Муха в этом не было необходимости.
— Спасибо за приглашение, но мне пока умирать не хочется, — наконец, ответил он. — И тебе не советую в это лезть. Полиция разберется, это их дело. А сейчас извини, но у меня куча работы.
Он сомневался, что Мух прислушается к его словам, но Диму это уже не волновало. Беспокоило его совсем другое.
С момента убийства Кано прошло уже два дня. И вот, начиная со вчерашнего утра, Диму не отпускало ощущение, будто он находится под чьим-то пристальным вниманием. Идя утром на работу, он как будто ощущал на спине чей-то внимательный взгляд, но, сколько не оглядывался и не крутил головой, так не и смог никого увидеть. На фабрике это ощущение пропало, и Дима уже решил, что ему померещилось, но вечером, когда он добирался уже домой, все повторилось опять. И это не было последствием того тошнотворного состояния, что преследовало его в день убийства, а что-то другое, вполне конкретное. Интуиция боевого мага, выработанная за два с половиной курса обучения, подсказывали студенту, что за ним следят, и очень основательно, даже наверняка караулят возле фабрики и дома, ожидая, когда он покажется на улице. Сначала Дима думал, что это люди магистра Красавчика, и скоро ему придет новая шифровка с указаниями, но за два дня от родного мира не было ни единой весточки, а между тем неприятное ощущение чужого взгляда на спине не исчезало.
Кроме того, без новых инструкций Дима не знал, что ему делать дальше. То ли увольняться с фабрики, то ли поработать еще неделю, ожидая непонятно чего? Он понятия не имел, все ли идет по намеченному плану, и это его раздражало. Кто знает, не ожидает ли его сегодня вечером в квартире магистр Красавчик, и не скажет ли он: «Ну что ж, Дмитрий, вы сделали все, что могли — но, увы, не срослось, придется вам возвращаться в Академию, спасибо за работу»? А когда он представил реакцию остальных, когда он появится с новостью, что не справился со своим первым заданием боевого мага, то ему опять стало тошно. Близнецы наверняка будут ухмыляться, Гвеллин постарается его напоить, чтобы не думалось о плохом, Луиза безразлично пожмет плечами, а Алиса.… В общем, Диме хотелось вернуться в родной БАМ на коне и со щитом, как говорили древние спартанцы, а не в роли эдакого самонадеянного мальчика, который вообразил о себе невесть что, и которого жестко опустила на землю суровая действительность. Терзаемый непонятными предчувствиями, Дима забрался за руль грузового кара, и отправился в цех забирать товар.
****************
Вечером, отработав смену, как положено, и получив в кассе расчет, Дима вышел за ворот фабрики, сунул руки в карманы, и, нарочно сутуля спину, отправился ловить машину до дома. И снова этот пристальный взгляд — словно какое-то наваждение. Подходя к столбику с кнопкой для вызова аэротакси, Дима уже в который раз словно бы рассеянно огляделся, пытаясь вычислить место, откуда за ним могут следить. Но безрезультатно, слишком мало времени прошло для того, чтобы полностью освоиться с обстановкой непривычно техномагического города. Особенно если учесть, что наблюдатель тоже мог быть профессионалом своего дела, и выполнял свою работу уже не в первый раз.
Было уже около семи вечера, когда Хироко Квагмайер добрался до своей квартиры. Включив свет в прихожей, Дима повесил куртку на крючок, разулся, взяв из шкафчика домашние шлепанцы, и сразу же первым делом прошел на кухню. Но ожидания не оправдались — на столе не было никаких конвертов, как в прошлый раз. И вообще нигде не было ни единого знака, что кто-то посещал жилище в его отсутствие.
Но это только на первый взгляд.
Кое-как без аппетита поужинав, Дима отправился в ванну, надеясь порцией холодной воды привести свои мысли в порядок, и хорошенько еще раз обдумать сложившуюся ситуацию. Но, склонившись над умывальником, он случайно кинул взгляд в висевшее на стене зеркало, и обмер — в отражении отразилась дальняя стена ванны, еще вчера девственно чистая, но теперь уже нет. Развернувшись, Дима почему-то на цыпочках подошел к ней, и, ощущая, как бешено колотится сердце, прочитал аккуратно выведенную чем-то красным надпись, состоящую из всего двух слов:
«Ночной Рейд».
Брезгливо прикоснувшись к стене пальцем, студент отдернул руку — надпись была сделана не кровью, как показалось, а обычной краской. Однако цветом было похоже, даже очень. Было ли это сообщение от магистра Красавчика, означающее, что нужно продолжать выполнять задание, либо же весточка от… тех, с кем это задание связано?
Взяв тряпку, Дима старательно смыл надпись — не дай Бог, еще кто-то из соседей зайдет, и увидит. Холодная вода немного остудила пылающее лицо, однако ладони все еще подрагивали, и вдоль хребта тоже появилась противная липкая дрожь. Вернувшись на кухню, он еще долго сидел за столом, прихлебывая чай, и глядя в окно, за которым в ночной темноте мигали огни летающих машин. Сейчас Диме больше всего на свете хотелось позвонить кому-то из одногруппников — не то, чтобы рассказать или посоветоваться, а просто, чтобы услышать чей-нибудь знакомый голос. Он ощущал себя отрезанным от мира солдатом, воющим против невидимой армии деревянным прутиком. Еще никогда ему не было так одиноко и страшно, как сейчас. И самое печальное, что он сам выбрал то положение, в котором сейчас находился. Хотя… разве можно было отказаться?
Ночь прошла тяжело, Дима забылся беспокойным сном, но постоянно просыпался — то чудились ему какие-то шорохи в соседних комнатах, то как будто мелькали в окне чьи-то тени, то снилась родная Академия и лица друзей, а то и изуродованное смертью тело Кано…. Проснувшись с первыми лучами солнца, он почувствовал себя так плохо, будто спал в гробу, как Безумная на первом году их обучения. Зевая и протирая глаза, Дима встал с кровати, и подошел к окну, чтобы уже привычно посмотреть на запруженное летающими машинами небо — зрелище техномагического прогресса, которым проживший на Земле всю жизнь человек может наслаждаться бесконечно. Внезапно какой-то шорох сзади заставил его напрячься, но обернуться Дима не успел — кто-то одним ловким движением надел ему на голову мешок, и затянул вокруг шеи прочную капроновую удавку….
*******************
Он не знал, сколько времени пробыл в отключке. Когда студент пришел в себя, и открыл глаза, то оказался в кромешной тьме. Вокруг по-прежнему была плотная черная ткань мешка, руки связаны за спиной туго натянутой веревкой, ноги тоже опутаны. Тело находилось в вертикальном положении, но ступни не чувствовали твердой опоры, а словно висели