– Видите ли, намерения индивидуума играют довольно значительную роль в психологической оценке социума. Формирование намерений и побуждений к действию в социальных группах имеет свои законы, но они, в любом случае, неразрывно связаны с намерениями отдельно взятой личности.
По глазам молодого человека Лохлан догадался, что тот ничего не понял из сказанного. Проблемы социума были ему неведомы и неинтересны. Но он поверил в то, что Лохлан спрашивал не из развлечения, а проявлял настоящий, неподдельный интерес к его работе.
– Я изучал нейронные цепи в гиппокампе. Вообще-то моей темой была память – еще до Катастрофы мы пытались создать программы обучения, которые можно было бы загружать в мозг через «балалайку». К сожалению, мы так и не достигли реальных результатов. Если бы не эта авария на Станции…
– Что было бы тогда?
– Сейчас все наши прошлые исследования закрыли, нас бросили на медицину и радиационные поражения.
– Разумно, – констатировал Лохлан. – Восстановление электростанций сегодня самая насущная проблема. Для восстановления и наладки их работы нужны рабочие, способные хотя бы какое-то время выдерживать повышенный фон.
– И вы туда же… Их беспокоит в первую очередь военное применение.
Флетт пожал плечами. То, что настали тяжелые времена, было очевидно. Это, на взгляд Лохлана, не требовало объяснений.
– Мы пытаемся выжить.
– Но фундаментальная наука…
– Так что у вас вышло с намерениями?
3-D экран снова включился. Слева направо, закручиваясь в широкую спираль, напоминающую ракушку улитки, тянулся ряд ветвистых пирамидок.
– Что это? – спросил Лохлан.
– Нейроны. Электронный скан гиппокампа.
– Разве вы первый, кому удалось получить подобную картинку? – В голосе Лохлана прорезались нотки скепсиса.
Молодой человек скривил губы, его указательный палец с вживленной в подушечку мышкой конвульсивно елозил по столу. Он явно раздумывал, не послать ли Лохлана куда подальше. Но то ли ему и в самом деле очень хотелось рассказать о своей находке, то ли сдерживал профессорский статус собеседника, но он не стал снова выключать экран.
– Дело не в картинке, – снисходительно объяснил молодой ученый. – Это просто для наглядности. Вот, смотрите…
Он стал двигать указательным пальцем быстрее, и на экране начали вспыхивать и гаснуть целые цепи нейронов. С ними что-то происходило, менялась структура сети, отростки похожих на пирамидки клеток двигались, отваливались от соседних клеток или, наоборот, прилипали к новым.
– Это расчетная компьютерная модель, выполненная на основе многократного сканирования.
– Где вы это взяли? – спросил Лохлан. Ему внезапно пришло в голову, что для того, чтобы получить эти снимки, необходимо было нашинковать чей-то мозг тоненькими пластинками.
– В препарате. – Молодой человек не понял, что так смутило профессора. – В крысиной голове. Препараты приготавливались тотчас после появления перед животным проблемы выбора. У них должны возникать в этот момент намерения – остановиться, вернуться, пойти направо, налево. Были критерии выбора направления, пригодные для крысы. Например, разная пища или две самки в противоположных сторонах клетки. Я изучал, как влияет способность к запоминанию, структурные особенности механизмов памяти на выбор животного. Разумеется, бо́льшую часть работы составляют функциональные данные активности различных зон мозга. Аутопсия применялась в небольшом проценте случаев – с такой методикой невозможно проследить динамику.
«Ага, ясно. Значит – крысы. А как же люди?»
– Неужели намерения людей измеряются теми же критериями, что и крысиные? Трудно поверить.
– Но это факт. Мозг у млекопитающих устроен очень похожим образом. Конечно, у людей он несколько сложнее, но основные, так сказать, базовые механизмы одни и те же.
– А скажите… Кстати, как вас зовут?
– Майкл, – представился молодой человек, – Майкл Перов.
– Так вот, скажите, Майкл, неужели крысы тоже склонны обдумывать решения, которые они принимают? Я слышал, что мышление характерно только для вида homo sapiens.
– В общих чертах вы правы. Но только в общих. На самом деле люди размышляют, выбирая из возникших в ходе бессознательной оценки окружающего мира намерений то, что, как им кажется, подойдет лучше всего. Причем в большинстве случаев это именно кажется. Например, толпа…
– Да, – с ходу согласился Лохлан.
Термин «толпа» был ему известен куда лучше, чем этому юному дарованию. Толпа не имела ничего общего с процессом размышления. Толпа получала намерение – как правило, чье-то, иногда впоследствии даже не удавалось выяснить – чье, и безропотно его выполняла.
– Расскажите, а как это работает? – вернулся Лохлан к основной теме.
– Вот здесь, в этой цепочке нейронов, возникает возбуждающий импульс. Он задействует память, предыдущий опыт и обрабатывает данные – гиппокамп это что-то вроде оперативной памяти у компьютера. Вот она, цепь, отмечена синим цветом. Выбирается та цепь, проводимость сигнала в которой выше. Это можно сравнить с более быстрым «поплавком» в компьютере, объединенным в сеть с древними «дровами», – маршрутизатор перераспределит основную часть потока на более мощную машину. Это было известно и раньше. Но понятно, что намерения имеют некоторую спонтанность, иначе крысы всегда шли бы к одной и той же цели. Только иногда они меняют решение – что-то побуждает их к этому. Вот этот триггер, эта группа нейронов, которую я обнаружил…
Майкл продолжал рассказывать о своем открытии. Профессор Флетт слушал вполуха – он мало понимал из экспрессивного рассказа молодого ученого. Он думал о другом. Мысли Лохлана занимал вопрос, что будет, если заставить эту группу нейронов, которую нашел юный Перов, работать каким-то конкретным образом. Ведь толпу можно представить как эту спиралевидную массу, которую Майкл сейчас показывал на экране. Тогда кучка нейронов Майкла – это как бы когорта провокаторов. Не обязательно явных, преследующих какие-то конкретные цели. Это просто могут быть заводилы с шилом в одном месте, не обремененные никакими идеями и даже жаждой наживы.
Умелое управление толпой – самый короткий путь к власти. А умелое управление намерениями того, кто уже облечен властью?
Лохлану сделалось страшно от собственных мыслей. Он посмотрел на Майкла, который продолжал с упоением свой рассказ. Парень явно был в полном восторге от собственных идей. У него с побуждением все было в порядке, ему, похоже, даже мотивации, подстегиваемые памятью о вкусной еде и пышногрудой самке, особенно не требовались.
– Что управляет группой нейронов, отвечающей за намерения? – резко, перебив рассказ Перова, спросил Лохлан.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});