4. (П. VI, 1. 3.) Автограф. 1 л. сероватой русской писчей бумаги, размером в 4°, без водяного знака и клейма. Чернила черные, выцветшие. Небольшие поля слева. Поправок почти нет. Начало: «Да не подумает читатель,».
По содержанию представляет продолжение первого начала рассказа в автографе 2, но писанное позднее, на что указывает разница в формате бумаги и почерке.
Текст «Отъезжего поля» публикуется впервые.
ЗАПИСКИ МУЖА
Это начало незаконченного произведения относится, по всей вероятности, к 1857 г. 21 августа этого года Толстой отметил в Дневнике: «Начал писать З[аписки] м[ужа] из дна».
Если принять в тексте отрывка чтение: «солдатъ, повѣсившійся… въ засикѣ» (А. Е. Грузинский и В. И. Срезневский читают даже: «въ Засѣкѣ»), то в печатаемом начале можно установить связь со следующей записью Дневника от 13 июня 1856 г.: «Вчера нашли повешенного солдата в Засеке, ездил смотреть на него».
Рукопись отрывка — автограф, хранящийся в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина (П. XXI), 2 лл. сероватой русской писчей бумаги, размером в лист. Водяных знаков и клейма нет. Чернила коричневые, выцветшие. Поля справа вполстраницы. Л. 2 об. чистый. Незначительное число поправок и вставок между строк.
Публикуется впервые.
ОТРЫВОК БЕЗ ЗАГЛАВИЯ
Приблизительная дата написания этого отрывка, носящего автобиографический характер, может быть установлена путем сближения его с некоторыми записями Дневника Толстого за 1856–57 гг., где нашло себе выражение аналогичное настроение, вызванное отношениями Толстого к княгине Александре Алексеевне Оболенской, урожденной Дьяковой, сестре его друга.
22 мая 1856 г. Толстой занес в Дневник: «Обедал у Дьяковой. Не узнал А. О[боленской], так она переменилась. Я не ожидал ее видеть, поэтому чувство, которое она возбудила во мне, было ужасно сильно. От них ездил к Акса[ковым], слушал 4-й отрывок. Хорош, но старика захвалили. Вернулся к Д[ьяковым], танцовал немного и выехал оттуда с А. Сухотиным, страстно влюбленным человеком. Да и теперь мне ужасно больно вспомнить о том счастии, которое могло быть мое и которое досталось отличному человеку Ан[дрею] О[боленскому]. Сухотину рассказал свое чувство, он понял его тем более, что его, кажется, разделяет».
Через день, 24 мая, в Дневнике записано: «Утром дописал дневник и памятную книжку и скучал жестоко, не предвидя возможности увидеть нынче A[lexandrine]. Оставаться незачем, но уехать ужасно не хочется. Четыре чувства с необыкновенной силой овладели мной: любовь, тоска раскаяния (однако приятная), желание жениться (чтобы выйти из этой тоски) и — природы». В конце записи того же дня Толстой, говоря о встрече с А. А. Оболенской у Сухотина, отмечает: «Раза два она была вся внимание, когда я говорил. Нет, я не увлекаюсь, говоря, что это самая милая женщина, которую я когда-либо знал. Самая тонкая, художественная и вместе нравственная натура».
Под 25 мая читаем в Дневнике: «У Alexandrine больна дочь. Она сказала С[ергею] Сухотину при мне, что когда она была невестой, не было влюбленных.[353] Мужа ее тут не было. — Неужели она хотела сказать мне, что она не была влюблена в него. — Потом, прощаясь со мной, она дала мне вдруг руку, и у нее были слезы на глазах, от того, что она только что плакала об болезни пиндигашки; но мне было ужасно хорошо. Потом она нечаянно проводила меня до дверей. Положительно со времени Сонички у меня не было такого чистого, сильного и хорошего чувства. Я говорю — хорошего, потому что, несмотря на то, что оно безнадежно, мне отрадно расшевеливать его».
«Сухотин и Оболенский звали к Дьяковым, — записывает Толстой в Дневнике под 26 мая, — и я был у них и три часа проговорил с Alexandrine, то один-на-один, то с мужем. Я убежден, что она знает мое чувство, и что оно ей приятно. Я был счастлив ужасно и теперь тоже».
Последнее упоминание Оболенской в Дневнике 1856 г. — 27 мая: «Оболенской заезжал, и я бы мог пробыть еще вечер с Alexandrine. Кто знает, не было ли бы это к худшему».
Через полтора года имя Оболенской вновь появляется на страницах Дневника.
6 ноября 1857 г.: «Alexandrine прелесть. Положительно женщина более всех других прельщающая меня. Говорил с ней о женитьбе. Зачем я не сказал ей все?» 8 ноября: «Поехал к Сухотиным. Со всеми неловко, исключая с А. А. Отличная». 1 декабря: «Alexandrine держит меня на ниточке, и я благодарен ей за то. Однако по вечерам я страстно влюблен в нее и возвращаюсь домой полон чем-то, счастьем или грустью — не знаю».
