Читать интересную книгу Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП) - Джек Лоуренс Чалкер

Конечно, это хрестоматийный случай психопата. В детстве Парк, очевидно, был всеобщим посмешищем, и это изуродовало молодую неокрепшую психику. Однако ум его, надо отдать должное, остался острым и проницательным; Лакош был великолепным администратором, лучшим в своем регионе. Для границы, где людей не выхолащивают генной и культурной инженерией, это не такая уж редкость, и Парк воспользовался своим даром на всю катушку. По всем меркам цивилизованного мира он заслуживал либо смерти, либо ссылки на Ромб Вардена. Благодаря прессе о нем узнала вся Конфедерация, так что даже полностью стертый мозг и новая личность вряд ли помогли бы Лакошу избежать линчевания.

В общем, это самая подходящая кандидатура для Ромба. Да и для меня тоже, если, конечно, закрыть глаза на его прошлое. Я любил женщин традиционными способами, и если слава о подвигах Лакоша уже достигла Харона, завести друзей там будет весьма непросто. Скорее всего придется придумать себе легенду, чтобы не сильно отпугивать окружающих.

Я улегся на койку и погрузился в легкий транс, сортируя и обдумывая полученную информацию. Подробности жизни и работы Лакоша особенно важны. Свое прошлое нужно знать досконально. Мне предстояло изучить его методы, психотип, вкусы и наклонности и попытаться втиснуть свое сознание в мозг маленького тщедушного человечка, оказавшегося в большом и очень жестоком мире.

Вскоре я буду на Хароне. Ради собственной же безопасности мне необходимо быть чрезвычайно осторожным и осмотрительным. Предыдущие подвиги Лакоша — то есть мои — вполне достойны уважения любого уголовника, однако я не собирался недооценивать Эолу Мэтьюз.

Глава 2

ПРИБЫТИЕ

За временем я мог следить только по регулярным кормежкам, но путешествие, без сомнения, тянулось очень долго. Никто не собирался тратить деньги на излишнюю оперативность.

Наконец наш корабль пришвартовался к базовой станции, дрейфующей в доброй трети светового года от системы Вардена.

Я понял это по тому, что слабая вибрация — мой постоянный спутник внезапно прекратилась. Впрочем, распорядок дня не изменился — вероятно, мои тюремщики ждали, когда наберется достаточно большая партия приговоренных, чтобы забросить их на планету одним махом. Я по-прежнему был занят сортировкой информации, периодически вспоминая, что нахожусь совсем недалеко от своего прежнего тела.

Кроме того, у меня было время поразмыслить о том, что мне вообще известно о Ромбе Вардена и о причинах, по которым он превратился в столь идеальную тюрьму. После первого же выхода на планету бактерии проникнут во все клетки моего тела и начнут контролировать весь организм. У них есть лишь одна цель выживание, и отныне их существование неразрывно связано с моим. Моя гибель приведет к их гибели, и наоборот.

Судя по всему, им требуется некая контрольная субстанция, или что-то в этом роде, которая имеется только в системе Вардена. О ней никто ничего не знает, обнаружить ее опытным путем не удается, но она, без сомнения, существует. Этой субстанции нет в воздухе — ведь между планетами Ромба курсируют челночные корабли, где вы дышите отфильтрованным воздухом без всяких последствий. Нет ее и в пище — эта гипотеза уже неоднократно проверялась. Один из бывших обитателей системы Вардена превосходно себя чувствует в полностью изолированной от внешнего мира лаборатории на борту космической станции. Но стоит кораблю отойти подальше — и человек погибает, невзирая на натуральные продукты питания и подлинную атмосферу планеты. Микроорганизмы Вардена модифицируют человеческие клетки, превращая их в удобную среду обитания. Отныне управление клеточным делением и биохимическими процессами полностью переходит к ним, и гибель микроорганизмов приводит к стихийному развитию клеток. Человек погибает в ужасных — впрочем, недолгих — мучениях. Критическое расстояние составляет ‘примерно четверть светового года — чем и определялся выбор орбиты для базового корабля.

Природные условия на всех четырех планетах абсолютно разные. Микроорганизмы приспособлены к местным биосферам, однако — очевидно, здесь играет роль расстояние до светила, от которого они явно очень сильно зависят, — симбиозы сильно различаются. Его тип определяется тем, на какую из планет вы попали сначала, и сохраняется, даже если вы переезжаете на другую.

