Читать интересную книгу Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник) - Рафаэль Сабатини

– Вы правы, – миролюбиво заметил лорд Генри. – С точки зрения правосудия мы не можем рассматривать это дело. – Он пожал плечами. – Требование пленника справедливо. Вопрос не подлежит нашей компетенции, поскольку обвиняемый не занимался пиратством в английских водах и, насколько нам известно, не нападал на суда под английским флагом.

Розамунда медленно сняла локти со стола и, положив на него ладони, слегка наклонилась вперед. Признание лорда Генри, снимавшее с корсара одно из самых серьезных обвинений, так взволновало ее, что глаза ее заблестели, а на щеках выступил легкий румянец.

Сэр Оливер украдкой наблюдал за Розамундой. Он заметил ее волнение, и оно поразило его не меньше, чем самообладание, с каким она держалась до сих пор. Он безуспешно пытался понять, не изменилось ли ее отношение к нему после того, как опасность миновала и она вновь оказалась в окружении друзей и покровителей.

Сэр Джон, одержимый желанием скорее покончить с этим делом, яростно устремился вперед.

– Пусть так, – объявил он. – Мы рассмотрим другие пункты обвинения. За ним еще числится убийство и похищение. У вас есть что сказать?

– Ничего, что могло бы произвести на вас впечатление, – ответил сэр Оливер и, вдруг вспыхнув гневом и отбросив насмешливый тон, воскликнул: – Пора кончать эту комедию и пародию на суд! Повесьте меня или пустите по доске.[85] Разыграйте из себя пирата, но, ради бога, не позорьте патент, выданный вам королевой, и не стройте из себя судью.

Сэр Джон в ярости вскочил:

– Наглый мерзавец! Клянусь небесами, я…

Но лорд Генри укротил порыв рыцаря: он осторожно потянул его за рукав и заставил сесть.

– Сэр, – обратился его светлость к пленнику, – каковы бы ни были ваши преступления, слова ваши недостойны человека, заслужившего репутацию храброго воина. Ваши деяния – особенно то, которое побудило вас бежать из Англии и заняться морским разбоем, а также ваше возвращение в Арвенак и похищение, каковым вы усугубили свою вину, – пользуются столь печальной известностью, что ваш приговор на суде в Англии, вне всяких сомнений, предрешен. Тем не менее, как я уже сказал, выбор за вами. Но… – Он понизил голос и доверительно закончил: – Будь я вашим другом, сэр Оливер, я бы порекомендовал вам выбрать упрощенную процедуру по морским обычаям.

– Господа, – объявил сэр Оливер, – я не оспаривал и не оспариваю ваше право повесить меня. Больше мне нечего сказать.

– Зато мне есть что сказать.

Судьи вздрогнули от неожиданности, и все, как один, повернули головы в ту сторону, где, выпрямившись во весь рост, стояла Розамунда.

– Розамунда! – воскликнул сэр Джон и тоже встал. – Позвольте мне. Умолять вас…

Властный жест Розамунды прервал рыцаря на полуслове.

– Так как я являюсь тем лицом, – начала она, – похищение которого вменяется в вину сэру Оливеру, то, прежде чем углубляться в рассмотрение дела, вам бы не мешало выслушать то, что мне, возможно, в недалеком будущем придется рассказать на суде в Англии.

Сэр Джон пожал плечами и сел. Он понимал, что теперь Розамунду не остановишь, но, с другой стороны, нисколько не сомневался, что она только отнимет у них время и продлит страдания осужденного.

Лорд Генри почтительно обратился к Розамунде:

– Поскольку пленник не отводит данное обвинение и благоразумно уклоняется от предложенной ему возможности предстать пред судом, у нас нет нужды беспокоить вас, леди Розамунда, равно как и в Англии вам не придется давать никаких показаний.

– Вы заблуждаетесь, милорд. – Голос Розамунды звучал спокойно, но твердо. – Непременно придется, когда я всех вас обвиню в убийстве в открытом море, а я это сделаю, если вы не откажетесь от своего намерения.

– Розамунда! – в радостном изумлении воскликнул сэр Оливер.

Она взглянула на него и улыбнулась. В улыбке Розамунды сэр Оливер уловил нечто большее, чем желание поддержать его и дружеское расположение. Нет, он прочел в ней то, за что близкая гибель показалась ему ничтожно малой ценой. Затем Розамунда перевела взгляд на сидящих за столом пятерых джентльменов, которых ее угроза повергла в состояние, близкое к столбняку.

– Раз он считает ниже своего достоинства отводить ваше нелепое обвинение, то это сделаю я. Вопреки вашему заявлению, господа, он не похищал меня. Будучи совершеннолетней и вправе распоряжаться собой, я по собственной воле отправилась с ним в Алжир и там стала его женой.

Если бы Розамунда бросила бомбу, то не вызвала бы большего смятения в их мыслях, где и без того уже царила изрядная путаница.

– Его… его женой? – невнятно пролепетал лорд Генри. – Вы стали его…

– Ложь! – взревел сэр Джон. – Она лжет, чтобы спасти этого презренного негодяя от петли!

Розамунда слегка подалась в сторону рыцаря и усмехнулась:

– Вы никогда не отличались сообразительностью, сэр Джон. Иначе мне не пришлось бы напоминать вам, что, если бы сэр Оливер действительно причинил мне то зло, которое ему приписывают, у меня не было бы причин лгать ради его спасения. Господа, я полагаю, в любом английском суде мой голос будет иметь большее значение, чем голос сэра Джона или кого-нибудь другого.

– Клянусь Богом, вы правы, – откровенно признался озадаченный лорд Генри. – Подождите, Киллигрю!

В очередной раз утихомирив сэра Джона, его светлость обратился к сэру Оливеру, чье волнение и растерянность, откровенно говоря, ничуть не уступали возбуждению собравшегося в каюте общества:

– А что скажете вы, сэр?

– Я? – с трудом проговорил корсар и уклончиво ответил: – Что же здесь можно сказать?

– Все это ложь! – вновь оживился сэр Джон. – Мы были свидетелями – вы, Гарри, и я, – и мы видели…

– Вы видели, – прервала его Розамунда, – но не знали, что между нами все было условлено заранее.

В каюте вновь наступила тишина. Пятеро судей напоминали людей, попавших в трясину, и все их усилия выбраться из нее только приближали неизбежный конец. Но вот сэр Джон усмехнулся и нанес ответный удар:

– Не удивлюсь, если она поклянется, что ее жених – мастер Лайонел Тресиллиан – по доброй воле вызвался сопровождать ее.

– Нет, – возразила Розамунда, – Лайонел Тресиллиан был увезен, чтобы искупить свои грехи – грехи, которые он свалил на брата, те самые, в которых вы обвиняете сэра Оливера.

– Что вы имеете в виду? – спросил его светлость.

– То, что обвинение сэра Оливера в убийстве моего брата – клевета. То, что убийца – мастер Лайонел, который, боясь разоблачения, решил довершить черное дело и велел похитить сэра Оливера и продать в рабство.

– Это уж слишком! – крикнул сэр Джон. – Она смеется над нами, называя черное белым, а белое черным. Этот хитрый негодяй околдовал ее какими-нибудь мавританскими заклинаниями…