В абсолютной неподвижности Его какая-то пылинка вывела из строя рабочий механизм на борту «Парсека», частичка грязи остановила какую-то подвижную деталь.
Может быть, нужна лишь слабая вибрация, легкая дрожь от встречи массы с массой, чтобы освободить эту движущуюся часть, вернуть ее в действие, вызвать гиперполе, раскрыться, как перезревшая роза.
Его тело вот-вот коснется Его, и Блейк подобрался в попытке коснуться полегче. Он вообще не хочет прикасаться к астероиду. По коже поползли мурашки.
Астероид все ближе.
Вот… вот…
Ничего!
Только прикосновение к астероиду, медленно возрастающее давление — результат воздействия двухсот пятидесяти фунтов (он сам плюс костюм), обладающих инерцией, но не весом.
Блейк медленно открыл глаза и увидел звезды. Солнце как сверкающий шарик, его свет затемнен поляризующим щитком шлема. Звезды относительно слабы, но расположение их прежнее. Значит, он по-прежнему в Солнечной системе. Он даже видит Гипербазу — маленький тусклый полумесяц.
Неожиданно он застыл, услышав в микрофоне голос. Это был Шлосс.
Шлосс сказал:
— Мы вас видим, доктор Блейк. Вы не одни!
Блейк мог бы рассмеяться над этими словами, но он только ответил негромко и четко:
— Отключитесь. Вы отвлекаете меня.
Пауза. Снова голос Шлосса, более успокоительный:
— Если вы расскажете о своих наблюдениях, это снимет напряжение.
— Получите информацию, когда я вернусь. Не раньше. — Он сказал это горько, его одетые в металл пальцы двинулись к контрольной панели на груди, он отключил радио. Пусть теперь говорят в пустоту. У него свои планы. Если он выберется отсюда в здравом уме, это будет его шоу.
Он с бесконечной осторожностью встал. Слегка покачнулся невольно, обманутый почти полным отсутствием тяготения: бесконечная серия нарушений равновесия качала его из стороны в сторону. На Гипербазе действует поле псевдотяготения. Блейк удивился, что помнит об этом и может оценить отсутствие этого удобства.
Солнце исчезло за утесом. Звезды заметно двигались по небу: астероид оборачивался вокруг своей оси за час.
С того места, где он стоял, Блейк видел «Парсек»; теперь он медленно двинулся к нему, осторожно, чуть не на цыпочках. (Никакой вибрации. Никакой вибрации. Эти слова все время возникали в мозгу).
Не успев оценить пройденное расстояние, он оказался рядом с кораблем. Стоял у ряда колец, ведущих к входному люку.
Тут он остановился.
Корабль выглядит совершенно нормально. По крайней мере он ясно видит стальные выступы на трети высоты и второе кольцо таких же выступов выше. Может, именно в данный момент они начинают создавать гиперполе.
Странное желание протянуть руку и коснуться одного из них охватило Блейка. Один из тех иррациональных импульсов, подобно мысли «А что если я прыгну?», которая приходит в голову каждому глядящему с верхнего этажа высокого здания.
Блейк перевел дыхание, вытянул руки, расправил пальцы и легко, очень легко коснулся корабля.
Ничего!
Он схватил нижнее кольцо и осторожно подтянулся. Хотел бы он иметь такой же опыт работы при нулевой гравитации, как у строителей. Нужно приложить точное количество силы, чтобы преодолеть инерцию и потом остановиться. Если потянуть хоть на секунду дольше, потеряешь равновесие и ударишься о борт корабля.
Он поднимался медленно, на руках, ноги раскачивались направо и налево.
Десять ступенек, и его пальцы застыли над контактом, который открывает внешний люк. Предохранитель — маленькое зеленое пятно.
Снова он заколебался. Впервые ему предстоит воспользоваться энергией корабля. Он мысленно увидел диаграмму распределения силовых полей. Если он коснется контакта, энергия корабля сдвинет массивную металлическую крышку наружного люка.
Итак?
Что пользы? Он не знает, что случилось, не знает, какой эффект вызовет использование энергии. Он вздохнул и коснулся контакта.
Беззвучно, ровно, спокойно отодвинулась часть борта корабля. Блейк еще раз взглянул на дружественные созвездия (они не изменились) и вошел в мягко освещенное помещение. Внешний люк закрылся за ним.
Еще один контакт. Нужно открыть внутренний люк. Снова он остановился в нерешительности. Давление в корабле чуть заметно снизится, как только откроется внутренний люк, потребуются секунды, чтобы корабельные электролизеры восстановили давление.
Что же?
Он снова вздохнул, медленнее на это раз (кожа от страха уже стала мозолью) и коснулся контакта. Внутренний люк открылся.
Он вошел в пилотскую рубку «Парсека», сердце его дрогнуло; первое, что он увидел, обзорный экран, усеянный звездами. Он заставил себя посмотреть на них.
Ничего!
Видна Кассиопея. Созвездия выглядят как обычно, он внутри «Парсека». Почему-то ему казалось, что худшее позади. Он зашел так далеко и остался в Солнечной системе, сохранил свой разум. Он чувствовал, как к нему возвращается прежняя уверенность.
В «Парсеке» стояла почти сверхъестественная тишина. Блейк в своей жизни побывал на многих кораблях, и там всегда слышны были звуки жизни: хотя бы шорох ног или негромкий напев в коридоре. Здесь тишину нарушал, казалось, только звук биения его сердца.
Робот сидел в кресле пилота спиной к нему. Он никак не реагировал на появление Блейка.
Блейк оскалил зубы в свирепой улыбке и резко сказал:
— Отпусти рычаг! Встань! — Звук его собственного голоса громом прозвучал в тесном помещении.
Он слишком поздно испугался, что вибрация от его голоса нарушит равновесие, но звезды на экране оставались неподвижны.
Робот, конечно, не пошевелился. Он теперь не получал никаких ощущений. Он не ответил бы даже на Первый закон. Застыл на бесконечной середине того, что должно было быть почти мгновенным процессом.
Блейк вспомнил, какой приказ получил робот. Не должно было быть никакого непонимания: «Возьми ручку и сильно сожми ее. Сильно потяни к себе. Сильно! И продолжай держать, пока приборы не подтвердят, что ты дважды прошел через гиперпространство».
Что ж, он еще ни разу не прошел через гиперпространство.
Блейк осторожно придвинулся к роботу. Тот сидел, зажав рычаг меж колен. Стартовый механизм был почти на месте. Температура рук робота достаточна, чтобы сработала термопара и замкнулся контакт. Блейк автоматически взглянул на термометр на приборной доске. Температура рук робота, как и должно быть, 37 градусов по Цельсию.
Блейк сардонически подумал:
— Отлично. Я один с этой машиной и ничего не могу сделать.
Больше всего ему хотелось бы схватить лом и разбить эту штуку. Мысль эта ему понравилась. Он представил себе ужас на лице Сьюзан Кэлвин (если можно растопить лед ее лица, то только ужасом от разбитого робота). Подобно всем позитронным роботам, этот принадлежит «Ю. С. Роботс», он там был сделан, там испытан.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});