Читать интересную книгу Восхождение. Кромвель - Валерий Есенков

Но времена рыцарских подвигов безвозвратно прошли. Более рассудительный и прагматичный, чем Монтроз и король, Дэвид Лесли оставил под осаждённым Гирфордом только пехоту и быстрыми переходами повёл на север кавалерию. Она проходила неподалёку от неприятельского лагеря. Этого оказалось достаточно, чтобы монархисты разбежались, а сам государь в сопровождении всего полутора тысяч всадников бросился в панике на юг и двадцать девятого августа вступил в Оксфорд.

Впрочем, там задержался только на два дня. Сообщения Монтроза прибавили ему безрассудного мужества. Тридцать первого августа он выступил снова на север, намереваясь вызволить Гирфорд. В пути Карлу стало известно, что Ферфакс начал осаду Бристоля, государь не обратил на это внимания. Оборона Бристоля была поручена Руперту. Крепость была хорошо снабжена продовольствием и боеприпасами. Руперт клятвенно его заверял, что сможет продержаться несколько месяцев. Карл продолжал следовать к Гирфорду, всего в одном дне пути от цели стало известно, что шотландская пехота сняла осаду и отступила на север. Его убеждали продолжить преследование, однако король на это не согласился, напряжение последних недель уже утомило. Монарх объявил, что сначала должен выручить Бристоль, что для этой цели надо набрать новых солдат, и возвратился в замок маркиза Уорстера, где его ждали отдых и спокойная привольная жизнь.

Тем временем Кромвель настиг Горинга в тесном горном проходе Лонг-Сеттон и нанёс ему страшное поражение. Не менее двух тысяч кавалеров погибло в этом побоище, остальные в ужасе разбежались. Вновь он отдавал всю честь этой победы милости Господа и с ещё большей настойчивостью требовал для своих солдат свободы вероисповедания. Он обращался к председателю нижней палаты:

«Милорд! Вера и молитва доставили вам этот город, воздадим же хвалу нашу Господу. Пресвитериане, индепенденты — все одинаково веруют и молятся, все одинаковы и в ответе, и в деле. Здесь все верующие слились друг с другом и позабыли свои различия. Очень жаль, если не везде это так...»

Генерал был убеждён, что только веротерпимость может привести к всеобщему успокоению. Он продолжал:

«В сущности, все верующие представляют собой одно целое, и это единство тем прочнее и действеннее, что оно духовное, внутри нас. Что касается единства форм, так называемого единообразия, то его можно ожидать только от добровольного слияния христиан. В делах духовных не должно быть насилия, они решаются разумом и знаниями. Господь вложил меч в руки парламента лишь на страх злонамеренным и для защиты добродетели...»

На другой день на его пути близ Шефстбери встал большой отряд клобменов. Кромвель стремительно напал, ему ничего не стоило нанести полное поражение. Они разбежались. Всего двенадцать человек было убито, но раненых было много, около восьмисот человек оказалось в плену. Вскоре генерал их отпустил и поспешил к Бристолю на помощь Ферфаксу.

Осада оживилась с его появлением. Командующий всей кавалерией, Кромвель на этот раз широко применил артиллерию. Пушки были поставлены очень близко друг к другу. Громы, исходившие из их жерл, сливались в такой страшный рёв, что пугались даже свои. Солдаты Руперта, привыкшие к блистательным кавалерийским наскокам, были деморализованы в первый же день. Руперт, безудержно смелый на поле сражения, растерялся при первом же приступе и сдал сильную крепость без боя.

Король, наслаждавшийся жизнью в замке маркиза Уорстера, был потрясён. Известие о падении Бристоля его застало врасплох. Карл разразился беспорядочным, но гневным посланием к племяннику, которого под конвоем доставили в Оксфорд.

Ярость монарха нарастала с каждым часом. Он слал в Оксфорд письмо за письмом, всё ещё не трогаясь с места, требовал от лордов-министров, чтобы они отобрали у Руперта патент на командование кавалерией и отрешили от должности губернатора Оксфорда только за то, что тот дружен с ним. Уже предчувствуя возможность измены, он отдал приказ арестовать и губернатора и племянника, если в городе возникнут волнения. Тут, кстати, вспомнил о сыне и приписал:

«Скажите моему сыну, что самая его гибель не причинила бы мне такого огорчения, как низкий поступок, подобный капитуляции Бристоля...»

У государя оставался один путь: на север. Если бы он соединился с Монтрозом, его небольшая армия получила бы подкрепление и нового главнокомандующего, человека отважного, дерзкого и успешного. Однако на этом пути стоял Честер, снова попавший в осаду. Через него шло сообщение с мятежной Ирландией, на помощь которой король рассчитывал ещё больше, чем на помощь Монтроза. Необходимо было отбить его у парламента, и Карл начал поход. У него было около пяти тысяч уэлльской пехоты и конницы из добровольцев северных графств.

