— Дальше, — прохрипел Кай.
— Дальше? — прищурился Ашу. — Огонь вдруг пошел по пластам угля под Ламеном. Что там по пластам, по пустым выработкам. Дымом окутало город. В дыму полезла из-под земли всякая мерзость. Такая, что и не водилась никогда в шахтах. Такая, что ноги у горожан отсекала в пол-укуса, головы детям. В дыму, сквозь который ни смотреть, ни дышать нельзя. Выгнала людей за городскую стену. Им бы за реку, да несла уже вода на себе трупы из Кеты, испугались. Пошли за ворота, что вели к ламенской пустоши. Едва успели поставить шатры, раздался зов рога, и вышли к шатрам тысячи тати и прочей мерзости и стали рубить, убивать, жрать и рвать на части. В Аке лихорадка. Да. Урай приказал закрыть ворота и никого из города не выпускать. Но те, кто выживали, каждый десятый, как ты сказал, не оставались людьми, а обращались в мерзких тварей. Почти в таких же, которые в те же дни как тараканы полезли из лесов вокруг Туварсы. Как тараканы полезли по скалам, вниз головой полезли. Сеча сейчас на ее улицах, парень, и я не знаю, чем она кончится.
— Прочие города? — помертвело пробормотал Кай.
— Мы пока стоим, — пожал плечами Ашу. — Даже дозор не усилили. И Зена, насколько я знаю, пока стоит. И Хилан. И Гиена. О деревнях не скажу. Там мои соглядатаи голубятни не держат. Да и не осталось у меня почти соглядатаев. Но поверь мне, охотник, и на Хурнай, и на Зену, и на Хилан, и на Гиену найдется своя напасть.
— И вы даже дозор не усилили, — повторил слова Ашу Кай.
— Пагуба, — вздохнул Ашу. — Можно увернуться от удара топора, но если ты притянут к скале за руки и за ноги, за горло и за голову, то можно только закрыть глаза.
— Так ведь вот мои руки, — выложил на стол руки Кай. — И твои вроде бы не в путах? Я не узнаю тебя, старшина. Когда мы рубились с пустотниками три года назад, ты не выглядел столь угнетенным. Что случилось?
— Ты зачем просил встречи, Кай? — спросил Ашу.
— Мне нужно знать, как найти Хиссу, Паркуи, Сакува, Асву, Хару и, может быть, Эшар. Впрочем, меня устроят хотя бы какие-то сведения. Тем более что Хара сам меня ищет.
Ашу ответил не сразу. Он снова налил вина, выпил. Нащупал на поясе кинжал, вытянул его на палец из ножен, снова вдвинул.
— Ты ведь не спрашиваешь, кто эти… люди? — заметил Кай.
— Почему я должен знать их и почему я должен ответить тебе? — наконец вымолвил Ашу.
— Должен, — ответил Кай. — Потому что, если ты не ответишь мне, воины клана Смерти, пусть даже они и в самом деле выбираются из осыпавшегося Сакхара и их осталось всего несколько человек, так вот они узнают, кто убил их урая.
Ашу снова потянулся за бутылкой. Отпил вина, вытер губы, усмехнулся. Потом взглянул на Кая, спросил:
— Как ты думаешь, охотник, почему ты не был убит? Помнишь? Вот на этой площади, где ловчий Пустоты творил непотребное колдовство, где была убита жена последнего иши, где погибли многие. Помнишь? Да, ты исчез, воспользовался тем, что магия ловчего Пустоты погрузила воинов Хурная в сон. Да, между твоей схваткой с первым из ловчих и приходом на площадь той страшной бабы тебя не убили потому, что были восхищены твоей доблестью. Но потом? Потом, когда все закончилось, когда Пагуба, виновником которой многие считали и считают тебя, застелила пламенем небо, когда голова последнего иши слетела с его плеч, почему тебя не убили? Не задумывался?
— Задумывался. — Кай бросил быстрый взгляд на Каттими, которая трудилась уже над второй порцией похлебки. — Только списал все на собственную ценность в качестве истребителя нечисти.
— Ценность имеется, — кивнул Ашу. — Только вся эта ценность — кроха против того, что ты натворил. Пустота запретила тебя трогать. Понял?
— Пустота? — удивился Кай. — То есть ты сам? Ты ведь был смотрителем Текана, Ашу? Недолго, но был. Обращался в этого… Тамаша! В мерзость пустотную!
— Нет, — устало пробормотал Ашу. — Не я сам. А уж в кого я обращался, помню только с чужих слов. Сам я будто в пропасть проваливался. До сих пор мне кажется, что меня пожрали бродячие псы, а потом вывалили на мостовую естественным образом. И вот я подгребаю с тех пор себя в кучу и никак не могу подгрести… Мелит говорил, что я сломался. Что прочие после прихода Тамаша, которого тут числят кем-то вроде распорядителя Пустоты, другие смотрители превращались в зверей в балахонах, а я сломался. Поэтому он и не приходил больше. Сломанные им не нужны. Тебя приказал не трогать Хартага.
— Хартага? — нахмурился Кай. — Где-то я уже слышал это имя…
— Он был личным телохранителем предпоследнего иши, — проговорил Ашу. — Найденыш. Вырос при хурнайском дворце. Немой с рождения. Обычный мальчишка, с юных лет преданный среднему из трех братьев, трех сыновей хурнайского урая. Когда Ваву избрали ишей, сделали правителем всего Текана, Хартага стал его личным телохранителем. А потом, потом, когда иша погиб, его преемник, воевода Квен, вызвал к себе Хартагу. С ним было несколько воинов. Лучших воинов. Никто из них так и не понял, куда пропал Хартага, но голова Квена была снесена с плеч. Так, как и всегда случается при начале Пагубы.
— И что же? — не понял Кай.
— Этри, жена Кинуна, урайка Хурная, видела серую птицу, вылетающую из окна опочивальни Квена. Это произошло в тот самый миг, когда молния расколола небо и началась Пагуба. Несколько дней нам было не до тебя. Ты ведь помнишь, какими были первые дни Пагубы? Пустотники налетели на Хурнай уже к вечеру, ночью мы начали первую битву с ними. Через две недели до Хурная добрались и иные порождения Пустоты. Но перед тем как разослать глашатаев в поисках Кира Харти, убившего ловчего Пустоты на портовой площади, мне пришлось самому еще раз встретиться с Хартагой. Он показался мне обычным человеком. Подошел ко мне на городской улице, где я-стоял среди арбалетчиков, и сказал, что охоту на Кира Харти следует прекратить. Я был так поражен тем, что немой заговорил, что только и сумел спросить его: «Почему?» «Он нужен Пустоте», — ответил Хартага, мгновенно обратился какой-то мерзостью с крыльями и взлетел. Знаешь, о чем я жалею до сих пор?
— О чем же? — прошептал Кай.
— О том, что не дал команду арбалетчикам убить его. Я словно онемел. И они застыли, как камни. Вечером они еще что-то пересказывали друг другу, а на следующий день уже и не помнили о крылатом чудовище в облике воина, с которым некоторые из них в детстве играли в догонялки во дворе замка! Вот и все. Впрочем, если бы я тогда приказал убить его, наверное, к Кинуну прилетел бы кто-то еще, а не он. А ведь Кинун тогда не поверил мне! Но на днях Хартага вернулся и напомнил, теперь уже Кинуну, что Кира Харти трогать пока нельзя, а девчонку, что таскается за ним, следует убить.