— Хм, да, вот почему они до сих пор не тронули роботов. Даровая защита. Вот что значит идеология плотоядных.
Если бы они могли задержаться там, возможно, их обнаружили бы уже несколько дней назад. Но задержаться они не могли. Поэтому Джосс придется умереть в этом мокром аду, под солнцем, свет которого дойдет до Земли не раньше чем через столетие, до Земли, в чьих лесах она когда-то гуляла, в чьих лесах играла на флейте, пока он не напугал ее, начав нести разную чушь.
По мере того, как солнце постепенно угасало в тумане, Гуннар Хейм раздумывал над своей виной по отношению к этой женщине.
Это он заставил ее идти вместе с ними. Но сделал это только потому, что если б она осталась на месте «крушения», она предала бы его надежды, связанные с судьбой родной планеты.
— А ты уверен в этом, парень? — мысленно задавал он себе вопрос. — И вообще, откуда тебе точно знать, что выбранный тобою путь — это именно тот путь, который и нужен?
Подобная ситуация не возникла бы, если бы не заговор, участницей которого являлась Джосселин. Тем не менее, заговор этот явился следствием осуществленных прежде им самим тайных проектов.
Хейм отступился от решения этой головоломки. Ответа не было, а он не относился к числу тех людей, которых всякая неясность способна довести до безумия. Он знал одно: если время, проведенное на борту «Поиска» и не вполне соответствовало тем мечтам, которые он когда-то похоронил, оставаясь верным памяти Конни, все равно это было больше, чем он заслуживал, и если Джосс умрет, этот свет навсегда останется в нем.
«Хлюп, хлюп», — раздавалось из грязевого котла внизу. Горячий родник забурлил громче. Гейзер ревел в сгущавшейся темноте, рев этот эхом отдавался от невидимых стен, и струи воды били среди призрачных теней огромных валунов. Такая же тяжелая, как его собственное тело, опиравшееся о жесткое каменное ложе, на мир опустилась ночь.
Тьма немного рассеялась, когда взошла ближайшая луна, почти в полной своей фазе, круг которой превосходил по величине земную Луну, сверкая металлическим блеском. Хейм ненадолго задремал, потом проснулся и увидел ее прямо над собой. Диск окружало слабое свечение, следствие диффузии в верхних слоях туманов. Но большая часть неба была открыта, и можно было разглядеть звезды. Нижние слои смога, мертвенно-белые, разливались по глубокому узкому ущелью «Дым-Горы».
Хейм сонными глазами пытался опознать отдельные солнца. Быть может, вот то, рядом с призрачной вершиной Лохана — Акернар? Если это так, то забавно смотреть отсюда ни эмблему ею давней победы.
«Интересно, не смотрит ли на него сейчас и Синби, — подумал Хейм. — Где бы он ни находился».
Однако лучше проверить состояние Джосс. С этим намерением Хейм оторвался от камней своим затекшим телом.
Но что это?
Что это?
То, что он увидел, поразило его, словно громом. Мгновение он не верил своим глазам. На фоне луны обрисовался длинный вытянутый клин…
Строны на пути домой, в Рощу?
Хейм стремительно вскочил:
— Хей! Хэлло! Вы, там, наверху, спускайтесь, помогите, помогите, помогите!
Собственный крик заполнил его шлем, заставив вибрировать барабанные перепонки. Обжег ему гортань и умолк в многометровом слое встревоженного шумом воздуха. Человек принялся махать руками, ясно понимая, что испарения, наполнявшие ущелье туманов, делали его невидимым с такой высоты, и увидел, как крылатые тени миновали лунный диск и исчезли в темноте. Какой-то звериный крик вырвался из горла Хейма, он проклинал всех богов вселенной, потом схватил автомат и принялся палить в небо.
Но этот тихий треск тоже был все равно что ничего. А из дула не показалось ни единой, даже малюсенькой, вспышки. Хейм поднял бесполезное оружие, способное лишь на то, чтобы убить Джосс, и швырнул его в грязь.
Рука его бессильно упала. Металлический лунный свет, казалось, пронзил ему череп, и он вдруг мгновенно застыл, превратившись весь в предельно ясное сознание, вырабатывавшее план действий.
Терять времени было нельзя. Эти крылья стремительны, как сам ветер. Хейм присел на корточках, отстегнул свою систему воздухоснабжения и, стащив ее со спины, положил перед собой. Клапан его шланга, подсоединявший систему к скафандру, открылся легко, но муфту что-то заедало. А у Хейма не было плоскогубцев. Вся его оставшаяся сила сосредоточилась в руках. Резьба подалась, и аппарат был отсоединен.
Теперь в распоряжении Хейма остался лишь воздух, содержавшийся внутри его скафандра. Рециркуляция зависела от давления из запасных резервуаров. Хейм расколол их клапаны. Земной воздух, находившийся в сжатом состоянии, получивший свободу, устремился вверх.
Теперь смесь надо было поджечь, но у Хейма не было лазера. Не обращая внимания на возможность рикошета шрапнели, он положил дуло автомата на баллон и нажал спусковой крючок. Раздался взрыв и, одновременно с ним, — страшный гул. Смесь вздрогнула — и воздушный столб превратился в пылающий факел.
Его свет в сиянии луны был тускло-голубым. Хейм крепко держал резервуар системы одной рукой, другой размахивая в воздухе.
— Пожалуйста! — кричал он. — Пожалуйста, посмотрите сюда, она умрет, если вы этого не сделаете. — Какой-то дальней частью своего сознания он заметил, что плачет.
Огонь угас. Хейм нагнулся над шкалой давления, пытаясь разглядеть ее в безжалостном лунном свете. Ноль. Все.
Нет. Стоп, это был не чистый ноль. Оставалось еще три абсолютных атмосферы. Просто водород проникал внутрь быстрее, чем выходил наружу кислород. Взрывчатая смесь? Хейм подтянулся и, цепляясь за камни, положил резервуары за большой валун. Перегнувшись через него, он выстрелил прямо в опустевший баллон и бросился ничком на землю.
Пламя вновь вспыхнуло ярко-алым цветом, раздался яростный грохот, раскаты которого эхом прокатились по ущелью, визгливо запели разлетавшиеся во все стороны осколки камней, заскрежетали другие камни, принимая на себя этот град, и все стихло, словно ничего и не было. Хейм осторожно поднялся.
Бесконечная тишина обрушилась на него. Он сделал все, что мог. Теперь оставалось только ждать, а остаться в живых или умереть — как решит судьба. Он вернулся к Джосселин, послушал ее дыхание и лег рядом с ней.
— Я должен испытывать беспокойство, — смутно подумал он. — Но я его не испытываю. Значит ли это, что мой воздух уже отравлен?.. Нет, если не двигаться, я смогу протянуть еще час или около того. Просто я…вымотался до предела.
Взгляд его обратился к луне, мысли — к Конни. Он не верил в загробную жизнь, но сейчас у него было такое ощущение, словно Конни где-то совсем рядом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});