сквозняк попахивал дымом. Алис взяла стул, водрузила его на стол и залезла сверху.
– Выдержит. Я тебя подсажу.
– А как же ты?
– Вернешься за мной, – сказала Алис, сплетая пальцы. – Когда закончишь.
Сэммиш на нее посмотрела. Обе сознавали, сколь обманчиво это звучит, сколь более вероятны иные исходы – и какие ужасы те исходы за собой повлекут. Сэммиш водрузила ногу на ладони Алис, и Алис поднатужилась, поднимая подругу. Под их совмещенным весом старый, расшатанный стул заскрипел. Сэммиш, выпрямившись, ухватилась за окно и подтянулась. Алис, чувствуя, как спадает навалившийся вес, толкала Сэммиш вверх и наружу. Извиваясь, Сэммиш протискивалась в оконце. Оно едва не оказалось чересчур узким, но нет. Когда подруга выскользнула на улицу, Алис широко улыбнулась.
Голова Сэммиш сунулась обратно. Тень почти скрывала написанное на лице расстройство.
– Я вернусь, – сказала она.
– Знаю, – ответила Алис. – Я в тебя верю.
Первым раздался хриплый мужской крик, затем вопли коней. Сидевшая под статуей бога женщина встала. Дым уплотнился, теперь его не заметить было нельзя, несмотря на хлещущий ветер. Громадный бутон, черный и жирный, распускался и рос за оградой. Ворота для экипажей вновь открылись, только сначала оттуда никто не показывался. А затем, секундой спустя, молодая кобылица с огромными от испуга зрачками галопом проскакала на улицу, наводя сумятицу среди шарахнувшихся в стороны встречных.
– Пожар! – заорала женщина, показывая на Братство Дарис. – Там пожар!
Зов расходился по Зеленой Горке, как рябь по стоячему пруду, куда упал камень, – а впереди разбегалась паника. Женщина скрыла радостное облегчение. План не провалился. По крайней мере, пока еще нет. Далеко в конце улицы она увидала мужчин в синих плащах городской стражи – спеша на пожар, они не церемонясь распихивали народ. Слуги, торговцы и носильщики паланкинов для знати приостанавливались поглазеть, образуя вокруг Братства барьер из любопытства и живого мяса, через который страже приходилось силой пробивать себе путь.
Поначалу меры по песку и воде предприняла только челядь Братства Дарис, бегая с тазами и ведрами до западного канала, а потом назад к своим горящим конюшням. Но через считаные минуты к ним присоединились другие. Прислуга, одетая в цвета полудюжины семейств и братств, выстроилась в муравьиную тропку и передавала ведра вниз-вверх по улице. Подбежала молодежь с лопатами и бадьями с песком, с мокрыми тряпками на лицах.
В воротах показался извозчик, с блестящей от крови, а может, ожогов кожей. Шатаясь, он сел прямо посреди дороги – оглушенный или умирающий. Женщина шагнула в сторону открытых ворот. Никто ее не останавливал. Она достигла цепочки корыт, лоханей, тазов воды, приняла из чьих-то рук ведро и пошла в дом своего врага, как будто собиралась его спасать.
Конюшни, каретный сарай и сами кареты, кладовые с припасами – пламя покрыло все. Стена, куда она забросила фонарь, была сплошной чернотой. Обуглился немалый участок. Жар набрасывался, атаковал все вокруг. Едкий дым налетал вместе с ветром, забивался в ноздри и рот, перекрывая ей воздух.
Их замыслы и чаяния осуществились с лихвой. Все глаза были прикованы к пожарищу. Она подняла ведро с водой, выбрала клин пламени и, будто плевала в огонь, метнула туда яркие и бессильные брызги. Огню от этого хуже не стало.
Один из мужчин что-то прокричал, ей не удалось разобрать, но цепочка ведер сдвинулась, оставляя ее одну возле горящей кареты. На мгновение она растерялась. То, что все эти люди, сражавшиеся, чтобы обуздать пламя, одновременно уйдут, показалось ей невероятным, как сон. Но нет, они не уходили, а только перемещались к главному зданию. По-прежнему в недоумении, она подумала, что, может быть, в доме есть бассейн с водой, откуда проще черпать, чем из канала.
А потом она поглядела наверх сквозь дым и солнечные лучи. Высоко над ней ярким светом мерцали два окна. И тут же, этажом ниже, вспыхнуло третье.
Отсечь огонь они не смогли.
Сэммиш бежала, но это не имело значения. Бежали все. Составляя план, она воображала себя кораблем, следующим тихим курсом позади Трегарро, ведь тот до этого ее ни разу не видел. Мысленно она смешивалась со служанками, как в прошлый раз. А за спиной поддержку оказывал Адрик. Или Алис. В общем, кто-нибудь да был. В действительности Сэммиш, вытирая кровь рукавами, гналась в одиночку за тварью, что прежде уже смотрела на нее из глаз Тиму. И сколько бы она ни уговаривала себя, что ищет свою сковородку, пришла повидать родственницу или еще какой обманкой из тысячи, способных набросить покров невидимости, в голове умещалось только одно: «Я должна найти Андомаку».
Наиболее очевидным местом, куда отправилась бы хозяйка, был внутренний храм, и он стоял отсюда невдалеке. Невдалеке от подвала, куда забрали их с Алис. Она пересекла плиточный внутренний двор, где ветви были усыпаны зелеными яблоками – мелкими, с ее большой палец. Свет был неправильным, желтым и мутным. Солнечные лучи просеивал дым.
Девушка с худым лицом – прислуга, хоть и ханчийка, – бежала меж колоннады стволов справа от Сэммиш, и та ринулась за ней, окликивая на ходу. Девушка остановилсь и обернулась, тараща обезумевшие глаза.
– Леди Андомака, – начала Сэммиш.
– Что?
– Андомака. Которая бледная, самая главная. Ты видела, где она?
– Что?
– Ты ее видела?
Девушка отшатнулась, словно Сэммиш дала ей затрещину и помотала головой. И бросилась бежать. Сэммиш не стала ее останавливать. По сравнению с предыдущим проникновением переходы смотрелись заметно иначе. Одно из двух – или она неверно совместила с ними нарисованную в голове карту, или сама была не той девушкой, что прежде сюда пробралась. И то и другое казалось возможным. Внутренний храм должен находиться на западе. Она стала к утреннему солнцу спиной и, как могла, поспешила вперед.
Народ метался повсюду. Кто-то на руках выносил свертки ткани и расшитые кресла. Кто-то рыдал. Некоторые несли ведра с водой, расплескивая так, что, пока дойдут до огня, у них ничего не останется. Взгляд Сэммиш скользил по этому преддверию ада. Ей требовалось найти лишь одно.
Она наткнулась на проход, точно знакомый по прошлому разу. Да, отсюда вел путь к окну, из которого она тогда выпрыгнула. Прямо впереди – внутренний храм.
И коротко, как молния, в конце коридора мелькнули бледные волосы, скрываясь в дверном проеме. Сэммиш перевела дух. Даже неподвижно стоя на месте, ее тело мчалось без удержу, как река в половодье. Она осторожно двинулась туда, где увидела Андомаку, напоминая себе, что всего лишь разыскивает свою родственницу, и в то же время перебирала в уме все известное ей о деревянных ходах, что вели к