Был ли такой результат неизбежен?
Каждый партийный работник был убежден: если партия поставила его на данный пост, то, безусловно, он ему соответствует, порученную работу выполнит, доверие оправдает. В партийно-государственной машине все сцеплено, прилажено, подогнано, исправно вращается, и ты будешь вращаться вместе со всеми. Брежнев, Андропов, Черненко были уверены, что справятся с руководством страной. Не сомневался в том и Горбачев. Но амбиции были несоизмеримы. Те трое двигались потихоньку, как пешки, и вышли в дамки. Не попади они в генсеки, удовлетворились бы вторыми ролями, тоже неплохо. Горбачев был не таков. Убежденный в своей исключительности, легко, играючи вырвавшись вперед, он, я думаю, стремился состояться не просто как очередной руководитель государства.
История не забывает только свершивших великие дела. Ленин возглавил революцию мирового масштаба. С именем Сталина связана мирового значения война. Но революции, войны – это исключено. Трупы, кровь, разрушения – такого Горбачев, человек сугубо штатский, миролюбивый, не терпел, боялся, отвергал. Как и все великие деятели, он будет реформатором. Не косыгинского толка, не мелким и к тому же неудачливым преобразователем промышленности (в ней, кстати, Горбачев плохо разбирался), а реформатором глобальным, принесет народам мир, кончит «холодную войну», разделившую планету на два враждебных лагеря. Этим и войдет в историю. Запад пойдет ему навстречу. Запад оценит, воздаст должное.
Еще работая в Ставрополье, Горбачев побывал во Франции, ФРГ, Италии, Бельгии, не говоря уже о ГДР, Венгрии, Чехословакии… Запад ошеломил его… Париж, Рим, Палермо, Флоренция, Брюссель, Амстердам – Северная Венеция, Нотр-Дам, Лувр, Эйфелева башня. Пантеон. «Я подумал, что нам ой как далеко до этого, если вообще достижимо», – восторгается Михаил Сергеевич. Став генсеком, а там и президентом, Горбачев много времени проводил за границей, объездил весь мир, был во всех странах и по многу раз.
Запад охотно пошел на прекращение «холодной войны», на сокращение вооружения, конечно, на началах взаимности, паритета, но при одном условии – демократизации и соблюдения прав человека, общество должно быть открытым, иначе где гарантии выполнения взаимных договоренностей?
Безусловно, для нашего общества гласность была шагом вперед. И Запад оценил. Людям есть нечего – этого не видно, а свободная вроде бы печать, радио, телевидение, выход ранее запрещенных книг, кинофильмов, свободные выборы, свободные прения – это видно, это слышно и на Западе. И Сахаров из Горького возвращен – права человека соблюдаются. И войска из Афганистана выведены (война там все равно проиграна – Горбачев это понимал, в отличие от Ельцина, не понимавшего неизбежность проигрыша войны в Чечне). И позорная Берлинская стена разрушена. И войска из Восточной Европы ушли. Все сделано, все выполнено – «холодная война» окончена.
Конечно, вывод советских войск из Восточной Европы напоминал бегство потерпевшей поражение армии, явился началом ее разложения. Мгновенный разрыв экономических связей больно ударил по экономике и нашей, и освобожденных стран. И руководителей этих стран, наших покорных вассалов, мы предали. В Европе было два блока – «Варшавский договор» и НАТО. «Варшавский договор» Горбачев распустил. А НАТО осталось, принимает в свой состав новых членов и вплотную придвигается к границам обессиленной России.
Зато какие восторги! Горби! Горби! Весь мир рукоплещет, вся планета! Вот и достиг Михаил Сергеевич всемирной известности, обеспечил себе место в истории.
Горбачев подробно расписывает все это в мемуарах: стотысячные «живые коридоры», море цветов, его портреты из цветов, дворцы и замки, в которых жили, и марки шикарнейших машин, коими их в те дворцы доставляли, салюты, почетные караулы, премии, премии, в том числе и Нобелевская, бесчисленные фотокорреспонденты, телевизионные камеры, репортеры, взахлеб сообщающие, что «Горби любит ходить в народ, общаться с простыми людьми», дружеские объятия с главами других государств и споры этих глав – кто из них первый «открыл» Горбачева.
Поездки Горбачев совершал с супругой. И очень гневался по поводу отношения к этому в стране. «Появление генсека и его жены на людях вызывало в обществе резонанс не меньший, чем политика перестройки». (Зачем же так перестройку умалять? – А. Р.) Людьми, воспитанными «в традициях домостроя, это воспринималось как потрясение…»
Россия давно забыла о домострое, зря его вспоминает Михаил Сергеевич, не к месту. Была жена и у Ленина – Надежда Константиновна Крупская, часто появлялась с Владимиром Ильичом, фотографии в газетах сохранились, ее присутствие Ленину в вину не ставили, никого она не раздражала, не раздавала на улицах российских городов «этим бедным советским детям» конфеты, вынимая их из модного заграничного ридикюля, – интеллигентная была женщина, скромная, работала в Наркомате просвещения и жизнь прошла другую.
Ленин за один год ввел нэп и преобразовал страну не с гайдаровскими катастрофическими результатами, а превратив нищую, лапотную, разоренную мировой и гражданской войнами отсталую Россию в сильную, динамичную державу. Горбачев много говорил о реформах, а где они? Имея страну с богатейшими природными ресурсами, развитой промышленностью, передовой наукой, прекрасным народным образованием, Горбачев за шесть лет не вывел экономику из застоя, наоборот, усугубил его, доведя до последней черты.
Речи, заседания, доклады… «Заседали целый день…», «Доклад, адекватный моему замыслу, родился в трудных долгих дискуссиях…», «Свою речь я считаю самой удачной…», «Работа над докладом к 70-летию Октября началась за полгода…» Чиновничий лексикон! «Вопросы не были обнажены…», «Не поставили ребром…», «Проглядели…», «Не добрались…», «Разрывался между многими заботами…», «Помешала отчаянная занятость…», «Не объяснили…», «Не сделали необходимых уроков…»
В людях не разбирался. Вспомним, как протаскивал в вице-президенты Янаева, на вопрос в парламенте о здоровье ответившего: «Жена мною довольна». С Янаевым «допустил ошибку», сокрушается Горбачев, и с Павловым «допустил ошибку». Это не «ошибки». По какому принципу подбирал людей? «Прошел все ступени и в комсомоле, и в партии» (о Пуго). Вот и все «человековедение»… В этой науке недалеко от Горбачева ушел и его преемник. Вот как мотивирует Борис Николаевич назначение Егора Гайдара: «Гайдар умел говорить просто о сложном (понятно для президента. – А. Р.)… И еще: на меня не могла не подействовать магия имени. Егор Гайдар – внук писателя… И я поверил еще в природный наследственный талант Егора Тимуровича». Почему же, руководствуясь таким принципом, не подыскал премьер-министра среди потомков Пушкина или Толстого? Были писатели не хуже дедушки Егора Тимуровича.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});