительным шагом.
Однако хуже всего, его кожа излучала волны белоснежной энергии. Концентрические круги расходились от эльфа, каждый из которых жёг не хуже горючей смеси. Здоровье рейда резко поползло вниз.
Я перестал различать движения глефы. Сплошной стальной вихрь закрутился вокруг Зарракоса и Цабала. Старик! Его запятнала кровь своя и чужая. Из глубокой раны на груди толчками била кровь. Я видел наши фреймы. Очень серьёзно просели многие. Хилеры не успевали.
Здоровье Правой Длани давно упало ниже 50 %. Кастеры не забывали о нём.
Наплевав на собственную безопасность, скользнул вперёд сквозь огонь. Ярость бури. Хлопок ударил по ушам. Бесполезно. Резист. Брокейн шевельнул рукой, и вся правая сторона моей груди превратилась в раздробленное месиво. Будто под табун лошадей попал, и каждая сочла своим долгом оттоптаться на мне.
Агония. Время вязкое, как кисель.
Где-то далеко добивают гвардейцев. Я слышу их крики.
Рот наполняется кровью. Дыхание рваное и болезненное с хрипами вырывается из горла. Плевать на боль. Удар в спину. Кортик по гарду меж лопаток эльфа. Кислотный плевок.
Глефа уводит летающий меч Зарракоса в сторону, а второй её конец разваливает нагрудник Цабала на две части. Дроу ведёт, но вертикальным взмахом он разрубает плоть между шеей и плечом врага.
Волны исцеления, затягивают мои раны.
Брокейн щерится, являя миру кровавый оскал. Загнанное в угол животное.
Очередная смертельная мельница. Глефа плетёт и плетёт веретено вокруг высокой фигуры Длани. Волны энергии слетают с неё, усугубляя наши раны. Полоска моего здоровья в оранжевой зоне.
Левая рука Зарракоса лишается трёх пальцев. Мой пресс и бедро раскрываются на две части. Порезы глубокие настолько, что видны рёбра и кость.
Плевать. На. Боль.
Осенний листопад.
Я кружу вокруг эльфа, вгоняя раз за разом кортик в его плоть. Паучьи лапы перфорируют доспех.
Чувствую во рту кровь от прокушенных губ. В этот момент я ненавижу врага. Я желаю его смерти.
Брокейн изворачивается под горизонтальным взмахом тифлинга и выбрасывает руку далеко вперёд. Игнорирую. Глаза фиксируют точки для уколов. Семь раз мне удаётся погрузить кинжал в его тело.
Ему плохо. Ему мучительно больно. И я рад!
Эльф замедляется.
Ледяной диск отрывает кусок челюсти Длани. Звуковая струна лишает его глаза. Давай, Цабал, поднажми! Меч Зарракоса, покрытый пузырящейся плёнкой, перерубает рефлекторно вскинутое запястье и скрывается в златокудрой голове противника. Погружается едва ли до лба, но Брокейн замирает. Его рука удивлённо тянется к лицу.
— Вам не скрыться… — хрипит защитник.
— О себе лучше беспокойся, — со злостью выплёвываю я.
Перехватив кинжал обратным хватом, вгоняю его в череп ублюдка. Хрустит тонкая височная кость. Рву её на себя.
Словно марионетка с обрезанными нитками, Правая Длань валится на пол.
Уф. Сука.
Дышу часто и судорожно. Всё тело ломит от боли, закрывающихся ран, но глаза фиксируют два тела. Два?!
Цабал лежит на спине.
Кровь пузырится у него на груди. Глубокий проникающий укол. Прямо напротив сердца.
Шок выбросил меня из состояния концентрации и время пошло своим чередом.