— Ой да ладно, можно подумать, ты сильно против был. Скажи, что сразу на нее глаз положил?
— Сразу нет.
Все эти разговоры отвлекают меня и не дают себя накручивать. Время до приезда Марка и тети Нины проходит быстрее. И вот уже женщина-регистратор говорит свою стандартную речь, которую я слушаю через слово.
Больше концентрируюсь на том, как крепко Миша держит меня за руку. Как хочется остаться с ним наедине. И официально иметь право обнимать и целовать его в любое время.
Подписи в регистрационной книге… Обмен кольцами… Не о такой свадьбе я мечтала всегда… Но именно она запомнится. Каждая мелочь и сложность на пути к ней ценна каждым шагом и поступком.
— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
Слышу последние слова и поджимаю губы, чтобы сдержать чёртовы беременные гормональные скачки.
Мой. Мой муж.
Миша разворачивается ко мне сам и берет лицо в ладони. Знаю, что все смотрят на нас, и это так непривычно, — напоказ свое счастье. Но я знаю, что тут только те, кто искренне рад нашей свадьбе.
— Люблю тебя. Наконец-то ты моя… — Миша касается моих губ и оставляет нежные следы, боясь спугнуть счастье.
Может ли быть этот поцелуй лучше всех остальных? Я хочу, чтобы каждый был как первый раз. Чтобы влюбленность только перерастала в крепную, заботливую, доверительную любовь.
* * *
— Алис, а ты куда собираешься?
Я смотрю на подругу, которая помогает складывать вещи тете Нине и переодевается. Наш маленький праздник затянулся прям до вечера.
— Меня выписывают сегодня, Лерок.
— А я? — Смотрю на всех и снова в глазах рябит. Такой день и меня все оставят одну?
— Нуу…
— Валерия, у вас сегодня первая брачная ночь. Поэтому мы не будем вам мешать. Ну и у нас, как свидетелей, тоже есть обязанности.
Марк пытается все преподнести серьезно, но у него получается не очень. Все начинают смеяться, потому что понимают, о чем он говорит.
— Ты останешься? — Я перевожу взгляд на Мишу и ловлю одобрительный кивок.
— Ох уж эти русские обычаи.
— Да ладно вам, — останавливает всех Миша, — будете мне всю жизнь теперь это вспоминать?
38
Мы провожаем гостей. Вернее, Миша провожает, а я лежу. Потому что только лежать мне и можно. Ещё, как колобку, ворочаться.
Алиса уехала с Марком и тетей Ниной. Но, как оказалось, они специально ее оставили на несколько дней, чтобы нас помирить. Алиса в таком уходе и постоянном наблюдении, как я, не нуждалась. Да и Марк теперь будет ее оберегать еще лучше. И готовить ей кулинарные изыски.
— Я надеялась, что ты меня заберешь хотя бы на ночь домой. — Выдыхаю с огорчением. — Лишать меня вообще всего очень жестоко.
— Нет, не заберу, но я сделал кое-что получше. Я договорился, чтобы остаться у тебя.
Миша стягивает пиджак, вешает аккуратно на спинку, следом туда же брюки, носки, рубашку. Смотрю на то, как распаковывает себя и не могу не улыбнуться. Что, прямо тут? На пару дней наедине?
— Это твой свадебный подарок мне? — Киваю на тело.
Даже сглотнуть хочется от того, как я, оказывается, соскучилась по мужскому вниманию. Или телу. По всему соскучилась. Но уже кого-то другого, а не своего мужа, представить не могу.
По рукам этим, что не скупятся на ласки, по губам, что готовы зацеловать до синяков. Хочу скорее его рядом, а он как специально, медлит.
Снова смотрит на меня и, прикусив губу, улыбается. Плечи передергивает от воспоминаний почти полугодовалой давности. Мы с ним в моей квартире… Одни. Несколько дней маленького сумасшествия, перевернувшего все. Хочу повторения. Все либидо требует повторения. А здравый смысл стучит молоточком, привлекая внимание.
У тебя ребенок. Нельзя.
Миша достает из сумки домашнюю одежду, а из меня вырывается разочарование. Сейчас спрячет все свое богатство и ляжет на Алискину кровать. И даже не дать пощупать себя.
Не могла я прогадать и выйти замуж за сухаря.
— Не одевайся, — хочу попросить, но получается как приказ. Но Миша и на него усмехается.
Как будто ждёт чего-то, мучая меня. А мне уже все равно. Я просто хочу его рядом. Без одежды.
Миша идёт к моей тумбочке и, подняв ее с вещами, переносит на другую сторону от кровати. Следом делает тоже самое с бывшей тумбочкой Алисы.
— Я договорился, чтобы мне разрешили провести с тобой несколько дней. Считай, купил абонемент на обследование.
Обходит пустующую кровать и толкает ее вплотную к моей. — Ну вот теперь у нас двуспальная кровать. — Он поправляет покрывало и ложится на него, перекатываясь ко мне, и нависает. — Как тебе такая идея?
— Лучшая идея, — обнимаю его шею и тяну к себе. Наконец-то в моих руках. Теперь-то я не отпущу его.
— Когда ты только успеваешь обо всем подумать?
— Просто у тебя очень хорошая подруга, которая придумала все за меня. Мне осталось только договориться и оплатить этот медовый месяц.
Я затыкаю ему рот поцелуем. Несмелым.
Но они быстро сменяются более ненасытными. Оказывается я изголодалась. Изголодались по не просто поцелуям. По этим ощущениям внутри. Когда дрожь под кожей, а по венам кровь бьётся о стенки. Жарко быть с ним в одном пространстве. Отпускать его не хочу уже. Никогда больше.
— Валерия Олеговна Шилова, вы очень красивая. С ума меня сводите. И я знаю, как устоять, чтобы не навредить ребенку.
Мишина рука скользит под футболку и движется вдоль бока.
Ох, как бы сейчас хотелось ощутить тяжесть его тела. Его в себе, но никто из нас не будет этим рисковать. Поэтому я направляю его губы себе в шею.
Но не целует. Только дразнит. Кончиком носа ведёт по всем изгибам, цепляя следом влажными губами.
Хочу его больше. Чтобы никуда и никогда не останавливался. Чтобы все мое тело звучало стоном в его руках. Всю ночь. Чтобы