на корме. Несомненно, английский — после пятнадцати лет. Будь прокляты эти слезы, постоянно наворачивающиеся на глаза.
А что увидят они? Высокую фигуру в голубом кимоно, с выбритой, за исключением узла волос на макушке, головой, с двумя чудесными мечами на поясе. Несомненно, японец?
— Пять недель корабль стоит здесь на якоре, Андзин Миура, — сказал даймио. — Пять недель, а этот несчастный бездельник, которого я послал за вами, куда-то пропал.
— Я был у принца в Сидзюоке, господин Мацура, — объяснил Уилл. — Ваш посланник поступил совершенно правильно, разыскивая меня сначала в Миуре, а потом в Эдо.
— Всё равно. Я сказал мерзавцу, что, если он ещё раз покажется в Хирадо, я выставлю его голову на копьё у моих ворот, — пообещал Мацура. Он набрал воздуха в лёгкие и выпятил грудь. За последние пять лет Хирадо превратился из крошечной деревушки на острове у южной оконечности Кюсю в главный порт всей Японии, потому что это была первая удобная гавань на пути с юга. Здесь обосновалась голландская фактория — по соседству с португальской. И здесь же через некоторое время испанцы выстроят, конечно, и свою собственную. И англичане?
Шлюпка причаливала к берегу.
— Вы пойдёте со мной, господин Мацура?
Даймио поклонился:
— Нет, Андзин Миура. Это дело европейцев. Я буду рад принять вас в этом доме, когда закончите со своими делами. Принц в добром здравии?
— Он замечательно себя чувствует, господин Мацура.
— Чудо века, — произнёс Мацура уважительно. — Ему ведь за семьдесят?
— И он вполне проживёт ещё семьдесят, мой господин Мацура. А теперь, если позволите…
— Господин Мацура прав, Уилл, — сказал Мельхиор. — Это даже не европейское дело, а чисто английское. Мы с Кимурой тоже останемся здесь. Ты вправе отправиться туда сам.
Видели ли они, как близок он был к слезам, к проявлению чувств, кипевших смятенно в его душе?
— Благодарю вас, друзья, — ответил Уилл и начал спускаться по деревянным ступенькам причала. В шлюпке было восемь матросов, на корме — рулевой-старшина.
— Нет, нет, — сказал тот. — Нам приказано найти и привезти английского джентльмена.
Уилл подобрал полы кимоно, шагнул в воду:
— Вы нашли его.
— Простите, сэр, — поспешил извиниться старшина. — Я не ожидал увидеть соотечественника в столь необычном платье. Подвиньтесь-ка, ребята. Подвиньтесь.
Уилл сел рядом с ним, помахал рукой Мельхиору и Кимуре, потом повернулся, чтобы рассмотреть вырастающий перед глазами корабль. Несомненно, английский. Шлюпка подошла ближе, и Уилл прочёл название: «Гвоздика». Да, только англичане дадут кораблю имя такое прозаическое — и в то же время подходящее для судна, перевозящего пряности.
Но что они там замышляют? Он заметил суету на палубе, и мгновение спустя туда выкатили орудие.
— Они что, собираются стрелять в нас? — удивлённо спросил он.
Старшина позволил себе улыбнуться:
— Нет, сэр, вас приветствуют согласно вашему рангу. Таков обычай.
Ударила пушка, затем вторая, третья. Салют из трёх орудий в честь Уильяма Адамса, штурмана из Джиллингема, что в Кенте. Ему пришлось сделать вид, что ветер слишком режет глаза, и вытереть их.
Шлюпка подошла к борту, ему выбросили лестницу, по которой он должен взобраться ступенька за ступенькой. Наверху его подхватили под руки, помогли перевалиться через борт, и он предстал перед собравшейся командой.
— Боже мой, сэр, если бы не ваш рост, я подумал бы, что мы ошиблись. Я — капитан Джон Сэйрис, мастер Адамс, и я рад приветствовать вас на борту «Гвоздики».