Складывается впечатление, будто эти твари поддерживают между собой какую-то телепатическую связь. Объяснить этого никто пока не может — ведь они не разумны; по крайней мере их поведение всегда предсказуемо, но изменения в жизнедеятельности колонии одного организма-носителя, как правило, влияют на другие. После определенной тренировки вы можете научиться управлять собственными бактериями и таким образом стать доминирующим элементом в этом симбиозе. Славная, простая и справедливая система; хорошо бы еще кто-нибудь объяснил ее!

Примерно дня через три — кормили восемь раз — пол неожиданно накренился, и резкие беспорядочные толчки швырнули меня на койку, вызвав легкую тошноту. Так, стало быть, кворум есть, и нас готовятся отфутболить на поверхность планеты. С одной стороны, этот бокс, в котором царила удручающая скука, мне уже опостылел, но с другой — дорога отсюда только одна — в такую же камеру, только побольше размером и уже пожизненную.

Толчки и удары вскоре прекратились, а потом после паузы раздался мощный гул: либо мы находились на очень маленьком судне, либо моя камера располагалась по соседству с маршевыми двигателями.

Еще через девять кормежек мы наконец добрались до места. Гулкая вибрация прекратилась, и стало ясно, что мы на планетарной орбите. Во мне снова вспыхнули противоречивые чувства — безысходность, приправленная бесовским весельем.

Неизвестно откуда раздался резкий дребезжащий сигнал ожившего динамика.

— Заключенные, внимание! — повелительно произнес синтезированный голос пародия на мужской баритон с металлическими нотками. — Мы находимся на орбите планеты Харон системы Вардена.

Для меня это была не новость, но для других арестантов наверняка настоящее откровение. “Бедняги”, — подумал я.

— Сейчас ваши камеры откроются, — вещал динамик, — и вы выйдете наружу. Через тридцать секунд двери закроются и начнется вакуумная стерилизация боксов — так что медлить не советую.

Хорошенькое дельце! Вряд ли кто-нибудь замешкается.

— Выйдя в коридор, вы остановитесь в указанном месте. Каждого, кто сойдет с указателей, сожжет автоматическая система безопасности. Никаких разговоров. Дальнейшие инструкции вы получите позже. Приготовиться… Марш!

Дверь скользнула в сторону, и я нырнул в образовавшееся отверстие. Маленькая белая пластинка с нарисованными пятками показывала, где нужно встать. С некоторым раздражением я подчинился. Для абсолютно голого и беспомощного человека на борту корабля, управляемого исключительно компьютером, скромность — наиболее эффективная линия поведения.

Осторожно оглядевшись, я уверился в своей правоте. Мы стояли в длинном, закрытом с обоих концов коридоре, вдоль которого тянулись двери камер. Точное количество арестантов определить было трудно, но на пер-, вый взгляд человек десять-двенадцать, не больше. Соль земли, угрюмо подумал я. Дюжина мужчин и женщин — в основном мужчин — голых, грязных и избитых. Искоса рассматривая соседей, я пытался понять, что такого нашли в них психиатры, чтобы сохранить им и жизнь, и личность одновременно? Сами заключенные, очевидно, не имели об этом ни малейшего понятия. Интересно бы узнать, кто имел.

Двери с треском захлопнулись. Я прислушался — не раздастся ли сдавленный крик, но ничего не услышал. Динамик вновь ожил.

— По моей команде, — послышался тот же голос, — вы повернетесь направо и, соблюдая дистанцию, медленно пойдете вперед. Вы попадете в челнок, который доставит вас на поверхность. Занимайте все места подряд, начиная с передних. Сразу же пристегнуться.

Кто-то тихонько выругался, и тут же из стены вырвался мощный столб света и вонзился в пол у самых ног нарушителя — для устрашения. Ворчание мгновенно стихло.

После небольшой паузы голос скомандовал:

— Напр-ра-а-а-ВО!

Мы немедленно подчинились.

— По одному, вперед — шагом марш!

В гробовом молчании мы осторожно двинулись вперед.

Холодный металлический пол обжигал ступни’ — впрочем, здесь вообще царила жуткая стужа, как в хорошем морозильнике.

Челнок неожиданно оказался удобным и вполне современным, хотя жесткие кресла явно не предназначались для голых задниц. Я уселся в четвертом ряду и сразу же пристегнулся. Мое беглое впечатление оказалось верным — заключенных было одиннадцать человек.

Люк автоматически закрылся, перегрузка бесцеремонно вдавила нас в кресла, и челнок устремился к планете, унося обреченных навстречу судьбе.

Для тюремного транспорта корабль подозрительно хорош, с подозрением отметил я. Очевидно, один из тех, что регулярно курсируют между планетами Ромба.