Читать интересную книгу Робин Гуд - Дюма-отец Александр

— Говорите, сударь, — учтиво ответил епископ.

— Вы дадите мне обещание уважать мою независимость, свободу моих людей и поклянетесь мне, что никогда в будущем ни при каких обстоятельствах не будете способствовать посягательству на мою жизнь.

— Я ведь по своей собственной воле обещал не причинять вам никакого зла, — тихо ответил епископ.

— Обещание для человека без совести мало что значит, ваше преосвященство; я хочу, чтобы вы поклялись.

— Клянусь святым Павлом, что не буду мешать вам жить так, как вы сами того хотите.

— Прекрасно, ваше преосвященство, теперь вы свободны.

— Тысячу раз благодарю вас, Робин Гуд. Прикажите собрать моих людей: они разошлись и уже братаются с вашими.

— Повинуюсь, ваше преосвященство, через несколько минут солдаты будут на лошадях. А пока не угодно ли вам будет в ожидании отъезда что-нибудь выпить?

— Нет, нет, я ничего не хочу, — поспешил ответить епископ, который пришел в ужас только оттого, что услышал это опасное предложение.

— Вы ведь уже давно ничего не ели, ваше преосвященство, и ломтик пирога…

— Ни кусочка, любезный хозяин, ни одного кусочка!

— Тогда кубок вина?

— Нет, нет, сто раз нет!

— Так вы не хотите разделить со мной ни еды, ни питья, ваше преосвященство?

— Я не голоден и не испытываю жажды; я хочу только уехать отсюда. Не пытайтесь задержать меня здесь далее, умоляю вас.

— Пусть исполнится ваша воля, ваше преосвященство. Маленький Джон, — обратился к другу Робин, — его преосвященство желает нас покинуть.

— Его преосвященство в том полностью волен, — насмешливо ответил Джон, — сейчас я ему представлю счет.

— Счет?! — удивился епископ. — Что вы этим хотите сказать? Ведь я не пил и не ел.

— О, это ничего не значит, — спокойно ответил Джон, — с той минуты, как вы попадаете на постоялый двор, вы несете расходы. Ваши люди голодны, просят снабдить их припасами, а ваши лошади уже поели, да и нельзя же, чтобы из-за вашего воздержания мы тоже были обречены голодать только потому, что вы не хотите ни есть, ни пить. Мы просим заплатить людям, обслуживавшим людей и животных.

— Возьмите, что сочтете нужным, — нетерпеливо ответил епископ, — и отпустите меня.

— А кошель на прежнем месте? — спросил Маленький Джон.

— Вот он, — ответил епископ, указывая на кожаный мешочек, подвешенный к ленчику седла его лошади.

— Мне кажется, что он тяжелее, чем был в ваш первый приезд, ваше преосвященство.

— Думаю, что тяжелее, — ответил епископ, прилагая отчаянные усилия, чтобы казаться спокойным, — в нем и денег гораздо больше.

— Я в восторге, ваше преосвященство; могу я спросить, сколько же монет в этом прелестном кошельке?

— Пятьсот золотых…

— Превосходно! Как это великодушно с вашей стороны явиться сюда с такими деньгами! — насмешливо заметил молодой человек.

— Но, — запинаясь, проговорил епископ, — я надеюсь, мы эти деньги поделим? Вы же не посмеете отнять у меня все, ограбить меня!

— Ограбить?! — презрительно переспросил Маленький Джон. — Какое слово вы сказали? Вы, значит, не понимаете, какая разница существует между грабежом и тем, чтобы забрать у человека то, что ему не принадлежит? Вы выманивали эти деньги обманом и ложью, вы взяли их у тех, кто в них нуждался, а я хочу их вернуть им. Согласитесь, ваше преосвященство, что я вас не граблю.

— Мы называем наши действия лесной философией, — смеясь, сказал Робин Гуд.

— Весьма сомнительная философия с точки зрения закона, — возразил епископ. — Поскольку защищаться я не в состоянии, придется подчиниться всем вашим требованиям. Берите кошелек.

— У меня к вам есть еще одна просьба, ваше преосвященство, — продолжал Джон.

— Какая? — обеспокоенно спросил епископ.

— Нашего духовника сейчас нет в Барнсдейле, — ответил Джон, — и, поскольку мы давно были лишены его благочестивых наставлений, мы хотим просить вас, ваше преосвященство, отслужить для нас мессу.

