— Ты всегда был идиотом, Джарлакс, полагая, что другие питают такую же гордость, как у тебя в сердце. Ты никогда не считал Ллос своей великой матерью, и поэтому ты достаточно самонадеян, чтобы верить, что все остальные чувствуют то же, что и ты.
— Не все. Явно не ты.
— Вот уж верно, — сказала Сос'Ампту.
— Тогда докажи это. Я готов поспорить!
— Что это вообще значит?
— Как я уже сказал: пусть уходят те, кто хочет уйти. Очевидно, что это будут люди с сердцем, похожим на мое, а не на твое. Если ты так уверена, что так много других дроу видит красоту Паучьей Королевы, тогда позволь им доказать это. Или ты боишься?
Она с ненавистью уставилась на него.
— Чем больше тех, кто уйдет, тем сильнее будет твоя позиция, — лукаво ответил Джарлакс на этот взгляд. — Подумай об этом. Армго, безусловно, останутся, поскольку они приблизятся к тому, чего всегда желали, особенно когда вы присоединитесь к семьям с Малагдорлом в качестве патрона. И я буду честен с тобой в этом: согласно этому соглашению, вероятно, многие останутся в Доме Бэнр. Искушение подняться по лестнице власти будет слишком велико для многих дворян Бэнр.
— Потому что что там есть для тебя, кто уйдет, — сказала она, казалось, наконец приняв его предположение.
— Свобода, — настаивал он, не желая, чтобы она теряла нить. — Только это, Сос'Ампту.
— Сила — это свобода.
Джарлакс пожал плечами.
Сос'Ампту долго сидела, уставившись на него, и каждая проходящая секунда вселяла в него надежду. Она была очень сильно ранена. С уходом Ллос, вполне вероятно, что жриц, которые видели такое усиление своей силы, теперь сильно поубавилось. Даже при том, что она знала, что Дом Бэнр не сможет победить объединенную мощь Мензоберранзана, она боялась этой битвы и ее последствий для нее, и да, для самого этого физического дома, которого она только сейчас осознала, насколько сильно она желала.
— Убирайтесь из моего города, все вы, — сказала она наконец. — Я войду в дом Бэнр с первыми лучами Нарбондель. Те из еретиков, кто пожелает отречься и молить о пощаде, будут спасены — и Джарлакс, даю тебе слово, ты скажешь Богохульникам, что они будут избавлены от любого наказания, если будут молить о пощаде Ллос.
— Даешь свое слово?
— Даю свое слово. Они будут служить дому Бэнр, а дом Бэнр будет служить леди Ллос, — убедительно сказала ему Сос'Ампту. — И когда ты уйдешь, да, ты всегда будешь оглядываться через плечо, потому что твои преступления не будут забыты или прощены. Никто не сможет вернуться. Никогда.
Джарлакс поклонился.
— За исключением, возможно, тех случаев, когда мы с Бреган Д'Эрт не придем в будущем к соглашению, которое принесет взаимную выгоду, брат.
Ответная улыбка Джарлакса идеально соответствовала моменту, но за ней стояло не предложение Сос'Ампту, а скорее его доказательство того, что даже с ней, даже с этим самым верным слугой Ллос, все было ради эгоистичной выгоды.
Это всегда было связано с эгоистичной выгодой, подумал он, но затем поправил себя и напомнил себе, почему он любил Дзирта и его друзей, и почему, самым глубоким образом, знакомство с ними дало ему гораздо больше, чем любые обещания Сос'Ампту или любой другой Верховной Матери Мензоберранзана.
Торжествующая Сос'Ампту действительно вошла в ворота Дома Бэнр на следующее утро, обнаружив, как и предсказывал Джарлакс, множество аристократов Бэнр, пехотинцев и почти половину Богохульников, ожидающих, чтобы поприветствовать ее и прислуживать ей. Среди них был и Энджрел, который и понятия не имел, что вскоре его заменит Малагдорл Армго. И к ее удивлению — и к полному шоку Квентл и Минолин Фей — рядом с Энджрелом стояла дочь Квентл, Миринеил.
Они пришли с Улиц Вони. Они пришли из многих младших домов, приняв приглашение проложить свой собственный путь прочь от будущей Верховной Матери Сос'Ампту из Мензоберранзана. Вместе с беженцами из Дома Бэнр, отрядом Темной Девы и солдатами Бреган Д'Эрт, почти три тысячи удадроу покинули Мензоберранзан, миновав Донигартен и малоиспользуемые Пути Странствий.
