Читать интересную книгу Мне отмщение - Ксения Медведевич

   - Они не представляют, - усмехнулся Тарик. - Так что еще ближе к делу, Имру.

   - Ну и пожалуйста, - отмахнулся хвостом джинн. - В двух словах: ей понадобилось тело, она послала за ним своих прихвостней-карматов, а они нашли в качестве тела статую богини милосердия - в храме, где служит Луанг Най. А Луанг Най обратился с молитвой к зеркалу Люнцуань. Попросил показать того, кто...

   Тут джинн воровато стрельнул кошачьими глазками в сторону нерегиля. Тот резко обернулся и пригвоздил его к полу ледяным взглядом:

   - К делу, Имру.

   - Да я что, я что... - пробормотал кот, съеживаясь. - Попросил показать того, кто, значит, может Сестричку одолеть и статую... - тут кот и нерегиль снова встретились глазами, и кот съежился еще больше, - ... освободить. Освободить, короче статую, а Сестричку одолеть. Да.

   Уже потом Абу аль-Хайр вспоминал, что каид Марваз рассказывал: ух, как вся эта компания орала тем вечером, что он зеркало принес, а из него джинн вышел. То есть кто орал: маленький сумеречник, нерегиль и котовый джинн. Точнее, котовый джинн больше всех орал. Сначала на айютайца - на ашшари. Крыл его страшенно. Все на то напирал, что они, айютайцы, горазды чужими руками каштаны из огня таскать. А сумеречник лысый знай себе хихикал и говорил, что он, котяра неблагодарный, должен ему еще в ножки поклониться. Да и все равно всем кирдык настанет, мурлыкал он с шайтанским тонким смехом, так что не все ли ему, котяре, равно, вон ведь нерегиль сидит и наоборот радуется - шутка ли, такая прямая дорога к исполнению всех желаний ему указана... Тогда кот принялся орать на негериля - и все на фарси. А тот лишь отфыркивался иногда - и тоже на фарси, а фарси каид Марваз не разбирает и почему такой ор стоит, понять не сумел.

   Но то было потом. А тогда почтеннейший мулла Абд-ар-Рафи вдруг сказал:

   - Имею к тебе, о дитя огня, ряд вопросов. Ответь мне, во имя Милостивого. Дорогу к чему показывает зеркало Люнцуань?

   При имени Всевышнего кот встопорщился. Но ответил:

   - К исполнению желаний.

   - Чего желал тот сумеречник?

   - Вернуть статую. Без духа Богини внутри. Или, если это невозможно, изгнать Богиню ценой уничтожения статуи. Он готов пожертвовать изваянием - лишь бы не видеть его оскверненным.

   - Почему зеркало привело его к Тарику?

   - Потому что Луанг Най попросил показать того, кто способен на подобное действие и желает того же самого.

   - Да? Во имя Милосердного, я не слышал большей чепухи. Изгнать злого духа из предмета способен любой сведущий маг, даже человек.

   - Ну, зачем же так скромничать, - мурлыкнул Имрууклькайс, сверкнув зелеными глазами. - Сказали бы уж сразу - даже я, мол, способен. Про ту историю с кольцом, о почтеннейший ибн Салах, наслышаны все джинны от моря и до моря. Но, увы, здесь особый случай. Вам здесь не справиться.

   - А кому справиться? - спокойно, но настойчиво спросил мулла.

   - Вон ему, - щерясь в зубастой улыбке, ответил джинн.

   И кивнул на усмехающегося нерегиля. Того, похоже, забавляли попытки ибн Салаха докопаться до какой-то неведомой правды.

   - Так почему именно к Тарику? - заупрямился старик.

   - Вы спрашиваете не о том, почтеннейший, - скривил губы нерегиль. - Знаете, чем бы я поинтересовался на вашем месте?

   - Хм, - еще сильнее нахмурился мулла. - И чем же?

   - Не моими желаниями, а моими возможностями. И тем, чем материализация аль-Лат обернулась для аш-Шарийа, - отрезал нерегиль.