— Как вы смеете обращаться ко мне с такой нечестивой просьбой! — воскликнул епископ. — Я предпочту смерть такому святотатству!

— А ведь это ваш долг, ваше преосвященство, — заметил Робин, — во всякое время помогать людям служить Господу; Маленький Джон прав, вот уже несколько недель мы не имели счастья слушать мессу, и мы не можем упустить счастливый случай, который нам сегодня представился; соблаговолите, прошу вас, выполнить нашу законную просьбу.

— Это было бы смертным грехом, преступлением, и я должен быть готов к тому, что десница Господня покарает меня, если я совершу подобное святотатство! — ответил епископ, багровый от гнева.

— Ваше преосвященство, — торжественно проговорил Робин, — мы с христианским смирением почитаем божественные символы католической веры, и, поверьте мне, в стенах ни одного из ваших огромных соборов вы никогда не встретите более благочестивой паствы, чем в Шервудском лесу.

— Я могу верить вашим словам? — с большим сомнением спросил епископ.

— Да, ваше преосвященство, и вы скоро убедитесь в их полной правдивости.

— Ну что ж, мне хочется поверить вам: проводите меня в часовню.

— Пойдемте, ваше преосвященство.

Робин в сопровождении епископа направился к высокой изгороди, расположенной неподалеку от Дерева Встреч. Там в небольшой лощине был сооружен земляной алтарь, прикрытый слоем мха и украшенный цветами. На нем с большим вкусом было разложено все необходимое для службы, и его преосвященство пришел в восторг от такой природной ризницы.

Эти две сотни человек с непокрытыми головами, коленопреклоненные, благочестиво молящиеся и устами и сердцем, являли собой весьма трогательное зрелище.

После мессы лесные братья горячо поблагодарили епископа, и тот, в высшей степени удивленный их скромным поведением во время службы, не мог удержаться от желания задать Робину множество вопросов о том, как он и его люди живут в старом лесу.

Пока Робин любезно отвечал на его расспросы, лесные братья накрыли для солдат обильную трапезу, и Мач самолично наблюдал за приготовлениями к самому утонченному пиршеству, которое когда-либо устраивалось под лесными сводами.

Сам того не заметив, епископ подошел с Робином к пирующим и с завистью взглянул на них — при виде всеобщего веселья остатки его дурного настроения улетучились.

— Неплохо ваши люди проводят время, — сказал Робин, показывая епископу на нескольких особенно прожорливых солдат.

— Они и вправду едят с большим аппетитом.

— Они, вероятно, очень проголодались, наше преосвященство. Уже два часа, и я сам с удовольствием бы перекусил. Не угодно ли и вам без всяких церемоний отобедать?

— Спасибо, любезный хозяин, спасибо, — ответил епископ, стараясь оставаться глухим к настойчивым просьбам своего желудка. — Я ничего не хочу, решительно ничего, хотя я и немного голоден.

— Не следует насиловать свою природу, ваше преосвященство, от этого страдают ум и сердце и теряется здоровье. Давайте-ка сядем на этом зеленом ковре; вам подадут, и вы съедите хотя бы кусок хлеба, если так уж боитесь задержаться.

— Я всенепременно обязан вам повиноваться? — спросил епископ с плохо скрытой радостью.

— Я не принуждаю вас, ваше преосвященство, — лукаво ответил Робин, — и если вам не хочется вместе со мной отведать этого прекрасного пирога из дичи и чудесного вина из этой бутылки, то тогда, прошу вас, воздержитесь, потому что насильно есть еще вреднее для желудка, чем отказываться от пищи в течение нескольких часов.

— О, я свой желудок не насилую, — смеясь, ответил епископ, — аппетит у меня завидный, и поскольку я уже давно голоден, то приму ваше любезное приглашение и окажу честь вашему столу.

— Тогда прошу к столу, ваше преосвященство, и приятного аппетита!

Епископ Херефордский хорошо пообедал; вино он любил, а то вино, которое подливал в его кубок Робин Гуд, было таким крепким, что к концу трапезы его преосвященство совершенно опьянел; к вечеру достойный священнослужитель вернулся в аббатство Сент-Мэри в таком состоянии, что благочестивая братия снова преисполнилась негодования и ужаса.