взаправду существовать? Был ли хоть один уголок во вселенной, где слово «война» не ассоциировалось у его жителей с разрушениями и смертью? Или же это всё плод моей нездоровой фантазии? Мираж, приятный на вид, но абсолютно пустой внутри. Что есть реальность, как не превалирование чистоты разума над зыбью фантазий?
Может, это всё не реально? Нет никакого Рейланда, Ноа, Ресса, Миюми, Гоа, Леона и прочих. А я на самом деле не оказался погребён под кучей камней, а просто лежу у себя в кровати, отравившись испорченным кексом. Или чаем, или бутербродом с сыром, или кусочком ветчины на здоровенном куске хлеба, или варёной картошечкой с котлеткой, или тортиком, или пиццей…
В тот момент, когда мне уже действительно удалось убедить себя, что тот кекс был лишним, я наконец проснулся, ясно осознавая, что никакой картошки вчера не ел. Только сухари, жидкость под названием «кофе» и, судя по привкусу на губах, немного камней.
Последнее было очень легко объяснимо: ведь мне на голову свалилась целая гора их, причём в буквальном смысле. Куда сложнее было понять, почему я оказался привязан к дереву. Где-то в этот момент заболела голова, напоминая, что по ней недавно били, причём уже после того, как подо мной взорвался серпантин.
Ясности в происходящее это не внесло. Со мной столько в последнее время случилось, что отличать реальность от гиперреалистичных, явно не просто так появившихся снов было очень и очень не просто.
К дереву меня привязали не слишком-то хорошо. Верёвка оказалась закреплена не слишком надёжно и, приложив некоторые усилия, я смог её слегка сдвинуть, что давало надежду в светлом будущем освободиться. Пока же мне удалось хотя бы оглядеться.
Стояла глубокая, ясная ночь. Неподалёку от «моего» дерева уютно потрескивал костерок, рядом с которым сидел спиной ко мне кто-то, целиком закутавшийся в плащ, а в поле зрения нависали громадой знакомые горы. Проклятый серпантин тоже был здесь. Правда, запомнился он мне ещё целым, тогда как сейчас большая его часть сильно пострадала от взрыва, вызвавшего обвал, и очевидно стала непроходима.
Если я правильно понимал, где нахожусь, то здесь же должен был стоять лагерь Ноа, однако от него осталась только сильно вытоптанная множеством ног земля.
«Значит, прошёл как минимум один день. Кейтлетт при всём желании не смогла бы уйти в ту же ночь, особенно после того, как я двинул ей по голове», — заключил я.
― Доставать вас из-под этих камней было большим одолжением, — сказал мне мой пленитель, не оборачиваясь.
Наверное, он рассчитывал удивить меня своим появлением, но благодаря снам я уже примерно понимал что к чему. В них всё пошло совершенно иначе, но не сложно догадаться, что основное действующее лицо, строящее свои козни, осталось прежним — Кейл Ресс, он же Кайл Расс для Ноа и её товарищей.
— Да? А связан я для того, чтобы гарантировать возвращение долга? — Мне захотелось подыграть моему собеседнику.
— В том числе. Должна же быть от вас хоть какая-то польза.
— Кейл, — сдал я свой главный козырь, заставив того вздрогнуть, — вы просто никогда не играли со мной в угадайку. А ещё у меня отличная память на голоса. И предателей, перешедших к «лунным».
К его чести, Ресс не стал продолжать своё «представление» и откинул плащ, а затем повернулся ко мне.
— Меня не интересуют ни «лунные», ни «солнечные», ни «мармеладные», ни прочие глупости, — в голосе Кейла чувствовалось презрение. — Мне с ними не по пути.
Это тоже не стало для меня каким-то откровением, хотя, наверное, Ресс на это рассчитывал. К сожалению, это также подтверждало, как и во снах, цель Кейла — устроить кровавую трагедию, чтобы, как ему казалось, прекратить Игры.
Оставалось лишь понять, что он намеревается делать. В снах он сам встал во главе «лунных», а Ноа оболгал и вместе со мной бросил в этих горах. Очевидно сейчас происходило что-то иное, и нужно было понять, что именно.
— Им я тоже, как выяснилось, оказался не нужен, — вдруг добавил Ресс не без горечи.
— А?
— Альт Цион заметил подлог в документах, — с высокомерной усмешкой рассказал Кейл. — Будь проклята эта бюрократия, которую развела Ноа.
— Ничего не понимаю, — честно признался я. — Вас что, выгнала Кейтлетт?
— Отослала в тыл. Пока. Она что-то поняла. Не знаю, когда и как, но до неё похоже дошло, — очень обтекаемо объяснил Ресс и добавил с сожалением: — как знал, что не нужно было впутывать её в это. Галлен подошёл бы куда лучше…
— Знаете, Кейл, если вам нужно кому-то излить душу, не стоит искать сочувствующих среди тех, кого вы привязали к дереву, — едко заметил я.
— Насмехайтесь, я это заслужил, — кинул Ресс с усмешкой. — Только учтите: вам из этих гор одному не выбраться.
— О чём это вы? — до меня не сразу дошло, что он имел в виду. — Вы что, хотите, чтобы я вам помог?! Ха-ха-ах, лучше сразу тащите меня вместе с деревом.
Смеяться было, наверное, не лучшим проявлением моего характера, но сдержаться мне не удалось. Слишком уж абсурдно это всё было.
Кейл повернулся в мою сторону и безучастно посмотрел. Затем, пожав плечами, он встал и просто, даже ничего не сказав, ушёл прочь. Я ожидал, что это уловка и что Ресс сейчас вернётся, но шло время, а этого не происходило. В тот момент, когда небо начало светлеть, до меня наконец дошло, что тот смех был и вправду лишним.
«Идиот!» — выругался мой внутренний голос. — «Ты единственный человек в этом мире, понимающий, какую опасность представляет Кейл. И что ты делаешь? Даёшь ему уйти! Фактически прогоняешь!»
«Может, он не выберется из этих гор?» — попытался оправдаться я.
«Серьёзно? Человек, который сам говорил тебе, что составляет карты Игр, не сумеет выбраться?» — звучало и вправду очень так себе.
Даже мне наверняка удалось бы выбраться отсюда, просто идя по тому пути, по которому мы с армией сюда пришли. Главное «лунным» не попадаться. Только заняло бы это очень много времени.
Тогда как Кейл Ресс выберется отсюда за считанную неделю, если не меньше. Что будет дальше я знал очень хорошо: он стравит «лунных» и «солнечных» вблизи Саума и устроит катастрофу. Впрочем, думать об этом пока было бессмысленно, прежде требовалось избавиться от верёвок.
Освободиться удалось часа через полтора, большая часть времени прошла в непрерывном ёрзанье вокруг дерева. Больше всего процесс напоминал выступление пьяной танцовщицы, которую шутки ради подключили к розетке. Радовало, что это хотя бы никто не видел.
Рассвет к этому времени уже взял своё.