Читать интересную книгу Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП) - Джек Лоуренс Чалкер

Раздался вздох облегчения, и дверь распахнулась; в экипаж ворвался теплый ветер и громадные дождевые брызги. Харонианец помогал нам выбраться из фургона и указывал, куда идти. Мы вновь промокли с ног до головы, грохот дождя оглушил нас, но немного погодя я вполне пришел в себя и осмотрелся.

Все рассказы о здешней нищете оказались истинной правдой. Дома, построенные из какого-то местного дерева, утопали в зелени и хотя на вид были вполне добротны, но все-таки удручающе просты и бедны. Между тротуаром и улицей, насколько хватало глаз, тянулась полоса из стеклоподобного материала, сквозь которую пробивался свет масляных ламп; от дождя их защищал черепичный навес. Несмотря на то, что влага все-таки просачивалась снизу, это была надежная водозащита. Сильные порывы ветра доносили странную прохладу.

Наш проводник, такой же мокрый, как и мы, взглянул на нас с кислой ухмылкой; очевидно, наш вид оставлял желать лучшего.

Вскоре рядом остановился второй экипаж, и к ним присоединились остальные арестанты.

— Надеюсь, такой водопад здесь не всегда? — спросил я у провожатого.

— Нет, — засмеялся он. — Обычно дождь идет час-два, но ранней весной и в конце лета он льет по двое-трое суток, и уровень воды повышается на три сантиметра в час. — Он замолчал на мгновение, давая мне возможность проникнуться сказанным. — У нас очень хорошая дренажная система.

Удивительно, подумалось мне. После трех дней такого ливня земля должна покрыться двухметровым слоем воды, не меньше.

— А сейчас какое время года? — с затаенной грустью поинтересовался кто-то.

— Середина весны, — ответил гид. — Скоро потеплеет.

К моему великому сожалению, он нисколько не шутил.

Наша группа направилась к соседнему, по-деревенски незатейливому зданию из толстых бревен; высокий потолок подпирал такой же струганный брус. Кроме плетеных, как мне показалось, кресел и нескольких столов, почти никакой мебели внутри не было. В помещении слабо мерцали лампы — впрочем, света хватало. Пол был покрыт каким-то резиноподобным материалом, изрезанным сложным глубоким узором, — для отвода воды, сразу догадался я.

Действительно, продуманная конструкция, если пол в здании не затопляется даже во время столь сильных сезонных ливней.

Мы рухнули в кресла, как будто весь день занимались изнурительным трудом. А ведь мы только немного познакомились с местным бытом жителей. Напряжение постепенно спадало, и всех начало клонить в сон.

— Это здание — городской отель, — сообщила женщина. — Мы арендовали его на несколько дней, чтобы вы могли акклиматизироваться. Комнаты наверху также зарезервированы для вас — хотя боюсь, вам придется жить по двое. Постояльцев мы немного потесним, для них отвели нижние комнаты. Здесь они пока не появятся; этот зал будет служить вам и столовой. Хотелось бы сразу посоветовать избегать горожан, которых наверняка встретите в уборной или же на лестнице. Сильно не беспокойтесь — просто не завязывайте знакомств и не вступайте ни в какие разговоры. Большинство из них — уроженцы Харона и могут вас не правильно воспринять.

Некоторые согласно закивали.

— А как насчет одежды, мы ведь промокли? — поинтересовался я.

— Мы ВСЕ промокли, — возразила женщина. — Постараемся найти что-нибудь вашего размера, но пока придется посидеть так.

Девица, сидящая неподалеку от меня, грустно вздохнула и огляделась.

— Мне показалось, или на самом деле потянуло холодом? — спросила она.

— Это сильно сказано, — возразил мужчина, — но холодный воздух действительно циркулирует по системе трубопроводов, куда он поступает из-под земли; на Хароне существует целая сеть подземных рек, а есть еще и искусственные. Система принудительной вентиляции приводится в действие ветряными мельницами, расположенными на крышах зданий. Без нее здесь можно изжариться или просто задохнуться.

Здорово придумано, одобрил я, хотя вето на технику по-прежнему оставалось для меня загадкой. Причальная палуба космодрома была хотя и крошечной, но вполне современной. Техника в принципе могла существовать на Хароне — однако кто-то ее запретил. Мэтьюз? Нет, она пришла к власти недавно и просто не успела бы. Да и внешний вид города свидетельствует, что уже не одно поколение горожан выросло, не имея ни малейшего представления о механизации. Впрочем, судя по тому, что я слышал о Цербере, здесь то же самое. Подобное табу имеет смысл, если претворить его в жизнь на всей планете. Будь властитель Цербера и его (или ее) люди технически грамотны, вся планета оказалась бы под их неусыпным контролем.

