– Из тебя постоянно толк выходит, а бестолочь остается. Что они от тебя хотели?
– Клад, – снова пожала плечами его жена, – нашу с тобой долю. В качестве добровольно-принудительного пожертвования католической церкви. А чтобы это не выглядело как шантаж, мы оба должны были сменить веру и, желательно, постричься в монахи.
– Разбежались, – хмыкнул Рик, – боюсь, из нас с тобой хреновые монахи. Я даже «Отче наш» толком не знаю, не говоря уже о «Богородице».
– Богородица Дева радуйся… – Настя улыбнулась.
– Ты-то откуда знаешь?
– Знаю, – Настя фыркнула, представив себе мужа в сутане, подпоясанного веревкой.
– Кстати, тот монах, брат Доминик, – вспомнила она, – мне показалось, или он и вправду нам помог?
– Вправду, – кивнул Рик, – и здорово. Без него могли и не справится. Он провел нас через владения герцога, обеспечил лошадей и карету, нарисовал план.
– Зачем? Или это было его доброе дело недели? – удивилась Ирис.
– А-а, тут вот какая история. Он догадался, что тебя решили отравить. И не захотел, чтобы Папа брал еще один грех на душу. По его словам, там их и так хоть прицепом вывози.
– Он так печется за душу Папы? Такой верующий?
– Да нет. Просто брат Доминик – незаконнорожденный. Так получилось, – Рик развел руками. – Герцог – его папа. А Римский Папа – его мама.
– Опаньки! Вот это сэндвич, – Ирис даже рассмеялась, – выходит, это правда, он и в самом деле – она.
– А ты сомневалась?
– Честно говоря – да. Не могла поверить в то, что женщина пойдет на то, чтобы выбрить тонзуру.
Внезапно в дверь каюты забарабанили – очень решительно. Так ломиться к капитану мог только человек, у которого возникло ну очень срочное дело.
Рик отодвинул засов, а Ирис немедленно нырнула под одеяло.
– Что случилось, Дерек? – спросил капитан.
– Корабль. Очень странный корабль. И у него явно враждебные намерения.
– Флаг?
– Французский, – ответил помощник. – И это странно. Ведь у нас с Францией мир.
– Французский? – Рик потер переносицу. – Дерек, извини, а какое сегодня число?
– Что случилось? – подала голос Ирис.
– Насколько я помню историю, случилась англо-французская война, – бросил Рик по-русски и торопливо вышел. Ирис немедленно вскочила и принялась натягивать платье. Без корсета оно сидело на ней, как на корове седло, но возиться с корсетом не было ни времени, ни возможности. Да переживут как-нибудь! Нельзя же все время быть первой красавицей, надо время от времени делать перерывы. Закрутив волосы в узел и наскоро заколов шпильками, Ирис выскочила на палубу.
Рик уже стоял на юте, припав к подзорной трубе. Рядом нервно перетаптывался Дерек, его труба была также плотно приставлена к правому глазу.
– Не может быть… – изрек Рик, и Ирис уловила в его голосе скорее усмешку судьбы, чем горькое разочарование.
– Если сейчас повернуть на…
– Не стоит, Дерек, – прервал капитан, – это война, и француз идет на нас. А от таких приглашений мы еще никогда не бегали.
– Это безумие, сэр! При всем уважении, наша «Немизида» не сможет тягаться с…
– Да что же это там такое? – Ирис вопросом объявила о своем присутствии.
– Взгляни, – супруг предложил ей трубу.
Она охотно взяла и несколько секунд разглядывала приближающегося гиганта.
– Большой… – она вернула трубу Рику. – Может, и правда, уйдем?
– Нет, – решительно отрезал Джеймс.
– Яша, ты спятил? – супруга налетела на него и даже чуть оттолкнула в сторону. Говорила она по-русски, но тихо, чтобы Дерек не слышал. – Это же мановар, кажется…
– Так точно, моя дорогая. Французский стодесятипушечный линкор – «Солей-Рояль». Самый крупный линкор! Видишь, гальюнная надстройка в виде солнца.
– Мать моя женщина… флагман короля.
– Ну, вряд ли он сам на борту.
– Яша, я тебя по-хорошему прошу: давай уйдем. Прикажи ставить все паруса. Я слышала – у них железные ядра.
– Хм… у нас тоже.
– Яша, не дури!
– Настя, все будет хорошо. Мы быстрее… и маневренней. Ну, когда еще будет возможность пощипать самого де Турвиля[25].
Настя не находила слов. Впервые она искренне не понимала своего мужа. Словно бес вселился в него. Все будет хорошо? Поиграть он, что ли, решил? Так это игра со смертью!
– Ради меня, – она приступила к нему с новой силой, пуская в ход последний аргумент: – Ради нашего ребенка…
– Что? – Рик изумленно вскинул брови.
Она еще и сама не была до конца уверена. Но даже если она и ошиблась, сейчас эта маленькая хитрость только во благо.
– Ради нашего ребенка… – повторила она и схватила его руки. – Умоляю, командуй разворот.
– Ты уверена?
– Да.
Рик секунду колебался, а затем рявкнул на помощника:
– Дерек, лево руля! Живо! Что у вас там с фок-реей? Почему топенанты провисли?! Боцман! Бегом!
Помощник живо кинулся к рулевому и быстро отдал команду на поворот.
Дерек плотно сжал губы.
– Не успеем…
Рик вскинул трубу. Он смотрел лишь секунду, а потом хлопком собрал прибор.
– Черт!
– Мы не успеем? – тревожно спросила супруга.
– Не могла сразу сказать…
– Яша… Я…
– Ладно, извини. Прошу тебя, спустись в каюту, здесь может быть очень опасно.
И в подтверждение его слов четыре носовых орудия француза дали залп. Стальные ядра зарылись в воду, дав совсем не большой недолет.
– Иди… – подтолкнул капитан жену. – Видишь, нас приглашают на танец.
Настя, крепко держась за поручни, спустилась по трапу. Судно накренилось… «Немезида» почти закончила маневр.
– Орудия к бою, – взяв себя в руки, буднично произнес Рик. – Оба борта.
Дерек сглотнул и отдал приказ. Тут же запела боцманская дудка, и судно наполнилось криками офицеров, подгоняющих матросов.
– Капитан… сэр, вы думаете….
– Ничего я не думаю, – огрызнулся Рик. – Чему быть, тому не миновать.
Дерек поправил саблю на боку.
– Чего приуныли! – вскричал капитан, так чтобы его услышали не только на юте. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Быстрее, парни! Смотрите за парусами. Лягушатникам нас не догнать! Чтоб они сдохли… – последнюю фразу Рик добавил по-русски и значительно тише.
«Немезида» закончила разворот, и теперь «Солей-Рояль» находился точно за кормой.
Острая боль пронзила мозг – нельзя подставлять под обстрел корму – каюты! Настя!
– Право на борт! Круче! Еще…
«Немезида» пошла на маневр, но тут гальюнная фигура линкора окуталась дымкой и четыре ядра вновь устремились к цели.
– Чего-то они быстро перезарядились, – изумился Рик, дернув головой… а затем застыл, как изваяние.