Поскольку собственного опыта в улаживании семейных разногласий у меня маловато, нужно воспользоваться только что полученным. На что отвлеклись супруги? На появление ребёнка. И вроде бы даже присмирели, отодвинув в сторону взаимные упрёки и обвинения. Значит, нужно каким-то образом снова сместить акценты на Томаса. Что обычно вводит родителей в состояние, близкое к шоковому? Угроза потери детей, причём достаточно явная и прямая. Дело, что называется, за малым: придумать, чем напугать Хильду и Гюнтера. Какая причина может разлучить их с сыном? Нет, смерть брать не будем, слишком крайняя мера. Смертельная болезнь тоже, тем более, не стоит кликать беду нарочно. И остаётся нам максимум... Лишение родительских прав. А что, хорошая мысль.
Подыграй мне, дорогая моя!
«Попробую. Надеюсь, ничего сложного не предвидится?...»
Всё в пределах наших с тобой возможностей, не беспокойся.
Я скрестил руки на груди и с важным видом стал кивать в такт фразам, которыми обменивались супруги Тильманн, а когда мужчина и женщина обратили внимание на ритмичные движения моего подбородка и приостановили пикировку, повернулся в сторону Евы:
— И не забудьте отметить в отчёте, фроляйн: сквернословят без умолку, чем наносят непоправимый вред нежной детской психике.
— Разумеется. Непременно отмечу, со всеми подробностями, — подтвердила фроляйн Цилинска, напуская на себя важный и неприступный вид правительственного чиновника.
Первым опомнился и проблеял отец:
— К-каком отчёте?
— Который мы готовим для Федеральной комиссии по опеке и охране материнства и детства.
— Комиссия? Зачем? Почему? — захлопала ресницами мать.
— Томас Тильманн обратился в комиссию с ходатайством о лишении Гюнтера и Хильды Тильманн родительских прав. И судя по тому, что мы сегодня наблюдаем, его ходатайство будет рассмотрено и удовлетворено скорейшим образом.
Отлично! Сознания обоих сразу стали младенчески чисты, чтобы мгновение спустя взорваться бессвязными ахами и охами.
— Томас? — Женщина посмотрела на мальчика. — Это... правда? Ты хочешь от нас... уйти?
Предупредить ребёнка о своей игре заранее я, конечно же, не мог, но мальчуган оказался очень смышлёным и сурово ответил:
— Да, мама. Если вам так нравится ругаться, ругайтесь. Только без меня.
Хильда накрыла ладонями страдальчески искривившиеся губы, и этот жест, при всей его театральности, сейчас выглядел необычайно уместным. А вот два кольца на безымянном пальце левой руки, одно под другим, не настолько тривиальное явление, чтобы его пропустить, тем более... Если ничего не путаю, я уже видел подобное украшение. В блокноте Роберто, нарисованное не слишком умело, но старательно и со всеми подробностями.
— Фрау Тильманн, позволите задать вам вопрос?
— Да-да, конечно... — Прошептала она сквозь ладони.
— У вас очень любопытное украшение на пальце.
— Это подарок... подарок мужа на годовщину нашей свадьбы. Гюнтер ещё пошутил, что мы ещё раз обручимся...
— Кольцо парное?
— Да. — Герр Тильманн показал мне свою левую руку.
Отлично. Сегодня звезда моей удачи в зените.
— Странная ситуация получается, дамы и господа. Когда вы отметили годовщину?
— В мае.
— Супруги, которые вновь надевают обручальные кольца после стольких лет, проведённых вместе, должны сильно любить другу друга, как мне кажется. Или я не прав? Вот вы, фрау Тильманн, вы любите своего мужа?
Женщина очень серьёзно посмотрела на мужчину и ответила с выражением на лице, больше подходящим для дачи показаний в суде, настолько торжественно выглядела в этот момент:
— Очень люблю.
Я повернулся к Гюнтеру:
— А как насчёт вас?
Мужчина немного смутился, но после примера супруги счёл невозможным отступать:
— Я... Как я могу не любить женщину, которая подарила мне столько счастья?
— И может подарить ещё больше, если вы перестанете ссориться. В чём причина вашего недовольства друг другом?
— Я... — Они переглянулись и ответили в унисон: — Я не знаю.
— Это происходит словно само по себе, — продолжила Хильда. — Я сижу дома, жду возвращения мужа с работы и больше всего на свете хочу встретить его и расцеловать, но как только он переступает порог, на меня что-то находит и...
— Со мной точно также, — заметил Гюнтер.
— Знаете, у меня есть небольшой опыт в делах, связанных с разного рода старинными украшениями... Кольца ведь старинные, верно?
— Да, продавец сказал, что они очень старые, чуть ли не шестого или седьмого века.
— Кажется, понимаю, в чём причина. Вы венчались в церкви?
— Разумеется! — Горячо подтвердила фрау Тильманн.
— И тогда же обменялись кольцами по церковным правилам?
— Да, на церемонии, как и полагается.
— Тогда, надев вторую пару колец, вы невольно совершили грех, проведя обряд без участия священника. А грешники всегда несут наказание. — Тут я для пущего эффекта многозначительно сузил глаза.
— Вы хотите сказать... — Хильда с ужасом посмотрела на свои пальцы.
— Я бы посоветовал вам непременно посетить церковь. И конечно, не надевать больше эти кольца, принёсшие столько душевных страданий вам и вашему сыну.
— Да я их прямо сейчас выкину! — заявил герр Тильманн.
— Нет, выкидывать не нужно. Если не возражаете, я заберу их с собой. Вполне возможно, на них, как на многих старинных вещах лежит какое-нибудь проклятие или что-то в этом роде, поэтому лучше хранить их подальше от людей.
— Да-да, забирайте! — Женщина нервно стянула кольцо с пальца и положила мне в ладонь. Мужчина справился чуть медленнее, но прибегать к помощи мыла всё же не пришлось.
— Какова была их стоимость? Я компенсирую вам все расходы.
— Нет, что вы, не нужно! Если только... — Хильда смущённо потупилась. — Если вы не станете в своём отчёте писать ничего дурного о нас, этого будет вполне достаточно.
За что я люблю типичных бюргеров, так это за практичность, пронизывающую все стороны жизни. С одной стороны, готовы без сожаления и выгоды расстаться с антикварными вещами, а с другой, если вдруг подвернётся покупатель, почему бы не совершить сделку?
— Но тогда вам придётся обещать, что с этого дня не будет ни скандалов, ни единого грубого слова.
— Конечно, мы обещаем!
Гюнтер обнял жену, и движение его ладони, нежно прижавшейся к плечу женщины, сказало мне куда больше любых, самых красивых и искренних слов. Мальчик моргнул, словно не веря собственным глазам, а потом бросился к родителям. Ну что ж, дожидаться благодарности не будем: увиденного вполне хватит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});