Он сказал про себя:
— Посмотрим, как он это воспримет.
— Вы на самом деле хотите знать?
— Еще бы!
— Хорошо. Мы никогда не возбуждали такое большое гиперполе и не пытались отправить предмет такой массы так далеко. Наши эксперименты имели дело с предметами в миллион раз меньшими. Это значит, что будет возбуждено гиперполе в миллионы миллионов раз более мощное, чем раньше. И мы не знаем, что при этом получится.
— Как это?
— Теория утверждает, что корабль будет аккуратно перенесен в район Сириуса и столь же аккуратно вернется назад. Но какой объем пространства будет перенесен вместе с «Парсеком»? Трудно сказать. Мы недостаточно знаем о гиперкосмосе. Если наши расчеты хоть немного неточны, вместе с кораблем может отправиться весь астероид. Корабль может не вернуться в то же место. Вернется, скажем, в двадцати миллиардах миль отсюда. И есть шанс, что еще большее пространство будет захвачено переносом.
— Насколько большее? — спросил Ронсон.
— Невозможно ответить. Тут элемент статистической неопределенности. Поэтому кораблям и не разрешают приближаться. Поэтому не разрешают передавать сообщения, пока эксперимент не завершится благополучно.
Ронсон с трудом глотнул.
— А если затронет и Гипербазу?
— Есть и такая возможность, — хладнокровно сказал Блейк. — Не очень большая, иначе тут не было бы директора Шлосса, уверяю вас. Но математическая вероятность сохраняется.
Журналист взглянул на часы.
— Когда это произойдет?
— Примерно через пять минут. Нервничаете?
— Нет, — ответил Ронсон, но больше вопросов не задавал.
Блейк свесился через ограждение. Шли последние мгновения.
Робот шевельнулся.
При этом движении все наклонились вперед, свет был приглушен, чтобы яснее стала картина на экранах. Но пока там произошло только это одно движение. Руки робота приблизились к рычагу.
Блейк ждал, когда истекут последние секунды и робот потянет на себя рычаг. Он представлял себе множество возможностей, все они одновременно возникали в его мозгу.
Вначале короткое мерцание, которое означало бы уход корабля и его возврат. Хотя промежуток времени исключительно мал, возвращение состоится не точно в то же место, и потому возникнет мерцание. Оно всегда возникает.
Потом, после возвращения, может оказаться, что приборы, выравнивающие гиперполе по всему кораблю, сработали недостаточно надежно. Робот может превратиться в металлолом. Весь корабль может превратиться в металлолом.
Или наши расчеты неверны, и корабль вообще не вернется. Или, что еще хуже, вся Гипербаза отправится вместе с кораблем и не вернется.
Конечно, все может закончиться хорошо. Корабль мелькнет и вернется невредимым. Робот, с незатронутым мозгом, покинет свое сидение и сообщит об успешном возвращении первого созданного людьми предмета, улетевшего за пределы Солнечной системы.
Истекала последняя минута.
Наступила последняя секунда, робот схватил стартовый рычаг и потянул на себя…
Ничего!
Никакого мерцания. Ничего!
«Парсек» не покинул нормального пространства.
Генерал-майор Каллнер снял офицерскую фуражку, чтобы промокнуть блестящий лоб, и при этом обнажил лысину, которая сделала бы его на десять лет старше, если бы такой же эффект уже не вызвало осунувшееся лицо. Прошел почти час после неудачи эксперимента с «Парсеком», и ничего еще не было сделано.
— Как это случилось? Как это случилось? Не понимаю.
Доктор Мейер Шлосс, которого в сорок лет называли старейшиной молодой науки о гиперполях, безнадежно ответил:
— В базовой теории нет ничего сомнительного. Клянусь в этом своей жизнью. На корабле какое-то механическое повреждение. Больше ничего. — Он повторял это уже в десятый раз.
— Мне казалось, что все проверено. — И это тоже уже говорили.
— Да, сэр. И все равно… — И это тоже.
Они смотрели друг на друга в кабинете Каллнера, в который был закрыт доступ всему персоналу. Ни один из них не решался взглянуть на третьего присутствующего.
Тонкие губы и бледные щеки Сьюзан Кэлвин были лишены выражения. Она холодно сказала:
— Можете утешаться тем, что я уже говорила. Вряд ли эксперимент принес бы что-нибудь полезное.
— Не время начинать старый спор, — простонал Шлосс.
— Я не спорю. «Ю. С. Роботс» изготовят робота по указаниям любого покупателя для использования в рамках закона. Нашу часть мы выполнили. Мы сообщили вам, что не гарантируем возможности выводов относительно человеческого мозга на основе данных позитронного мозга. Здесь наша ответственность кончается. Спорить не о чем.
— Великий космос! — сказал генерал Каллнер тоном, который заставил потускнеть значение этих слов. — Давайте не обсуждать это.
— А что еще нам делать? — пробормотал Шлосс, который находился на грани нервного срыва. — Пока не узнаем, что происходит с мозгом в гиперполе, мы не может двигаться дальше. Мозг робота по крайней мере способен к математическому анализу. Это старт, начало. И мы попробуем… — Он дико посмотрел на собеседников. — Но дела не в вашем роботе. Мы не беспокоимся ни о нем, ни о его позитронном мозге. Черт возьми, женщина… — Он чуть не сорвался на крик.
Робопсихолог ответила ровным невозмутимым голосом:
— Не нужно истерики. За свою жизнь я была свидетелем многих кризисов, и ни один не был решен при помощи истерии. Мне нужны ответы на некоторые вопросы.
Полные губы Шлосса дрожали, глаза ввалились, на их месте виднелись темные пятна. Он хрипло сказал:
— Вы разбираетесь в физике эфира?
— Это не имеет отношения к делу. Я главный робопсихолог «Ю. С. Роботс». У руля «Парсека» сидит наш позитронный робот. Как все подобные роботы, он не продан, а сдан в аренду. У меня есть право требовать информации о любом эксперименте, в котором принимает участие робот.
— Поговорите с ней, Шлосс, — рявкнул генерал Каллнер. — Она… с ней все в порядке.
Доктор Кэлвин взглянула на генерала, который присутствовал в случае с пропавшим роботом и поэтому не мог недооценивать ее. (Шлосс в то время болел, а пересказ не так убедителен, как личный опыт).
— Спасибо, генерал, — сказала она.
Шлосс беспомощно перевел взгляд с одного на другого и спросил:
— Что вы хотите знать?
— Очевидно, первый мой вопрос: в чем же ваша проблема, если не в роботе?
— Проблема совершенно очевидна. Корабль не сдвинулся. Вы сами этого не видели? Ослепли?
— Я хорошо вижу. Но не понимаю, почему вы впадаете в панику от механического повреждения. Разве у вас не бывает отказов оборудования?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});