Только когда они были далеко за пределами города, быстро двигаясь по тропам, которые должны были привести их к нижним воротам Гаунтлгрима, Джарлакс собрал своих самых близких друзей и рассказал им о потере Ивоннель.
И рассказал им о великой жертве Громфа.
И, посмотрев Дзирту прямо в глаза, он сказал:
— Кэтти-Бри и Артемис Энтрери были в Доме Меларн, когда Громф разрушил его. Они были с ним.
Малагдорл Армго не смог выбить ноги из-под Дзирта.
Магистр Кейн не смог выбить ноги из-под Дзирта.
Пара сестер-драконов не смогла выбить ноги из-под Дзирта.
Йгорл, бог слаадов, не смог выбить ноги из-под Дзирта.
Но теперь ноги не держали его, и он упал на землю, задыхаясь, затем всхлипывая. Он пытался сказать себе, что все это того стоило, что эта битва, которая стала своего рода спасательной миссией, спасла стольких людей от проклятия Ллос.
Но он не мог удержать эту мысль. Не тогда. Не с сердцем, разрывающимся на части в груди.
Зак был там с ним, плача. Джарлакс был там, оплакивая боль Дзирта и свою собственную. Трое тесно прижались друг к другу, двое шептали утешения, когда могли выдавить слова из своей собственной боли, третий потерялся в чистой эмоциональной агонии.
Только когда Зак упомянул Бри, Дзирт обрел некоторую степень спокойствия.
В тот момент он чувствовал себя опустошенным, но он не был пустым. У него было их наследие. На нем лежала ответственность.
Боль не ослабевала. Вопросы — почему она была там? — не умолкали. Чувство потери, беспомощности не ослабевало.
Он встал и молча пошел дальше, играя роль, которую он должен был играть в их походе.
На следующий день Алефаэро и Нвизи пришли к нему, Заку и Джарлаксу. Алефаэро сказал им, что Нвизи обнаружил небольшую группу дроу, двигавшуюся параллельно им.
— Сарибель? — спросил Алефаэро. — Равель? Эти имена вам о чем-нибудь говорят? Они бегут из города, и Нвизи говорит, что они ушли раньше нас.
— Ксорларрины, — сказал Джарлакс остальным. — Возможно, не все из них согласились с выбором Зирит. Мы должны пойти и найти их.
— Поторопись, — сказал ему Алефаэро. — Нвизи тоже видел других, быстро приближающихся из Мензоберранзана, и они не наши союзники.
— Тебе следует вернуться в Каллиду, — сказал ему Джарлакс. — Подготовь свои заклинания и улетай, как только сможешь.
— Со временем, — сказал Алефаэро. — Как ты думаешь, мы могли бы забрать у тебя Закнафейна сейчас? Мы пришли, чтобы довести это до конца, и так и сделаем. Джарлакс кивнул. Последняя информация его не удивила. Сос'Ампту, конечно, постаралась бы сильно навредить им, преследуя тех, кто выжил на их пути. Он организовал группу, чтобы найти Ксорларринов и привести их сюда, и не удивился, обнаружив определенного члена этой группы ренегатов, который не был Ксорларрином.
— Значит, это правда, — сказал ему Закнафейн, когда он подошел.
— Ты ошеломлен не больше, чем я, — ответил Дайнин.
Дзирт, сидевший рядом с Закнафейном, ничего не сказал.
— Я… мы, — сказал Дайнин, оглядываясь по сторонам и замечая, что некоторые из его товарищей, воинов-Богохульников поглощают свою трапезу. — Мы служили драуками в Бездне, каждый день испытывая мучения. Мы были освобождены от проклятия за пределами королевства дворфов, и теперь мы сражаемся с Ллос всем, что можем собрать.
— Не всем, — ответил Зак. — Почти половина осталась служить Верховной Матери Сос'Ампту Бэнр.
— Потому что они глубоко боятся Ллос. Ты не можешь понять боль, вечную и неумолимую. Если им было даровано прощение за то, что они остались, я понимаю.
— Если ты хочешь вернуться… — сказал Дзирт.
— Брат? — ответил Дайнин.
— Не надо, — предупредил Дзирт.
Дайнин действительно не знал, что делать с Дзиртом в тот момент. Он, конечно, не ожидал теплоты ни от того, ни от другого. Он даже не знал, что делать с тем, что Зак воскрес из мертвых, и по-прежнему прекрасно осознавал, что был отправлен в Бездну в драке с одним из друзей Дзирта.