Если бы мне пришлось принять участие во всех мероприятиях, то к концу сентября, если не раньше, меня бы, уверен, уже не было в живых. Так что я решил присутствовать только на встречах социологов в Вашингтоне. Однако заманчивым было участие и в Международном дипломатическом семинаре, где обычно выступали лишь главы правительств, министры иностранных дел и видные дипломаты, и в XX Международном конгрессе в Кордобе, и во втором съезде в Зальцбурге, просто я физически не мог быть одновременно сразу в нескольких местах. Поэтому с сожалениями и извинениями мне пришлось сообщить в австрийское посольство в Вашингтоне о невозможности принять приглашение выступить на семинаре. Затем я попросил оргкомитет XX конгресса в Кордобе снять мою кандидатуру с выборов президента, а через две недели и отменил свое участие в работе конгресса. Ясно, что, оставаясь кандидатом в следующие президенты, я должен был присутствовать на аргентинской встрече, а после снятия кандидатуры оказался волен не делать этого. Что касается участия во Втором съезде в Зальцбурге, то я предложил оргкомитету перенести его на сентябрь 1964 года. Предложение было принято, а позже из-за нестабильной политической обстановки в Аргентине XX конгресс по социологии также был отложен на год.
В соответствии со своим решением за весну и лето 1962 года я подготовил выступления для трех собраний ученых в Вашингтоне. Основательный доклад для V Всемирного конгресса - "Тезисы о роли исторического метода в социальных науках" - был опубликован в первом томе "Трудов конгресса" еще до его начала. Доклад для Американской социологической ассоциации "Практическое влияние "непрактичных" обобщающих социологических теорий" был направлен для опубликования в журнале "Социология и социальные исследования" и вышел в его октябрьском 1962 года номере. Точно так же и доклад для Американского католического социологического общества "Заметки по поводу книги П. Т. де Шардена "Феномен человека" был напечатан зимой 1962 года в журнале "Американское католическое социологическое обозрение".
По пути в Вашингтон мы с женой остановились на ночь у нашего сына Петра, физика, в Оссининге, что рядом с главными лабораториями "Ай-Би-Эм". Мы прекрасно провели вечер с ним и его соседом по дому доктором Б. Данхэмом. На следующее утро мы снова сели в машину и после полудня уже въезжали в Вашингтон.
В "Шоохэм Отеле", месте проведения конференций, я встретил многих своих бывших студентов, которые стали теперь заслуженными учеными, профессорами, лидерами бизнеса или крупными правительственными чиновниками. Познакомился я и со многими социологами, с кем ранее мне встретиться не довелось. С утра до вечера каждый день они желали говорить со мной по разным вопросам, приглашали нас на коктейли, завтраки или обеды. Делегации китайских, японских, индийских и латиноамериканских социологов хотели проконсультироваться со мной по различным научным и иным проблемам. Впервые среди зарубежных делегаций мы встретили советских, польских и чешских социологов. Они с волнением ждали случая познакомиться с нами, а мы в не меньшей степени были заинтересованы во встрече с ними. Поэтому мы несколько раз собирались вместе, пока шел конгресс, и позже пятеро из них обедали у нас дома в Винчестере. Наши встречи проходили дружески, а беседы носили весьма откровенный характер.
"Хотя ваши взгляды отличаются от наших по многим вопросам, мы, тем не менее, считаем вас великим социологом. Многие из нас внимательно изучали ваши работы и высоко ценим их. Мы даже гордимся вашими достижениями, поскольку считаем вас русским социологом. Вам надо посетить Россию. Можете быть уверены: вас там примут тепло и сердечно". Таково, примерно, было их мнение и отношение ко мне (*7).
Сходную реакцию на знакомство со мной я видел и у других русских ученых, с кем встречался в Гарварде и у себя дома в последние два года. Какая перемена! До последних лет мои работы были запрещены в России. Сейчас, как говорили мне, главные мои труды можно найти в университетских и национальных библиотеках России, хотя они все еще доступны только коммунистам, профессорам и аспирантам. Когда, шутя, я упомянул, что ни одна из моих книг, которые переведены на все европейские и многие азиатские языки, к сожалению, не издана по-русски, они посоветовали мне не удивляться, если в ближайшем будущем одна или несколько моих книг выйдут в Советском Союзе (*8). Во взаимной надежде на более тесное сотрудничество в будущем мы и завершили нашу дружескую встречу.
Что касается моих выступлений на всех трех мероприятиях, то они, как обычно, прошли с успехом, собрав большие аудитории, оказались благосклонно приняты, вызвав многочисленные обсуждения (некоторые из которых вместе с моими ответами были позднее опубликованы) и поздравления от социологов. Мне было особенно приятно выступить с докладом на собрании Американской социологической ассоциации по секции, где председательствовал мой бывший ученик и сотрудник - профессор Р. Мертон из Колумбийского университета. В прениях по докладу выступили, что тоже очень приятно, еще один ученик, профессор У. Мур из Принстона, и мой старый друг, профессор Т. Абель из Хантер-колледжа. Замечательно было видеть, что мои бывшие ученики выросли в выдающихся ученых, лидеров молодого поколения американских социологов.
Те же чувства по тому же поводу я испытал, завтракая вместе с доктором Логан Вильсон, председателем Американского совета по вопросам образования, а также встречаясь и беседуя со своими студентами, ныне заслуженными профессорами и экспертами правительства, например: Дж. Б. Фордом, Ч. Лумисом, Э. Шулером, Б. Барбером, Р. Биерштедтом, Дж. Фишером, доктором Портером и многими другими. Не менее радостной была и наша встреча на конгрессе с профессором Цеттербергом из Колумбийского университета. Он, будучи руководителем издательства "Бедминстер Пресс", стал инициатором переиздания четырех томов моей "Динамики". Порадовала меня и встреча со старыми друзьями, профессорами Мендиетой и Рикасенс-Сичесом из Мехико.
На конгрессе меня ждали еще три сюрприза. Доктор С. дель Кампо Урбано из Испании привез первые оттиски испанского издания моей "Динамики", спешно переплетенные для меня по заказу старого друга, известного профессора Мануэля Фрага Ирибарна из Мадридского университета, директора Испанского института политических исследований, недавно назначенного министром культуры в испанском правительстве. Второй сюрприз - письмо от Портера Саджента, издателя моей книги "Власть и нравственность" с копией только что подписанного контракта на издание моей книги в Японии. Третьим сюрпризом оказался экземпляр нового тайваньского издания книги "Современные социологические теории", привезенный мне делегацией тайваньских социологов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});