Высокий, худощавый человек с остренькой бородкой, тщательно подстриженный по елизаветинской моде, с холодными голубыми глазами.
— Очень рад, капитан Сэйрис. — Уилл протянул руку. — Я долго ждал этого момента, сэр.
— Могу себе представить, — согласился Сэйрис. — А это представитель компании, мастер Ричард Кокс.
Кокс был поменьше ростом и в целом выглядел более добродушным человеком, с весёлым лицом и добрыми глазами.
— Я тоже очень рад, мастер Адамс. Или нам лучше называть вас капитаном?
— Моё имя, господа, Андзин Миура, — ответил Уилл.
— Боже мой, сэр, — удивился Сэйрис. — Мы слышали, что вы больше японец, чем англичанин. Что означают эти слова?
— Штурман из Миуры. Там находится моё имение.
— Ваше имение, сэр? Не хотите ли стаканчик вина?
— С удовольствием, сэр.
Сэйрис повёл его в кают-компанию, следом двинулся и Кокс. Юнга уже расставлял кружки с пивом.
— Да, этот напиток я не пробовал давным-давно, — вздохнул Уилл.
— Это нашего собственного изготовления, — пояснил Сэйрис. — Но это последняя порция хмеля. Боюсь, он несколько подпортился за те несколько недель, что мы ожидали вашего появления.
— К сожалению, я был занят важными делами с принцем, — ответил Уилл.
— О, конечно, конечно, мастер Адамс, — отозвался Сэйрис. — Я хорошо знаю, что вы в этих краях важная персона.
Сарказм? Без всякого сомнения. Двое не спускали друг с друга глаз, и Уилл поднял кружку:
— Я предлагаю тост, господа. За здоровье королевы.
В глазах Сэйриса мелькнуло удивление, он коротко хохотнул:
— Действительно, сэр, вы слишком долго не были в Англии. Королева скончалась десять лет назад. Теперь страной правит король Джеймс, из Шотландии.
— Вы хотите сказать, что шотландцы завоевали Англию?
— Ни в коем случае. Мы стали двойной монархией. Но трон короля — в Уайтхолле. Вы выпьете за его здоровье?
— Охотно. — Уилл сделал большой глоток из кружки. Каким дрянным оказалось пиво по сравнению с сакэ. — Я был бы рад, если бы вы в свою очередь тоже подняли кружки за принца Токугаву Минамото но-Иеясу.
Сэйрис бросил взгляд на Кокса и пожал плечами.
— С удовольствием, мистер Адамс, — отозвался Кокс. — Токугава Минамото но-Иеясу. Довольно трудное имя, сэр. Но, конечно, здесь многое покажется нам странным. И уж в этих делах мы рассчитываем на вашу помощь, сэр. Можете себе представить нашу радость, когда нам сказали, что в этой варварской стране живёт англичанин и, более того, пользуется благоволением здешнего короля.
Уилл вздохнул:
— Как вы сами сказали, мастер Кокс, вам предстоит многое здесь узнать. Но я хотел бы сначала спросить, как вы узнали обо мне. У вас нет для меня писем?
— Нет, — ответил Сэйрис. — А что, их должны были прислать?
— Я писал туда… Впрочем, неважно. — Как тяжело вдруг стало на сердце. — В таком случае, нет ли у вас каких-либо известий о моей жене и дочери?
Два англичанина переглянулись.
— Но, мистер Адамс, мы не знали, что у вас в Англии остались близкие родственники, — сказал Кокс.
— Не знали? А что тогда насчёт мастера Николаса Диггинса из Лаймхауза? Он торговец и кораблестроитель.
— Да, я слышал о мастере Дигтинсе, — ответил Сэйрис. — Но, к сожалению, он умер двенадцать лет назад.
— О Боже! — воскликнул Уилл. — тогда Томас Бест или Николас Исаак? У последнего, кажется,