   - Я знаю, чем, - холодно сказал ибн Салаф и вытащил четки. - Уничтожив статую, мы уничтожим богиню. Лишившись тела, злой дух развоплотится и покинет наш мир. А карматы, лишившись его поддержки, рассеются и перестанут досаждать халифату.

   - Именно, - так же холодно заметил Тарик.

   - Ключ к победе, - пробормотал мулла, задумчиво перебирая четки.

   - Ключ к победе, - тихо подтвердил нерегиль. - Теперь я знаю, как одолеть карматов и покровительствующего им злого духа.

   Абд-ар-Рафи подумал - и решился еще на один вопрос:

   - Почему карматы выбрали именно эту статую? На границе с Айютайа великое множество храмов, а уж сколько их в Лаоне - и не сосчитать... Почему именно ее?

   - Потому, - вдруг очень зло прищурился джинн, - что у этой статуи очень... особенная история. И, скажу я вам, история эта делает ее крайне подходящим телом для злого духа. Ее приказал отлить из чистого золота король Боромма Фан. После того, как сорок семь лет назад узурпировал власть, казнив невестку и малолетнего племянника, наследовавшего после покойного короля.

   Джинн с удовольствием уставился на людей - ну, что скажете? Похоже на то, что сделал со своим братом и его семьей ваш нынешний халиф? А?

   Абу аль-Хайр явственно почувствовал, как у него шевелятся волосы. У каида Марваза с лица сошел всякий цвет. Мулла, стараясь не измениться в лице, молча отвел глаза.

   Тарик, очень бледный и прямой, тихо проговорил:

   - Да брось ты, Имру. Какая же это особенная история - это обычная история. Она не смущает здесь никого. Даже... меня.

   И поставил на пол пустую пиалу. Пальцы нерегиля заметно дрожали.

   Так вот оно что. Вот отчего ты сбежал. Тебе жаль молоденькой жены аль-Амина и мальчика. Подумать только, у аль-Кариа есть сердце, и к тому же чувствительное. Чудны дела твои, о Всевышний, - вот ведь существо, само до себя странное. Не так давно, губу оттопыривая, целые города под нож пускал, без разбора пола и возраста, а тут младенчика пожалел. Впрочем, Абу аль-Хайру говорили, что нерегиль с отцом жены аль-Амина - большие друзья. Возможно, Тарик переживает за то, что не уберег ибн Тулунова внука, - у аль-самийа с честью и обещаниями все строго, ему про это тоже рассказывали.

   Но хватит бесполезных разговоров - прошлого не изменишь.

   - Похоже, со статуей мы разобрались, - вздохнул Абу аль-Хайр, и все с облегчением зашевелились. - Теперь мой черед рассказывать - увы, я тоже привез новости.

   И он выложил им все.

   И про то, как мединские купцы и богословы остались крайне недовольны событиями штурма города - в особенности богословы. Шутка ли сказать - чалмоносные олухи буквально расписались в собственном лицемерии. Школьный учитель накорябал Фатиху на воротной створке - так ворота стояли, как на девяносто девять засовов запертые. А все благовониями окуренные диктовальщики хадисов были взвешены и цены им вышло медный даник. Кому же такое понравится, позвольте спросить?

   Рассказал он и про то, как свирепствовал и крушил все в Новуфелевом саду принц-Дракон. Ох, как орал, рассылая во все уголки пустыни шайтанов, Ибрахим аль-Махди, как топтал спелые яблоки и пулял чашками в верещащих рабынь. А как же, очень уж ему хотелось прижать на ночной крыше белокожую гладкую лаонку, он уж у знаменитого мединского лекаря особое такое кольцо заказал, ну, знаете, которое если наденешь сами знаете куда - так стоит, как скала. А сумеречница сбежала вместе с сородичами - да, я все знаю, не вскидывайся, о Тарик. Усвистали лаонцы быстрее ветра, ушли к себе в земли и никто их не догнал. Да и кому охота гнаться за собственной смертью? Впрочем, мне рассказали, что здешняя площадь выглядела гораздо красочнее того мединского дворика, где лаонцы на пару с тобой, о Тарик, разделали Новуфелевых айяров. Но и дворик тоже был ничего, принцу Ибрахиму понравилось, он аж посерел, бедняжка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});