ты. Дролларду, черт возьми, грозит серьезная опасность голода, если твой король не оторвет задницу от стула и что-нибудь не сделает, вашу мать!
Я широко распахиваю глаза, смотря на братьев, которые рычат и огрызаются друг с другом, как стая голодных псов.
Лу закатывает глаза.
– Видишь, с чем мне приходилось мириться все это время? – говорит она мне и встает. Она живо запрыгивает на стол и быстро выхватывает кинжал – даже не знаю откуда, – и вонзает его в деревянный стол, пригвоздив послание.
Все тут же замолкают и смотрят на нее.
– Теперь, когда я привлекла ваше внимание, будь оно проклято богами… – Лу упирается кулаками в бока и смотрит на всех сверху вниз, как настоящий капитан. – Спрячьте-ка члены и попытайтесь мыслить рационально. Как женщины.
Несмотря на серьезность ситуации, я не могу удержаться от ухмылки.
– Очевидно, как нам надо поступить, – продолжает она и показывает на Райатта. – Тебе нужно перестать быть придурком. Слейд заботится о Дролларде и всех, кто здесь живет, и ты прекрасно это знаешь. Как и мы знаем, что ты чертовски переживаешь за деревню, потому что это место – твой дом. Но, как я уже сказала, перестань быть придурком.
Райатт недоволен, но держит рот на замке.
Она тычет пальцем в Джадда.
– Перестань всех подстрекать.
– А ты, – говорит она, показав на Слейда, – тебя слишком долго не было в королевстве, и ты это знаешь.
– Ты… – говорит она Дигби, и тот настороженно глядит на нее. – Продолжай в том же духе. И тебе того же, Ходжатти, – добавляет она, и лекарь застенчиво ей улыбается.
– И, Золотце, – я осторожно посматриваю на ее палец и готовлюсь. – Тебе нужно уже стать взрослой девочкой и разобраться со своей магией. Потому что мы все прекрасно понимаем: Рип без тебя точно не уйдет, да и, если честно, пора бы тебе уже это сделать, пока не случилось еще одно событие, как в той бальной зале. Время пришло.
Я знаю, что она права. Я уже не смею тянуть время. Мне нужно стать сильнее физически и магически. Поэтому, несмотря на то, что это наполняет меня ужасом, я киваю.
– Знаю.
– Я знаю, что ты знаешь, – отвечает она. Лу опускает руку, и все как будто немного расслабляются. Я бы сочла это забавным, если бы не была так встревожена. – А теперь хватит спорить и впустую тратить время. Оз уже перебрасывает последнюю треть армии на нашу территорию. А это значит, что у нас будут тысячи уставших солдат, о которых нужно позаботиться, и письма, на которые нужно ответить. Нам нужно придумать план. Вместе.
Все дружно кивают.
Лу спрыгивает со стола, смотрит на Слейда, и я вижу, как меняется его поведение. Он выглядит так же, как и в своей обычной форме – коварный командир самой грозной армии в мире.
Он опирается руками о дерево, пробежав взглядом по свернутым свиткам.
– В других королевствах считают, что могут меня запугать, дабы я выдал Аурен, но у них ничего не выйдет, – говорит он, и я наконец-то слышу гнев, который он скрывал, и потребность действовать, которую он подавлял. Через мгновение Слейд поднимает голову, и на его лице расплывается коварная улыбка. – Может, пора напомнить им, почему никто не должен вмешиваться в дела короля Рота.
Глава 40
Аурен
Вчера, когда все поведали мне о политических событиях, случившихся после Рэнхолда, я поняла, как же меня оберегали. Сколь много они пытались от меня скрыть. Но теперь они включили меня во все переговоры. Несколько раз кто-нибудь обязательно поворачивался ко мне и интересовался моим мнением. Сначала я опешила, а потом поняла, что нахожусь в замешательстве и хмурюсь.
За все эти годы я была молчаливым наблюдателем сотен политических встреч, но ключевое слово – молчаливым. Меня никогда не приглашали высказать свое мнение, не разрешали задавать вопросы. Я была питомцем в клетке, на которого можно было только глазеть.
Мы проговорили несколько часов кряду, и, признаюсь, я чувствовала себя не в своей тарелке. Я не привыкла, чтобы у меня спрашивали мнение. Но вот еще одна причина, почему Слейд и его Гнев совсем другие. Они работают сообща. Даже во время споров. Слейд не присваивает себе заслуги и не выносит наказания. Он начинает обсуждение, слушает мнение каждого – от членов Гнева до лекаря, и даже спрашивает моего стражника. Он ко всем прислушивается, принимает все во внимание.
Мидас никогда бы так не поступил.
И несмотря на то, что мы обсуждали столь сложные темы, после Слейд как будто почувствовал облегчение. Словно скинул бремя, которое тащил за собой, прятал от всех остальных, молча взвалив ответственность на свои плечи. Но теперь все изменилось, и он выглядит еще увереннее и решительнее, чем прежде.
Ну а я? Мой разум превратился в кашу, в которую добавили слишком много овсяных хлопьев. У меня в голове слиплось чересчур много крупинок мыслей.
Не знаю, когда после собрания все разошлись по комнатам и легли спать, но лично мой сон той ночью был прерывистым, хаотичным и состоял из фрагментов грез.
Меня заваливала новая информация со всех сторон – даже когда я отдыхала.
Сперва мне снился отравленный гнилью узник. Затем Райатт, который кричал мне в лицо, чтобы я убиралась из его дома. После – Элора, вопящая до тех пор, пока у нее не пропал голос. Мне снилась королева Кайла, которая держала меня в заложниках, опутав шепотом. Мне виделось, как из меня изливается золото, накрывающее весь Дроллард.
С трудом открыв глаза после последнего сна, я решаю их больше не закрывать.
С меня довольно.
Не сна, а меня. Этого сильного подводного течения, когда я пытаюсь двигаться в одну сторону, но меня утягивает назад. И я сдерживаю не только себя, но и короля, которому нужно защитить свое королевство.
Я знаю, что должна сделать.
Я осторожно вылезаю из постели, хотя мы легли всего несколько часов назад. Тихонько одеваюсь и подхожу к двери, проверив, спит ли Слейд, а потом выскальзываю из комнаты. Снимаю с крючка возле камина пальто и натягиваю его, а затем влезаю в сапоги. В доме тихо, безмолвно и холодно, но меня окутывает нервное тепло.
Обычно скрипучая дверь Грота не издает ни звука, когда я открываю ее и выскальзываю наружу. Впереди простирается пещера, и проступают слабые лучи рассвета. Я иду навстречу приглушенному свету, пряча руки под мышками.
Воздух безмятежный и сырой, такой холодный, что