— Голосуют за что?
— За растерзание их Вивернами. — Ещё одна слезинка скатилась по ее щеке. — Хуже всего, что я сама была в той толпе. Если ты не сделаешь вид, что тебе это нравится, то и сам рискуешь оказаться в яме.
Она вытерла слезу. Неудивительно, что она в таком душевном раздрае. Я всё ещё чувствовал себя ответственным за это. Неважно, где она была, это всё равно моя вина.
— Я никогда не хотела убивать, но в тот день я пожелала смерти каждому живому существу в том месте.
Я должен был быть там.
— У них есть своего рода арена, не такая величественная, как Колизей, но гигантская. И туда они приводят тех, кто совершил преступления, на самом деле не существующие. Тебя бы вывернуло наизнанку, если бы ты знал, в чем обвиняли трехлетку, — у неё в глазах стояли слёзы. — Затем начинается голосование, толпа шумит громче, когда объявляют тех, кого они хотят видеть убитыми. Разумеется, я не хлопала, когда подходила очередь детей. Трое победителей остались стоять, пока остальных увели обратно в ямы. Выпускают Виверн, и те нападают на троих. Я никогда… — её голос сорвался на середине фразы, но она сдержала слёзы.
— Я должен был быть там.
— Нет, Блейк. Ты понятия не имеешь, что они делают с драконами на той стороне. Девочка, которая оставалась со мной, была драконом, и она не превращалась последние десять лет.
— Что? — Я уставился на нее.
— Тех, кто трансформируется, убивают, если не могут сломить, или насилуют, пока у них не остаётся сил.
Мне это не понравилось.
— Там не место для отстаивания чести.
Я кивнул.
— Я должен был оказаться там.
— Ты слышал, что я только что сказала?
— Мне плевать. Нужно было пытаться упорнее, чтобы пробиться, Елена.
— Как? Лианы бы тебя убили, им это и так почти удалось.
Я усмехнулся. Вышло расстроенно. Она все ещё не понимала.
— Елена, если бы я доверял своему дару, а не думал, что со мной что-то не так, я бы пытался пробиться всеми способами.
— Не неси чушь. Ты был бы мертв.
— По крайней мере, тогда бы ты знала, что я пытался.
Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Лицо вновь выражало вину.
— Я не…
— Хватит, не хочу больше слышать, что ты не то имел в виду. Ты даже не представляешь, каково мне было, когда я думала, что убила тебя той ночью, — она замотала головой, слеза покатилась по ее щеке. — Я не могу…
Она отвернулась, не закончив предложение, что бы она там ни собиралась сказать. Ее эмоции вновь перекрыли мои. Я резко выдохнул, чтобы не выдать себя. Это было мощно. Констанс была права, связь начинала восстанавливаться. Её эмоцией был страх. Но не тот же самый страх перед тем, что с ней произошло. Этот совсем другого рода. Страх потерять меня. У меня тоже появились слёзы, и я моргнул, чтобы остановить их.
Она сделала глубокий вдох и поставила стакан на столешницу.
— Мне нужно идти, завтра важный день, — улыбнулась она и встала.
Я пошёл за ней.
— Точно. Совет захочет доказательства, что мы нашли способ проникнуть…
— Ты со мной не пойдёшь.
На секунду я замер. А потом меня взяла злость.
— Что? Ты с ума сошла?
— Я серьезно, Блейк. Я должна сделать это одна.
— Елена, я не позволю тебе отправиться на ту сторону одной. Никогда.
— Нет, ты остаёшься здесь. Если тебя поймают, мы оба погибнем — ты там будешь как белая ворона.
— Пожалуйста, не надо.
Сердце забилось в ужасе, а живот скрутило. Она же говорила, что не хочет становиться такой.
— Это мое последнее слово — ты остаешься здесь, — сказала она и ушла в свою комнату, закрыв за собой дверь и даже не оглянувшись на меня.
Дико захотелось врезать по чему-нибудь, но я понимал, что стоит её ослушаться, и меня размажет от боли, и так будет продолжаться, пока я не соглашусь.
Так или иначе, ей придётся передумать.
Завтра я заставлю её взять свои слова обратно. Даже если придётся её связать.
Глава 40
ЕЛЕНА
Да почему вообще он захотел отправиться со мной? Он не слышал, что я только что рассказала?