На пути стояли парламентские полки, чтобы не ввязываться в неравную схватку, надо было их обойти. Пришлось двигаться через горы Уэллса, что сильно усложняло и замедляло движение. Неприятельский генерал вовремя спохватился и шёл по пятам. Король уже видел Честер, когда вражеские войска настигли его и потревожили арьергард. Правда, лорду Лангделу удалось отбить наступление. Однако полковник Джонс, руководивший осадой, внезапно появился в тылу. Войско не выдержало нападения с фронта и с тыла. Вокруг падали убитыми и ранеными лучшие офицеры. Государь не нашёл силы собрать воедино ещё не разбитую армию и попытаться прорваться или с честью погибнуть в неравном бою. Он бежал с поля боя, следом отступили остатки позорно брошенной армии.

Впрочем, к этому времени движение на север стало бессмысленным. Дэвид Лесли переправился через Твид, стремительным маршем направился навстречу к Монтрозу. Тринадцатого сентября он настиг его при Филипп-Гафе, в Эттрикском лесу. Монтроз был храбр и решителен, но беспечен и упоен победами так, что не считал нужным прибегать к осторожности. Лесли напал на него неожиданно. Его воины были вымуштрованы, тогда как солдаты Монтроза, набранные в горных пастушеских кланах, не имели ни малейшего представления о дисциплине и тотчас превратились в бесформенную толпу. Монтроз был на голову разбит, войско разбежалось. Союзные лорды, завидовавшие ему, покинули побеждённого полководца вместе со своими вассалами. В один день в мнении большинства Монтроз из героя превратился чуть не в преступника и вынужден был скрываться в горах.

Король был сражён. Теперь и ему самому приходилось скрываться, но где? Надёжней и удобней всего было провести зиму в Уорстере, однако губернатором туда был назначен принц Мориц, который после позорной сдачи Бристоля неожиданно принял сторону Руперта. Таким образом, в Уорстере монарха ждала неприятная встреча, и он избрал своей ставкой менее удобный и надёжный Ньюарк. При этом армия разделилась. Поддавшись уговорам, Карл разрешил последнему из своих верных советников увести большую часть войска на помощь Монтрозу. По этой причине с ним вступило в Ньюарк не более трёх или четырёх сотен охраны.

Тем не менее угроза исходила не только от парламентской армии. На него восстали племянники, которые, видимо, уже понимали, что монарх бессилен и потерял влияние даже среди кавалеров. Принц Руперт, без боя сдавший Бристоль, считал себя оскорблённым письмом дяди и незаслуженной немилостью. Однажды в сопровождении сотни своих офицеров он ворвался в его покои во время обеда и наговорил дерзостей. Возмущённый король удалился, велев охране выгнать племянника с приказанием больше не показываться ему на глаза. Руперт вынужден был удалиться. Его и Морица заподозрили в заговоре, целью которого было свержение Карла Стюарта и возведение на английский престол их старшего брата.

Так это было или не так, уже не имело большого значения. Государю уже не на кого было рассчитывать, круг всё сужался. После падения Бристоля парламентские войска разделились. Ферфакс повёл свои полки на юго-запад. Кромвель подступил к Винчестеру, взял его двадцать восьмого сентября и обложил Безинг-Хаус, который безуспешно пытались взять уже третий год. Оборону крепости держал лорд Винчестер, католик, человек благочестивый и храбрый, верный слуга короля.

Кромвель скоро увидел, что осада может тянуться ещё несколько лет. Он решил брать её штурмом, полагаясь на мощь пушек и беззаветную храбрость солдат. Тринадцатого октября приготовления к штурму были закончены. Ночь перед атакой генерал провёл в молитвах, без сна. Ближе к рассвету наугад раскрыл Библию, как нередко делали пуритане, надеясь таким способ узнать веление Господа. Ему открылся восьмой стих сто пятнадцатого псалма: «Те, которые создают себе кумиров, на них и похожи; а также и те, которые веруют в них». Ему стало ясно, что стих открылся в осуждение лорда Винчестера, который был ненавистным папистом. Победа была ему обеспечена, с этой верой полководец вышел к войскам и дал сигнал к выступлению, — залп, произведённый четырьмя пушками. Четырнадцатого октября около шести часов утра солдаты, тоже молившиеся в течение ночи, весело и решительно бросились к крепости. Бой был коротким, но яростным. Многие католики, составлявшие гарнизон, были убиты на месте. Пленных не брали. Все ценности, наполнявшие замок, были разграблены. Облачения, церковные сосуды и книги были свалены на площади в кучу и преданы всеочищающему огню. В живых остались немногие. Среди них оказался Винчестер. Проповедник Хью Петерс решил его просветить, доказать ошибочность идолопоклонства и привести к истинной вере. Винчестер ему отвечал. Вокруг собралась толпа пуритан, с громадным интересом следившая за ходом жаркой дискуссии. Винчестер не сдавался, пока не устал. В заключение он сказал, что если бы у короля оставался один Безинг-хаус во всей Англии, он всё-таки считал бы своим долгом удерживать его до последнего, и умолк.