— Вы можете пройти в свои комнаты, — предложил проводник, и одуревшая от жары девушка радостно вздохнула, — и немного привести себя в порядок. Там, кстати, вы найдете и сухую одежду. Поднимайтесь наверх, занимайте комнаты — на двоих — знакомьтесь; мы встретимся с вами здесь же, например, во время трапезы. Часов у вас, конечно, нет, но будьте уверены — вы об этом узнаете.

Мы прошли в конец помещения и обнаружили в незаметной нише винтовую деревянную лестницу. Из-за дверей за нишей доносились громкие голоса и запах готовящейся еды. Что это — бар? Ресторан? Ну да ладно, пока не важно.

Толпа двинула наверх, а я малость поотстал, надеясь, что, учитывая нечетное число арестантов, мне удастся обойтись без соседа.

Однако мне не повезло. Здоровенный мужик, который все время отпускал саркастические комментарии, нагло занял отдельную комнату; перечить ему почему-то никто не решился. Все остальные, включая двух женщин, разбрелись парами по комнатам, и вскоре на лестнице остались только мы с той самой девицей. Стоя в конце коридора, она сконфуженно поглядывала на меня. Осторожно открыв последнюю комнату, заглянула туда, но, услышав мои шаги, повернулась. По выражению ее лица я понял, что наше неожиданное соседство нисколько ее не смущает.

‘- Придется нам познакомиться поближе, — заметил я.

Немного поразмыслив, незнакомка решительно вздохнула.

— А что я могу сделать, черт побери? — поинтересовалась она.

— Большое спасибо, — угрюмо ответил я и вошел в комнату. В центре ее стояли две широкие, удобные кровати, имелся туалет и даже умывальник, что меня особенно порадовало, — я уже приготовился бегать за водой к какому-нибудь колодцу. Кровати не были заправлены, однако у каждой в изголовье лежали стопки чистого белья, полотенец и, как и было обещано, сухой одежды.

Увидев легкое замешательство моей соседки, я неожиданно проникся к ней некоторой симпатией:

— Послушайте, если мое присутствие вас смущает, я зайду в туалет, пока вы будете переодеваться. С моим ростом там вполне можно даже жить.

— Нет, не стоит, — ответила она. — Ведь мы уже видели друг друга голыми в челноке.

Я утвердительно кивнул и, стянув с себя промокшую одежду, повесил ее на вешалку, а затем изо всех сил растер все тело, особенно волосы, полотенцем; моя пышная шевелюра превратилась в спутанную копну. Затем я примерил одежду. Как я и думал, она оказалась великовата — я и здесь не соответствовал стандартам. Однако это меня уже не беспокоило.

Девушка тем временем внимательно меня разглядывала, и я начал подозревать, что она узнала Парка Лакоша.

— Что-нибудь не так? — поинтересовался я. Она молчала, словно не слыша. Я уж подумал, что девушка несколько не в себе, как вдруг она глубоко вздохнула и посмотрела мне в глаза:

— Простите, но мне до сих пор трудно осознать происходящее. Порой кажется, что это просто дурной сон, и нужно только проснуться — и все пройдет.

Я сочувственно покачал головой:

— Да, я чувствую почти то же самое, но боюсь, от этого кошмара нам уже не избавиться. Сами видите — вы живы, остаетесь самой собой и все происходит наяву. Это просто начало совершенно новой жизни. И вовсе не такое уж плохое, как могло бы быть.

Ну да, конечно. Она наверняка родом с цивилизованной планеты и в глаза не видела Границы. Знакомый мир, который она вряд ли любила, но с которым сроднилась, ушел навсегда. Что ж, это может пригодиться в дальнейшем.

Девушка прошлась по комнате и уселась на краешек своей кровати.

— Что же теперь делать? — потрясенно сказала она. — По-моему, даже смерть лучше, чем ЭТО.

— Нет, смерть никогда не бывает лучше жизни. Сами посудите, люди, подобные вам, в Конфедерации редкость. Сюда нас попало всего одиннадцать, а сколько человек осудили за это время? Сотни? Тысячи? Все мы обладаем чем-то таким, что они боятся потерять навсегда. Наша судьба косвенно подтверждает — мы были лучшими людьми во всей Конфедерации.

— Ну да, наверное, — откликнулась она. — Впрочем, нет, не знаю. Я просто ничего не понимаю. Провести остаток жизни в этой гнилой дыре… — Она вновь взглянула мне прямо в глаза. — А чем прославились лично вы? За что вашу жизнь предпочли сохранить именно таким образом?

Ну вот — начался допрос с пристрастием. Я решил играть как можно мягче и осторожнее.