в воздухе. Дима задрожал, зубы невольно застучали от страха, как кастаньеты.
С той стороны темноты это заметили, и весело сообщили:
— Эй, кажется, наш красавец очнулся. Идите сюда, посмотрите.
Голос был явно женский. Дима замер, вслушиваясь, что есть сил. Он ощущал дыхание, означающее присутствие людей, но не мог точно сказать, сколько их — двое, или трое, или даже больше. Ему только и оставалось, что беспомощно раскачиваться в воздухе, ожидая неизбежности.
— А я вот до сих пор не пойму, на кой черт мы его сюда тащили, — ответил другой голос — юный и звонкий, словно принадлежавший маленькой девочке лет двенадцати. — Где там босс? Я есть хочу! Давайте его убьем, и дело с концом.
— Вот когда наступит революция, и каждый человек будет на счету, тогда и посмотришь, зачем он нам нужен. Верно я говорю, Змей?
Немая пауза.
— Так и скажи, что он красавчик, и тебе понравился, — безразлично протянул юный голос. — Но, на мой взгляд, убийца из него так себе. Я пошла есть, веселитесь дальше без меня.
— Не спеши. Наш зам зама уже идет сюда.
Раздался глухой стук — будто кто-то спускался по деревянной лестнице. И тут же торопливо зашуршали шаги — кто-то с той стороны поспешно отодвинулся от Димы.
— Принесли его? — спросил суровый мужской баритон — от него за версту веяло холодом дисциплины. — Это он?
— Он, он, — ворчливо ответил девичий голосок. — Не видно, что ли?
— ЭйДжей, опусти его.
— Сейчас сделаю.
Спустя несколько секунд туго натянутая веревка вокруг рук, удерживающая его тело в воздухе, исчезла, и Дима нелепо шлепнулся на пол, растянувшись лицом вниз. Но одним мощным рывком за шиворот его тут же поставили на колени, и сдернули с головы мешок. Переход от темноты к свету был слишком резкий, и студент зажмурился, не в силах вынести луча фонарика, направленного прямо ему в лицо. Он успел только разглядеть несколько темных силуэтов вокруг себя — не то трое, не то четверо.
— Красавец! — с гордостью отрекомендовался женский голос. — Смотрите, ему страшно, но он и вида не подает. И, главное, молчит — наш человек, а я вам говорила! Змей, не обижайся, это я не про тебя сейчас.
— Хиро Квагмайер? — спросил суровый мужской баритон. — Эй ты, убийца с молнией, я к тебе обращаюсь.
Осознав, что вопрос был адресован ему, Дима быстро-быстро закивал головой, и просипел, с трудом ворочая пересохшими губами:
— Да, это я.… А вы из «Ночного Рейда»?
— Ты смотри, какой сообразительный, — протянул юный девичий голос.
— Да, мы представляем организацию под названием «Ночной Рейд», — подтвердил мужской баритон. — И ты своей выходкой привлек наше пристальное внимание.
— Не бойся, мы просто хотим с тобой поговорить, — успокоил его женский голос, который звучал самым первым. — Ну, и немного завербовать, если ты не против. Нам сейчас ценные кадры позарез нужны.
— Но если ты окажешься бесполезным, то мы тебя убьем, — предупредил девичий голосок. — Змей, вот только не надо так на меня смотреть! Я имею в виду, что я сделаю это, если прикажут, а не потому, что мне хочется…. Ну все-все, перестань качать головой, я поняла, я молчу.
— Замолчите все! — приказал суровый баритон. — Сейчас я с ним говорю, а вы просто присутствуете.
— Как прикажете, сэр! — съехидничал женский голос. — Просто мы еще никого не допрашивали, и поэтому не знаем, как надо себя правильно вести. Но мы обязательно научимся, если вы объясните этой малолетке, зачем нам данного чувака вообще надо допрашивать, а то она малость не понимает.
Пока они переговаривались, Дима уже пришел в себя, и глаза постепенно привыкли к свету, вернув себе возможность видеть все вокруг. И прежде всего они увидели деревянные стены не то подвала, не то погреба, и земляной потолок над головой, и лестницу, ведущую наверх. Было немного прохладно, пахло сыростью и чем-то еще, каким-то кисловатым запахом. Застывший под потолком магический светильник освещал людей вокруг него: неподвижную фигуру в черном, как ночь, одеянии, чье лицо закрывал сплошной черный шлем с зеркальной поверхностью; блондинку в широкополой ковбойской шляпе и ковбойских сапогах, подвешивающей к поясу бриджей свернутое лассо; невысокого роста двенадцатилетнюю девочку, равнодушно подравнивающую ногти крошечной пилочкой; и рослого, широкоплечего мужчину с суровым, словно высеченным из камня лицом, пристально разглядывающего студента взглядом сверху вниз. Да, это были они, троих Дима узнал сразу — это их изображения Красавчик показывал на брифинге. Только блондинку он видел впервые.
— Как дела? — подмигнула она ему, словно хорошему знакомому.
— Итак, ты совершил профессиональное, хорошо подготовленное убийство средь бела дня, и исчез, не оставив никаких следов, — начал суровый мужик — он же Палач, снайпер. — До сих пор таким уровнем мастерства могли похвастаться только мы. Делаем вывод — либо ты уже работал с нами, либо же работаешь на какую-нибудь конкурирующую организацию. Теперь вопрос: откуда у тебя техномагическое оружие, и за что ты убил беднягу Кано, простого манипуляторщика?
— Я буду говорить только с главным, — твердо сказал Дима, глядя ему в глаза. — А совершил я убийство, чтобы встретиться с вами.
— Ого! — присвистнула блондинка. — Надо же, как совпало!
— И зачем тебе надо было встречаться с нами? — прозвучал новый вопрос.
— Об этом я скажу только вашему самому главному. Больше никому другому.
Тишина.
«Когда окажешься в руках убийц — держи марку!» — напутствовал Красавчик перед заданием. «Покажи, что тебя нелегко запугать, и дай им понять, что ты непростой человек. Только в этом случае они тобой заинтересуются, и трижды подумают, прежде чем лишать жизни».
— Слушайте, давайте я ему ухо отрежу? — предложила девчонка, она же Дарлинг — та самая, что в прошлый раз сначала ловко одурачила Алису, а потом хладнокровно перерезала горло Недоучко. — Сразу все расскажет.
И она шагнула было к Диме, но тут же затянутая в черное фигура, до этого неподвижно стоявшая чуть в стороне, напоминая собой тень, тоже сделала шаг, и протянула руку, останавливая ее.
— Змей прав, — согласился Палач. — Хочет увидеть главного — увидит. Пошли.
— Я бы рад, но не могу, — Дима глазами показал на свои связанные ноги. Но не успел он закончить фразу, как черная тень сделала быстрый, молниеносный жест, сверкнула сталь, и разрубленная веревка бесшумно легла на пол.
— И зачем? Я бы сама развязала! — возмутилась блондинка. — Расточительство!
И, ухватив студента за шиворот, рывком поставила его на ноги. Дима попытался сделать шаг, и чуть не рухнул плашмя — ноги затекли, и отказывались ходить. Блондинка подставила ему плечо, и он оперся об него, озвучив себе под нос что-то вроде благодарности.
Это