— Петя, постарайся не допустить самосуда и постарайся объяснить людям, что ничего особенного не произошло, просто власть в стране переменилась. Так что пусть все работают и живут, как и прежде. Ну, разве что вам нужно теперь как можно скорее договориться с китайскими рабочими. Я так думаю, что очень многие из них захотят вернуться в Китай и тут ты должен отнестись к ним по-человечески.
Полковник Завьялов нервно дёрнулся и воскликнул:
— Семён, пускай этим занимается теперь президент Синельников! Моя задача заключается только в одном, поддерживать в стане порядок до тех пор, пока Россия не объединится. Я сейчас же еду в Останкино и хочу в прямом эфире обратиться с такой просьбой к вашему президенту. Как ты думаешь, он захочет поговорить со мной по радиотелефону?
Семён усмехнулся и сказал:
— Куда он на фиг денется, Петя. Ладно, поехали в Останкино. Налаживать связь с твоим тёзкой.
Пётр Иванович Синельников после короткого разговора с полковником Денисовым действительно вышел на связь и после короткого разговора с главой переходного правительства подтвердил, что если народ в европейской части России захочет того, то эта страна снова станет одним целым. Ну, а в республике тем временем кипела работа, — во всех городах с улиц снимались бетонные перекрытия, а также маскировочные тенты. «Бактриан», на котором группа полковника Денисова возвращалась в Красноярск, летел без маскировки, но таких машин в воздухе в этот день были сотни и потому никто не обратил внимания на этот вертолёт. Если в европейской России творилось не пойми что, то в республике царила деловая, спокойная обстановка. Все уже знали о том, что антлантийцы полностью разоружены, но вместе с тем людям было объявлено о том, что у врага осталось ещё достаточно сил для того, чтобы оказать ожесточённое сопротивление и в первую очередь речь шла о его психокинетиках.
Полковник Денисов лишь в общих чертах знал о том, что сейчас происходит в Северной Америке и Западной Европе. Разумеется он уже знал о том, что вся военная инфраструктура разрушения, или почти вся, но это ещё вовсе не говорило о том, что победа достигнута. Оружия у атлантийцев оставалось ещё предостаточно, на их территории было введено военное положение, а поскольку промышленная и гражданская инфраструктура не пострадала, как не пострадали и кадры, то они тотчас предприняли попытки реанимировать то, по чему прошлись пирокинетики, ну, а поскольку их удар был очень мощным и об ответных действиях армии не могло идти и речи, республиканские психокинетики тут же ушли в глухую оборону и сделали это вовремя. Уже через четыре часа последовала психокинетическая контратака, нацеленная, как того все и ожидали, на мирных граждан. Её, к счастью, удалось отбить и тут свою роль сыграло то, что все психокинетики республики действовали не только чётко и слаженно, но и очень умело. Сказались тренировки на Ольхоне и то, что психокинетики уже знали, что им нужно делать, а сделали они ни много, ни мало, а возвели вокруг Северной Америки и Западной Европы мощный психокинетический щит.
Его, разумеется, не было видно, да, и непроницаемым он был только для психокинетического воздействия, но и этого вполне хватило, чтобы вражеские психокинетики ничего не видели дальше того купола, которым была накрыта огромная территория на планете Земля. Даже те республиканские психокинетики, которые уже находились на территории врага, оказались в полной психокинетической изоляции и теперь могли связаться со штабом только с помощью спутниковых телефонов. Так началась вторая фаза психокинетической войны. Теперь для того, чтобы нанести эффективный удар, атлантийским пси-коммандос придётся как-то пробираться за пределы психокинетического барьера, так что какое-то время их можно было не опасаться. Правда, держать барьер постоянно тоже было не сахар, но всё же гораздо легче, чем наносить мощнейшие пирокинетические удары по врагу, да, и держало его всего пятьдесят тысяч магнусов. Зато это мигом остудило пыл атлантийцев и малость привело их в чувство и теперь начиналась ещё и война нервов.
Ну, а для полковника Денисова она началась с банальной нервотрёпки. Генерал Синельников в телевизионном эфире проявил себя во всей своей красе и величии. Он постарался предстать перед телезрителями в Западной России мудрым и обаятельным, и даже ответил на несколько звонков и заверил телезрителей в том, что Россия будет единой и неделимой, но при этом позволил себе заметить, что наступила новая эпоха, в которой уже очень скоро все люди станут магнусами, и пообещал, что теперь все люди будут жить долго и счастливо, коротко обрисовав то, на что способны эти самые магнусы. Полковник Денисов, посмотрев его выступление, только ухмыльнулся и не зря. Уже через полчаса, когда он уже был в воздухе, генерал Синельников позвонил ему по спутниковому телефону и приказал срочно прибыть в Красноярск. Психокинетики республики в этот момент уже отгородились от атлантийцев щитом и с каждой минутой наращивали его мощность, переплетая между собой силовые линии. В принципе президент мог и не вызывать его, так как полковник Денисов и сам приказал лететь в Красноярск на максимальной скорости. Он даже хотел было пересесть по пути на истребитель, но выяснилось, что подготовка к полёту займет столько времени, что быстрее будет добраться на «Бактриане».
Выспаться по пути в столицу Восточной России ему так и не удалось. Слишком уж много информации накопилось для осмысления и поэтому он всю обратную дорогу общался со своим штабом телепатически. В Красноярск они прилетели уже к ночи и на аэродроме его уже ждал электромобиль, посланный за ним президентом. Его группа полетела в Хужир, а он поехал центр города, в здание правительства. Водитель ехал так быстро, что Семен почему-то решил, что это не к добру и не ошибся. Уже через каких-то полчаса вошел в рабочий кабинет президента. В нем горела только настольная лампа на столе. Президент республики сидел за столом, одетый, как и утром, в тёмно-серый, строгий костюм, ну, а полковник Денисов как был одет в боекостюм, так в нём и заявился к генералу Синельникову. Тот смерил его взглядом и недовольным голосом проворчал:
— Мог бы и переодеться.
— Во что, Пётр Иванович? — Изумился полковник — Вытряхнуть Джимми из его камуфляжа и переодеться в него? Так это ни к чему бы не привело, а в Москве мне некогда было ходить по магазинам, но если вы этого хотите, то я могу немедленно отправиться в Хужир и мы встретимся завтра утром. Прикажете, и я явлюсь к вам во фраке и с цилиндром на голове.
Президент сурово нахмурился и строго сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});