— Не знаю, — покачал головой мой брюнет. — Да, идея не плоха. Но для начала: что скажете, леди? Если вариант Тамираса сработает, то согласишься ты жить здесь, изредка навещая родных?
Вид у него снова стал отстраненным, холодным, безразлично-непроницаемым. Лишь на дне карих глаз зажглись непонятные искорки.
— Я… Мне… Мне такое и в голову не приходило, если честно, — растерялась я.
— Не торопи ее, истукан ты каменный! Пока есть время подумать. Мало, но есть. Пришелица, давай так: даем тебе время до полудня. Решай, чего ты хочешь: рискнуть и попробовать мой вариант или жалеть всю оставшуюся жизнь. Не подумай, давить на тебя я и не пытаюсь, это лишь дружеский совет. И даже главный аргумент уведу и запру где-нибудь, чтоб не отвлекал, — заявил Там, подталкивая брата к двери. — Решай!
Дверь захлопнулась, и я вновь осталась наедине со своими волнениями.
— Малыш, твои игрушки наглеют. Они собрались ставить тебе условия. Я уже говорил тебе: людей нельзя баловать. Солам обречен, признай. Ты заигрался.
— Нет, совсем нет! Приглядись! Они собираются не требовать, а просить. Готовы поступиться личными желаниями, только бы остаться вместе. Это именно то, чего я добивался! Все получится!
— Малыш, ты еще наивен. Не стоит так безгранично доверять творениям. Они не совершенны и порой совершенно непредсказуемы. Ты слишком увлекся этой игрушкой. Пора заканчивать. Уничтожь его.
— Нет! Вы обещали! Вы обещали мне не трогать Солам до срока! Я слежу за временем! Срок еще не вышел!
— Не кипятись, Малыш. Лучше подумай, что будешь чувствовать, когда твои планы сорвутся. Ты слишком привязался к своим творениям. Мы обеспокоены. Ты слишком молод, неопытен и эмоционален.
— Невозможно получить опыт ничего не делая, ты не раз говорил мне сам. И я научил этому свои творения. Да, я привязался к ним, и возможно, сильнее, чем следовало бы… Но я просто хочу справиться! Хочу исполнить свою задумку! И я верю в них! Вы обещали дать мне время, вы учили, что обещания надо выполнять. Так разве могут ваши слова разойтись с делом? Я хочу закончить эту игру сам, и я уверен, что справлюсь. Не спеши. Я готов к любому финалу, правда.
— Что ж. Это твой выбор и твое право. Действуй. Срок и без того на исходе. И знаешь, это даже становиться интересным.
Первые, еще робкие солнечные лучи опасливо касались травы, серебряной от росы. Туман кошкой ластился к озерным берегам, скрывая водную гладь. В роще понемногу пробуждались и распевались невидимые глазу птахи. Природа так и дышала покоем и умиротворенностью. То есть полной противоположностью творившегося у меня на душе.
Я сидела на подоконнике, положив голову на прижатые к груди колени. Семья или Рад? Земля или Солам? Рад или семья? Что делать? Я люблю семью, друзей, но только сегодня, наконец, смогла признаться самой себе — я полюбила. Впервые в жизни. И даже вроде бы взаимно. Но… как быть? Ах, если бы план Тамираса сработал, то я согласилась бы сразу. Но… Не верится. Выход не может быть настолько простым. И тогда мне придется выбирать…
— Красиво, правда? Должна признать: заря, вечерняя и утренняя, — мое самое любимое время. Переходное состояние. Пробуждение. Разве не прекрасно?
Ванда Верран оказалась рядом со мной совершенно неожиданно, словно соткалась из воздуха. А может, так оно и было. Гыйр поймешь этих Высших Существ.
— Прости, что без стука. Решила воспользоваться положением хозяйки дома. Со мной такое бывает. Просто я знала, что ты одна и не спишь.
Я молчала, ожидая продолжения. Не ради пустой болтовни же она сюда пришла.
— Ты узнала, как Горыныч попал в ваши сказки?
— Он сказал, что бывал там. Но не знаю, как.
— Не знаешь? Хм. Не верю, что ты не просила отправить тебя домой.
— Просила. Не то чтобы он отказал, но прошлое тысячелетие меня не устраивает.
— Он не обманул. Горр может попадать только в то время. Понимаешь, тогда люди были добрее, честнее, и больше доверяли своим глазам, чем научным фактам. А Горыныч тому и рад был. Ему совсем тяжко было, мы волновались, вот и устроили ему развлечение. Только не ожидали, что память о нем сохранится в веках.
— Да уж, наследил он знатно: едва ли не в каждой второй сказке попадается, — хмыкнула я. И встрепенулась: — Подожди, Госпожа! Пирос может только туда, а…
— А вот это правильный вопрос. И, будь добра, зови меня по имени. Я тебе не госпожа.
— А я смогу?! Мне разрешат?! Как он это делал?!
— Ш-ш-ш, — помощница улыбнулась, прижав палец к губам. — Я и так сказала больше, чем следовало. Не люблю, когда мои гости страдают.
— А Рад знает? — вырвалось у меня.
Ванда лишь покачала головой и растворилась в воздухе, до последнего прижимая палец к губам.
С разбега затормозив перед комнатой, отведенной парням, заколотила в дверь. Откуда узнала, что это именно та комната? Шурик подсказал. Он появился сразу после ухода Ванды, словно почувствовал, что нужен мне. И теперь помогал стучать в дверь, которую я, на эмоциях, даже пару раз пнула. Едва не попав по открывшему ее Радмиру. Отпихнув парня, мы проскочили внутрь, захлопнув за собой многострадальную дверь.
— Пришелица? Уже? И здесь?! Вот так сюрприз! Не ждал, признаюсь, — ошеломленно прокомментировал блондин, вольготно устроившийся на одной из кроватей. Скорее всего, я его разбудила, поскольку из-под одеяла он не вылезал и тер глаза.
— Что случилось?! — Рад как всегда бесшумно оказался рядом, ласково взял за руки.
— Ко мне приходила Ванда! План может сработать! Есть способ! Где Пирос, он знает!
— Что?! Как?! — сел в постели Тамирас.
— Подожди, родная, давай по порядку! — Радмир на мгновение стиснул мои руки до легкой боли. Подвел к заправленной кровати, усадил. Шурик вспрыгнул со мной рядом, возбужденно чирикая и вертясь. Рад сел было тоже, но вскочил, сделал круг по комнате и пересел к брату. Вернее, на брата, за что получил пинок, на который даже не обратил внимания.
— Пришелица, не томи! Рассказывай уже! Что за способ, почему Пирос и откуда узнала Госпожа… Хотя нет, последний вопрос снимается.
Я нетерпеливо вздохнула и пересказала разговор с Помощницей. Радмир сидел как на иголках, а Тамирас возбужденно подскочил, хотел встать, но, кинув на меня взгляд, остался сидеть.
— А ведь верно, — задумчиво проговорил брюнет. — Тогда у пещеры… Он говорил, что бывал, но не говорил как.
Размышляя, он вновь начал нарезать круги по комнате. Там воспользовался оказией и завернулся в покрывало. Кружащихся стало двое.
— Не о том думаете! Он бывал, а значит, возможность есть. Значит, план может сработать!