– Нет! Людвиг, милый, оставь его! Он не виноват!
Каптенармус сел:
– Вали отсюда, урод. Живо!
– Да он же не слышит!
Рита присела на корточки и погладила меня между глаз:
– Улиточка, ну, зачем ты здесь? Что случилось? А? Ползи к себе. Потом поговорим, хорошо? Давай, разворачивайся… У, какой тяжелый!
Она обеими руками подтолкнула меня к выходу. Я выписал телом петлю и пополз прочь. Позади раздался шепот Риты:
– Людвиг, мой любимый, завтра я приду к тебе…
– Руки вытри, – проворчал Людвиг.
– Ничего, их слизь даже полезна… Бактерицидна…
– Какая гадость…
– Ничего… Ничего…
– Хватит. Этот ползучий гад все испортил…
– Ерунда… Завтра я приду к тебе… Завтра…
А назавтра прилетел Виктор.
Как оказалось, он, вместо того чтобы воспользоваться положенной по контракту бронью, нашел дешевый рейс с пятью пересадками, лишь бы оказаться на станции двумя неделями раньше. Очень торопился к любимой жене. И получил сюрприз.
Он пришел ко мне вечером того же дня. Мне хорошо было видно, какая гримаса отвращения пробежала по его лицу. Эту человеческую эмоцию я научился безошибочно распознавать даже под дыхательной маской.
– Здравствуй… те, – выдавил он. – Я – Виктор. Муж Риты.
И замолчал, ожидая ответа. Не дождался, понятное дело. Я рассматривал его и решительно не мог понять, чем же он отличается от других мужчин.
– Знаю, Рита говорила с вами, – продолжил Виктор. – Я… я просто хочу знать, что случилось.
И опять замолчал, глядя на кончики моих псевдотораксных щупалец. Вероятно, решил, что это глаза. Я подумал, что он больше ничего не скажет, но тут Виктора прорвало. Мол, всю дорогу он мечтал, как прибежит к любимой жене, как обнимет ее и поцелует. Прибежал. А жена, вместо того чтобы броситься в объятия, шарахнулась. И стала плакать. Сказала, что хотела послать сообщение, но не успела. Она теперь с другим. И счастлива. Умоляла простить, кричала, что сама во всем виновата, что ее новый мужчина – прекрасный, добрейший человек, он тут вообще ни при чем… Пришел прекрасный, добрейший человек и снисходительно разъяснил, что Виктору, Витеньке, Виту, Витьку и так далее тут больше ловить нечего. Дескать, и свидетель есть – разумный гастропод. Пусть с ним и общается. А Рита больше ничего не говорила. Только плакала.
– За что мне такое? – бормотал Виктор. – Чем я провинился? Я долго не приезжал, правда. Но я не мог иначе. Там была хоть какая-то работа, хоть что-то… И потом, на Дювелл нельзя попасть просто так, только по контракту… Боже мой, что же делать, что же делать…
От него исходил мощный запах стресса, такой, что у меня начались перебои в информационно-молекулярных связях. Виктор метался по контактерской, безумно смотрел на шевелящиеся разъемы биокомпьютера, пытался грызть ногти, забыв о перчатках, стонал, рычал, в общем, вел себя совершенно алогично. Потом вдруг замер.
– Я не отпущу ее, – сказал он сдавленным голосом. – Она – моя жизнь. Все в мире – это она. Каждый уголок – это она. Каждая вещь – это она. Я умру, если не верну ее.
И выбежал вон.
Больше я его не видел. Тело Виктора, вернее, то, что от него осталось, нашли в камнедробилке два дня спустя. Несчастный случай. Думаю, рефлексы Виктора так нарушились из-за эмоциональной перегрузки, что он потерял контроль над своим телом и упал в барабан механизма.
На некоторое время все успокоилось. Я долго не видел Риту, но был уверен, что она занята новым сексуальным партнером, а потому не способна уделять внимание отвлекающим факторам. Но тут мне довелось столкнуться с другим явлением человеческого социума. Если не ошибаюсь, оно называется «общественное мнение» и оказывает большое влияние на жизнь особи. В данном случае коллектив станции сделал определенные выводы касательно сексуального поведения Риты. Коллективное мышление людей – отдельная тема для разговора. При всем своем индивидуализме, люди в социуме уподобляются общественным беспозвоночным. Изумительно запутанные связи – неизбежное следствие антагонизма внутри коллектива. Неизвестно почему, но общественное мнение сильно влияет на поведение личности. В случае с Ритой это несло отчетливый негативный характер. Главным пунктом было так называемое осуждение. По уровню отрицательных эмоций его можно уподобить отношению людей к слизням. То есть основными составляющими оказались гадливость и презрение. Коллектив станции сделал странный вывод, что в смерти Виктора виновата Рита. Понятие вины у людей – явление комплексное и подразумевает ответственность за действия, повлекшие за собой необратимые отрицательные последствия. Верный лишь косвенно вывод, тем не менее, укрепился в сознании. Я подсоединился к внутренней сети и прочитал разговоры на эту тему. Все они касались сексуального поведения Риты и содержали новое для меня понятие – обструкция. Осуждение вылилось во враждебные действия в основном вербального характера. Мне довелось познакомиться со множеством отрицательных определений матрицы женского поведения, например обмен сексуальных услуг на материальные блага, смена партнера с целью причинить вред отставленному избраннику или совершенно загадочное понятие – добровольно-принудительная смена партнера по причине резко усилившегося сексуального голода! Его именовали слабостью передне-нижних регионов тела. Все это привело к тому, что ментальное и физическое состояние Риты сильно ухудшилось. К тому же смерть Виктора оказала на нее очень сильное влияние, несмотря на то что он больше не являлся ее партнером. А точку поставил каптенармус Людвиг. Недели через две после описанных событий он пришел к выводу, что в качестве сексуальной партнерши Рита его больше не устраивает. И занялся молодой ассистенткой, только что прибывшей с Земли.
После этого ко мне зашла Рита. Теперь я ее бы не спутал ни с одной человеческой самкой. Она сильно отощала и медленно двигалась, а запах стресса был просто невыносим. Она ничего не говорила, не называла меня улиточкой, не просила спрятать рожки. Сидела на краю губчатого матраса и покачивалась. Потом потрепала меня по боку и ушла. Навсегда. В тот же вечер она сделала себе смертельную инъекцию какого-то препарата.
С тех пор больше не произошло ничего интересного. Люди, как и прежде, избегают меня и дают обидные прозвища – сопля на матрасе, гондон использованный, маринованный сморчок… Каптенармус Людвиг в полном порядке. Он, правда, после смерти Риты немного осунулся, но сейчас снова начинает округляться.
Я так и не смог разобраться в человеческих взаимоотношениях. Но я неплохо изучил систему ценностей человечества. Оказалось, что главное в ней – понятие справедливости. То есть необходимость воздаяния за совершенные действия. Своего рода компенсация. И, соответственно, антоним – несправедливость, отсутствие компенсации. Пожалуй, это один из немногих этических законов человечества, который можно распространить и на других разумных существ. То, что случилось с Ритой и Виктором, можно подвести под определение «несправедливость». В этой же области лежит и отношение землян ко мне. Ругательные клички, ненависть и презрение людей к разумным брюхоногим в корне несправедливы. А Рита была единственным человеком, кто относился ко мне иначе. С ее уходом исчезла компенсация за наносимые оскорбления. Смерть ее и Виктора также была несправедлива. Компенсацию от жителей станции они получить не смогут, но справедливость можно восстановить другим способом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});