Автограф хранится в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина (П. XXI. 35). 2 лл. сероватой русской писчей бумаги, без водяных знаков и клейм, обрезанных в длину приблизительно на одну восьмую. Чернила коричневые, выцветшие. Небольшие поля слева. Л. 1 об. и л. 2 чистые. На л. 2 об. рукой Толстого написано чернилами: «Начала, отрывки непос[ланные] письма». Здесь же, вдоль левого края страницы, карандашом и очень крупно частью написаны, частью нарисованы шестнадцать русских букв, в большинстве печатных. Поправок почти нет. «Отрывок без заглавия» печатается в настоящем издании впервые.
СКАЗКА О ТОМ, КАК ДРУГАЯ ДЕВОЧКА ВАРИНЬКА СКОРО ВЫРОСЛА БОЛЬШАЯ
Дети сказки называются теми же именами, что и дети сестры Л. Н. Толстого, Марии Николаевны, бывшей в замужестве за гр. В. П. Толстым. По всей вероятности, для них и была написана сказка. Если это предположение справедливо, то сказка была создана зимой 1857/1858 гг. Летом М. Н. Толстая развелась с мужем и, вместе с детьми, поселилась на зиму в Москве. С ними жил и Л. Н. Толстой, очень любивший детей. Его дневник за это время неоднократно говорит о том, как он ездил с ними в зверинец, в театр, на представление марионеток. Под 12 ноября 1857 г. в Дневнике записано: «В театр с детьми. Они заснули». Несомненно, после одного из посещений театра с детьми и появилась мысль о сказке.
Автограф хранится в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина (П. XXI). 3 лл. сероватой русской писчей бумаги, размером в 4°. Клеймо неразборчиво. Водяного знака нет. Коричневые выцветшие чернила. Очень маленькие поля слева. 1 л. помечен цыфрой 12, 3 л. — цыфрой 14, на 2 л. пометы нет. Много поправок, вписываний, вставок. В подлиннике посвящение написано над заглавием. Мы перемещаем его под заглавие.
«Сказка о том, как другая девочка Варинька скоро выросла большая» впервые была опубликована в книге: «Лев Толстой. Неизданные художественные произведения со вступительными статьями А. Е. Грузинского и В. Ф. Саводника». Изд. «Федерация». М. 1928, стр. 213–228.
[СВЕТЛОЕ ХРИСТОВО ВОСКРЕСЕНЬЕ.]
Этот отрывок представляет собой начало того произведения, о котором говорится в Дневнике Толстого 27 марта 1858 г.: «Писал Св[етлое] Хр[истово] воск[ресенье]». Пятью днями ранее, 22 марта, в Дневнике записано: «Пошел к Коршу и на площадь в Кремль. Глазеющий народ. Зашел в церковь. Хорошо. Христос Воскрес!» На другой день, 23 марта, в Записную книжку занесено: «Заутреня. Я неодет, иду домой. Толпы народа по мокрым трот[уарам]. Я не чувствую, ничего. Что дала жизнь в замен. Истину. Да она не радует, истина. А было время. Белое платье, запах вянувшей [неразобр.], счастье».
Автограф отрывка хранится в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина (П. XXI), 1 л. сероватой русской писчей бумаги без водяных знаков и клейма. Чернила коричневые, выцветшие. Небольшие поля слева. Незначительное число вычеркиваний и вставок между строками.
Отрывок печатается впервые.
—
КАК УМИРАЮТ РУССКИЕ СОЛДАТЫ (ТРЕВОГА)
Автограф, под заглавием «Как умирают Русские солдаты», и неполная копия, под заглавием «Тревога», хранятся в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина среди материалов, относящихся к задуманному Толстым в Севастополе в 1854 г. и запрещенному властями журналу для солдат, — сначала под названием «Солдатский вестник», потом — «Военный листок».
В то же время Дневник Толстого говорит о работе над рассказом в 1858 г. Под 11 апреля читаем: «Писал с увлечением письмо офицера о тревоге».
Надо предполагать, что в 1858 г. Толстой вернулся к работе над рассказом, уже написанным им ранее, в 1854 г. Под тем же 11 апреля, немного выше приведенной записи, отмечено: «Разбирал бумаги и книги». Весьма вероятно, что среди разбиравшихся старых бумаг и книг оказался и написанный в Севастополе рассказ, и Толстой вновь принялся за работу над ним.
Некоторые особенности сохранившихся рукописей как будто подтверждают подобное предположение.
Рукописей рассказа сохранилось две.
1. (Папка XVI. 84. 6.) Автограф. 4 лл. синей почтовой бумаги большого формата с клеймом Bath. Пагинации нет. Полей тоже. Чернила черные. Почерк весьма тщательный. Несомненно беловой экземпляр, впоследствии подвергшийся довольно многочисленным исправлениям. Последние сделаны частью карандашом, частью чернилами, но более густыми и темными, чем чернила основного текста. Вероятно, с этой рукописи снимались копии переписчиком, и для него, в конце рассказа, где передается разговор раненого с офицерами, сделаны обозначения красных строк в виде букв н. с., обведенных кружком. Продольные края рукописи местами чуть-чуть оборваны, а лл. 3 и 4 в одном месте прожжены. Впрочем, ни то, ни другое не мешает чтению. На л. 1 две карандашных пометы рукой Толстого: в левом верхнем углу — «№ 2», под заглавием — «№ 4». Заглавие — «Как умирают Русские солдаты».