Блейк не может пойти со мной. Я так решила. Он же просто… Я поморщилась, вспомнив его слова о моих снах. Он видел Билли, узнал, как тот выглядел и наверняка подумал, что я совсем жалкая. Это не так.
И ещё он видел, что они сделали, поскольку этот грёбаный сон возвращался снова и снова. Кошмар, из которого, я думала, мне не вырваться.
Как я устала. Было мило с ним поболтать, узнать кое-что новое. Я никогда не думала, что он и вправду станет говорить об этом со мной.
А я всё гадала, отчего же мои сны менялись. Думала, что начинаю доверять Рубикону. Я посмеялась над собой, когда в голове всплыло ещё одно воспоминание. О той ночи, когда я проснулась после выхода из священной пещеры. Он сказал, что драконом был он сам. И это его выражение лица, когда он узнал, что мою драконью форму зовут Кара. Долбаный идиот.
Даже будучи Рубиконом он оставался Блейком, а не становился отдельным существом, как мы с Карой. Он всегда был Блейком. Зачем он обманывал меня… Уголок моих губ дёрнулся, и на глаза набежали слёзы. Он хотел, чтобы я доверяла части его самого, он знал, что я ненавидела его человеческую сущность. Вот почему он был супермилым в своём драконьем обличье. Как же прав он был тогда, во внедорожнике, когда сказал, что хорошо умеет притворяться. Я даже не представляла, насколько хорошо. Подумать только, как тяжело ему было говорить о себе как о придурке, лишь бы иметь возможность общаться со мной. Я была такой жестокой.
И он же принёс драконью клятву.
Я ни капли не сомневалась, что он переживёт мой приказ. Это просто значило, что ему нельзя пойти со мной. Я не могла снова потерять его. Я бы не вынесла этого. Не после того, как я увидела все эти видеоролики. Нет, решено. Если кто-то и умрёт, так это я. У меня всё ещё нет ни малейшей догадки, что там был за ингредиент, и вряд ли я когда-нибудь смогу выяснить.
Но я не собиралась продолжать жить без него. Только не снова.
Это было тяжело. И оказалось ещё тяжелее, когда я узнала, что он не погиб, но всё же я привыкла к его присутствию. Он всегда был где-то там, скрываясь в тени. Теперь я это знала и не могла расслышать его сердцебиение, будто оно слишком тихое для чьих-либо ушей.
Молчаливый наблюдатель? Скорее уж далёкий наблюдатель.
Я снова рассмеялась от другого воспоминания. Тогда, в башне, это ведь он нашёл меня той ночью и вернул в мою комнату. Я проснулась и была слишком уставшей, чтобы осознать это. Бекки и Сэмми соврали по его указке, а ещё потому, что знали, кем он стал.
Что ещё он сделал?
Я так и не хотела верить в то, что дело не в заклинании. Нужно сначала разобраться, как устроен этот дент, а потому уже верить или не верить.
Если это не заклинание и не своего рода добровольное рабство, то как ещё объяснить его внезапную влюблённость?
Я знала, что он меня терпеть не мог. Но в то же время это был тот же самый Блейк, который танцевал со мной, который чуть было не поцеловал меня пару месяцев назад. Тот же самый, который отверг меня.
Я так боялась повторного отказа, особенно когда мы вернулись в Драконию, и рядом постоянно крутилась Табита. Я знала, что это с ней он попрощался, что они всё ещё общались, и что она всё ещё с обожанием смотрела на него — этим раболепным взглядом влюблённой идиотки — каждый раз при его появлении.
И он всё ещё был тем же самым Блейком. С тех пор как я вернулась, я ни разу не застала их целующимися, но это ещё ничего не доказывало.
Я вновь почувствовала укол ревности.
Мысли метнулись к сегодняшнему поцелую. Это был случайный порыв, под влиянием момента. Красота и безмятежность царили вокруг нас. А потом эта рыба прилетела мне в лицо, и поцелуй казался единственным, что могло возместить причинённый моральный ущерб.
Я безумно хотела, чтобы он продолжился, но пришлось прервать. Слишком много обещаний было дано, слишком многое стояло на кону, в том числе моё сердце. И слишком многое произошло. Я уже не та Елена, что была раньше. Я убивала. Это он тоже знает?