в Париж и написал Клименту V резкое письмо, угрожая выдвинуть против того аналогичные обвинения. Однако нервы у папы оказались достаточно крепкими, и он ответил, что скорее сам умрет, чем осудит невинных, и в феврале 1308 года велел инквизиторам приостановить пытки тамплиеров.
Когда следствие перешло под контроль римского понтифика, всех арестованных тамплиеров перевели в королевские тюрьмы. Оливье де Пенн, командор Ломбардии, единственный из них, оставленный папой Климентом под домашним арестом в Пуатье, бежал в ночь на 13 февраля; за его голову был обещано вознаграждение в десять тысяч флоринов. В руки королевских чиновников перешло и все имущество, принадлежавшее ордену, а у папы для подобных действий не было в распоряжении никаких воинских подразделений. К тому же Пуатье находился ближе к Парижу, чем к Ананьи, поэтому юридическая власть папы оказалась слабее фактической власти короля.
Король Филипп умело апеллировал к общественному мнению, а поскольку Климент V так и не отважился решительно ответить на его угрозы, то королевские глашатаи и вся администрация рьяно принялись клеймить и поносить всех, кто пытался выступить в защиту тамплиеров. Были срочно изданы анонимные памфлеты, направленные против папы и намеренно разжигавшие возмущение французов его слабоволием. В одном из таких обращений, написанном, вероятно, уже упоминавшимся адвокатом из Нормандии Пьером Дюбуа, говорилось, что папа Климент развел семейственность и погряз в коррупции, а посему не способен вершить правосудие. И что лишь обильными взятками тамплиеров можно объяснить тот факт, что он до сих пор не решается признать их очевидную вину.
Королевская пропаганда решила задействовать в этом деле и две весьма влиятельные организации французского королевства — Парижский университет и Генеральные штаты (французский парламент). В феврале 1308 года Филипп Красивый официально запросил парижских докторов теологии: как ему поступить с тамплиерами? Имеет ли он право предать их суду без согласия папы римского? И как поступить с их собственностью, если храмовников признают виновными? Однако полученный ответ не вполне соответствовал королевским желаниям: похвалив Филиппа за религиозное рвение, ученые, однако, подтвердили, что орден Храма находится под юрисдикцией римского понтифика, и напомнили королю, что власть его не беспредельна. Таким образом, активные действия против еретиков король мог предпринять лишь с благословения и согласия католической церкви.
Недовольный этими научными теологизмами, король Филипп решил собрать Генеральные штаты, представлявшие дворянство, духовенство и буржуазию. Заседание, на котором он собирался заручиться поддержкой парламента в борьбе с тамплиерами, было назначено в городе Тур через три недели после Пасхи. Королевские чиновники строго проследили, чтобы там были представлены все города Франции, где имелся хотя бы один рынок, а вассалам короля и представителям высшего духовенства были направлены именные приглашения. Документов этого заседания не сохранилось, но точно известно, что Гильом Ногаре выступил там с пространной обличительной речью, направленной не только против ордена Храма, но и предыдущего папы Бонифация VIII.
Когда большинство делегатов двинулись по домам — сообщить сенсационную весть о тамплиерах, часть участников заседания отправились вместе с королем в Пуатье. Там, на глазах родовитой французской знати, в том числе брата Филиппа Карла Валуа и сыновей Филиппа IV, король смиренно распростерся у ног папы Климента V. Тот поднял его с пола, оказав подчеркнутое внимание и уважение монарху. И 29 мая 1308 года на открытом заседании католической консистории — в присутствии кардиналов, епископов, родовитых дворян и знатной городской буржуазии — Гильом де Плезан зачитал все обвинения против тамплиеров. Им не только вменяли в вину ересь, черную магию и святотатство, но и признали их ответственными за утрату Святой земли. Как было заявлено, эти злокозненные деяния были разоблачены лишь благодаря религиозному усердию короля Филиппа IV и твердой воле всего французского народа, которые выполнили за папу всю грязную работу, а посему если тот не признает вину ордена Храма и срочно не присоединится к «самым страстным ревнителям христианской веры», то король и его подданные сами осуществят Божественное возмездие.
Климента V эти ультимативные заявления не запугали, и он держался спокойно. Хотя Гильом де Плезан всячески пытался скрыть тот факт, что Филипп IV давно зарится на собственность тамплиеров, папа твердо заявил, что согласится участвовать в судебном процессе лишь после того, как все арестованные тамплиеры и их собственность будут у него. Казалось бы, ситуация зашла в тупик, но королевским чиновникам и Папской курии все-таки удалось достичь компромисса.
Пойдя на некоторые уступки католическому иерарху, Филипп Красивый представил папе семьдесят два тамплиера, которых заставил повторить свои показания о разложении ордена. Это не значило, что французский монарх передает дело под юрисдикцию папы римского, — внешне это выглядело как возможность выслушать обе стороны. Разумеется, все семьдесят два «свидетеля» были отобраны самым тщательным образом. Так, первым перед Папской курией предстал капеллан Жан Фолльяко, которого незадолго до этого руководство ордена обвинило в коррупции. Имел нарекания по службе и сержант Этьен Тройе — теперь он красочно описал ту самую голову (Бафомета), которая присутствовала на богослужениях тамплиеров и которую «сопровождали два брата с восковыми свечами в серебряных канделябрах». Он также заявил, что его неоднократно избивали за отказ участвовать в гомосексуальных утехах братьев-тамплиеров. Другой сержант, Жан Шалон, рассказал, что по приказу командора Франции Жерара де Вильера непокорных бросали в яму, и на его (свидетеля) глазах погибли девять человек. Он также поведал, будто накануне ареста командора кто-то предупредил, и тот на пятидесяти лошадях вывез все сокровища тамплиеров в порт Ла-Рошель. Там казну погрузили на восемнадцать судов и отправили неизвестно куда.
В результате сорок из представших перед кардиналами свидетелей признались хотя бы в одном преступлении. Однако описания пресловутого «идола» были весьма различны. Один утверждал, что это была «отвратительная черная рожа», другой видел нечто «белое и с бородой», а трое — «голову с тремя лицами». Более внимательный анализ показывает, что среди представленных Папской курии тамплиеров более половины еще ранее были исключены из ордена. Среди них не было ни одного представителя орденского руководства: папе объяснили, что, к сожалению, все они «слишком плохо себя чувствуют, но всегда к его услугам в Шинонской тюрьме». Однако в целом показания свидетелей отвечали интересам как папы, так и короля, давая каждому возможность что называется сохранить лицо. Теперь Климент мог «с чистой совестью» разрешить инквизиции продолжить расследование, Филипп же обязался передать имущество ордена под контроль специальных кураторов, а сами тамплиеры оставались в его руках, но уже «по поручению церкви».
В изданных сразу после этого события — в июле — августе 1308 года — папских буллах, особенно в «Facience miseracordam», Климент V показал, что