Закатив глаза, Перетта помотала головой в знак несогласия. Она промучилась весь день и часть ночи и хотела теперь только одного: уснуть и забыть навсегда об измотавшей ее невыносимой боли.
– Мсье! – позвала Анжелина. – Принесите супруге водки или настойки опия, если она у вас найдется.
Шепотом она справилась у коллеги, есть ли у нее режущий инструмент – на случай, если придется рассекать роженице промежность.
– Да, я захватила свои ножницы для шитья, как всегда. Ими я в таких случаях и пользуюсь[28].
– Это лучше, чем ничего, – сказала Анжелина, наблюдая за ритмом дыхания пациентки.
Фюльбер принес стакан виноградной водки. На его грубом лице читалось крайнее беспокойство.
– Дайте жене выпить, – спокойным голосом сказала ему Анжелина. – Нужно, чтобы она успокоилась и расслабилась. У нее напряжено все тело, в том числе мышцы живота и промежности.
– Ну да, ну да, – пробормотал смотритель. – Мадам Даге, Перетта просила привести священника. Может, сходите за ним? Я отсюда ни ногой!
– Уже бегу! – воскликнула матрона, радуясь возможности ускользнуть из комнаты. Она была уверена, что пациентка на этом свете не задержится.
– Вы должны остаться, мадам Даге! – возмущенно воскликнула Анжелина. – Роды предстоят трудные, работы хватит нам обеим!
– Моя жена просила привести кюре! Ступайте! – рявкнул смотритель.
– Мсье, жизнь вашей супруги на волоске, и чем дальше, тем большей опасности подвергается и ваше дитя! – обратилась к нему Анжелина. – Мне понадобится помощь. Вдобавок ко всему у меня на ногах кандалы и я не могу свободно передвигаться вокруг кровати!
– Ничего, я помогу! В свое время я помогал разродиться корове, так что знаю, что к чему!
Анжелина стиснула зубы, чтобы не дать выход обиде и возмущению. Минута – и повитуха, накинув на голову черный платок, уже выходила из комнаты.
– Муженек, мне так плохо! – пожаловалась Перетта. – Видно, я потому и доносить дитя до срока не смогла, что Господь не хочет, чтобы я стала мамой!
Она испустила леденящий кровь крик и заплакала. Растроганный супруг поднес к ее губам стакан со спиртным. Сначала она поперхнулась и закашлялась, потом отпила немного.
– Вам стало лучше? – спросила Анжелина. – Теперь попробуйте потихоньку толкать! Привстаньте! А вы, мсье, станьте у мадам за спиной, чтобы она могла о вас опираться!
Фюльбер подчинился без колебаний, хотя тон повитухи был непререкаемым. Мало-помалу он проникся уважением к этой совсем еще молодой женщине, сохранявшей хладнокровие и говорившей с апломбом благовоспитанной дамы, несмотря на свое положение арестантки. Анжелина между тем переместилась к изножью простой, без деревянных спинок, супружеской кровати и нырнула под простыню, которой была прикрыта нижняя часть тела роженицы.
– Шейка матки раскрылась сильнее, это добрый знак! – воскликнула она. – Теперь нужно тужиться. Мадам, постарайтесь! Вот так!
Наклонившись вперед, с надсадным хрипением роженица стала тужиться. Анжелина приготовилась воспользоваться ножницами, когда растянувшаяся плоть промежности лопнула и показались ягодички младенца.
– Все идет прекрасно, мадам! Тужьтесь!
Прошло еще десять минут, но плод так и не покинул материнское лоно. Недолгий осмотр, во время которого Перетта снова кричала от боли, показал, что головка ребенка застряла.
Анжелина выпрямилась и посмотрела на смотрителя:
– Мсье, мне придется прибегнуть к опасному акушерскому приему, который может причинить вашей супруге новые страдания. Но это – единственный шанс спасти обоих, мать и дитя. Вы разрешите мне это сделать?
– Если ты думаешь, что может получиться…
– Думаю, я сумею все сделать правильно, но мне необходимо ваше согласие. Я в неприятном положении. Бог знает в чем вы можете меня обвинить, если случится несчастье!
– Делай что нужно! – пробормотала роженица. – Я хочу, чтобы это поскорее кончилось!
И снова Анжелина возблагодарила природу и Небеса за то, что ей были дарованы такие маленькие ручки и тонкие, ловкие, почти детские пальчики – неоценимое подспорье в ее профессии. Вспоминая иллюстрации, демонстрирующие поэтапное проведение приема Морисо, которые она с таким любопытством рассматривала в свое время в Тулузе, она осторожно, щадя Перетту, производила нужные действия. Наконец получилось наклонить головку плода. Последовало выталкивающее движение, и…
– Тужьтесь, мадам, но потихоньку! – посоветовала она. – Не останавливайтесь, но и не напрягайтесь чрезмерно! Вот так! Да, да, вот так! А теперь замрите! Пуповина обвилась вокруг его шейки, нужно ее распутать. Теперь все хорошо… Браво!
Как и каждый раз, повитуха с упоением взирала на новорожденного. Дрыгая ножками и ручками, это розовое чудо вдруг зашлось громким криком.
– Это мальчик, и он просто великолепен! – воскликнула она, забыв обо всем на свете и прямо-таки светясь от радости.
Счастливое забытье продлилось считаные секунды, и все же Анжелина насладилась им сполна. Она была горда тем, что у нее все получилось, и со слезами радости смотрела на отлично сложенного карапуза, которому только что спасла жизнь.
– Господи, это парень! Перетта, милая, ты слышишь? Мальчишка! – пробормотал ошеломленный Фюльбер.
– Я хочу на него посмотреть, – попросила родильница.
– Вскоре я его вам дам, нужно немножко подождать, пока я приведу малыша в порядок. Но показать его вам я могу. Глядите!
И она приподняла младенца. Повитуха из квартала Сен-Валье оставила все необходимое, чтобы можно было перевязать и перерезать пуповину. Анжелина молча завершила свою работу. Мысленно она вернулась к Розетте, которая осталась одна в темноте и тишине подземелья.
– Мне нужна крепкая нитка! – со вздохом произнесла она. – У мадам разрыв, и его нужно как можно скорее зашить. Сейчас отойдет послед, потом может быть небольшое кровотечение. Будет лучше, если я останусь рядом с мадам до утра.
Смотритель отошел от изголовья кровати, на которой лежала его усталая, но счастливая супруга, и теперь блестящими от гордости глазами смотрел на сына.
– Мсье, можете принести теплой воды? – обратилась к нему Анжелина. – В большом тазу! Если вам не с руки, я могу это сделать сама.
– Делайте что хотите, – ответил тот прерывающимся голосом. – И я хочу вас поблагодарить! Мы уже и не надеялись на такое чудо – после шести-то лет брака!
Анжелина отметила про себя, что теперь мужчина обращается к ней на «вы». Ответив ему робкой улыбкой, она протянула матери завернутого в чистую пеленку младенца.
– Я тоже вам так благодарна! – прошептала Перетта. – Если бы не вы…
– Я выполнила свой долг, мадам, – проговорила Анжелина тихим голосом.