Уинстон усмехнулся.
– Ты – темная лошадка, Эмма, – воскликнул он. – И даже более того, как я погляжу. Ты знаешь, начинает казаться, что мне понравится работать на тебя, это выглядит заманчивым.
– Рада это слышать. Если хочешь, то можешь приступать прямо с понедельника. Но ты должен усвоить некоторые вещи, Уинстон, если намерен здесь работать. Прежде всего, я не люблю неожиданностей, особенно неприятных. Поэтому ты должен рассказывать мне обо всем. Даже если ты совершишь ошибку, не скрывай ее от меня. Если я узнаю о ней вовремя, то ее можно будет еще постараться исправить. Во-вторых, тебе надо понять еще одно, и это имеет самое важное значение. Я никогда не действую с опаской, только с позиции силы, а если ее у меня не хватает, то я прилагаю дьявольские усилия, чтобы об этом никто не догадался. Ты должен будешь научиться тому же, если будешь действовать от моего имени. Как думаешь, ты способен на такое?
– Конечно, Эмма.
– Отлично. – Она не отрывала от него глаз. – Я уверена, что дисциплина, самоотверженность, настойчивость и целеустремленность – вот главные ключи к успеху в бизнесе. И еще. В бизнесе надо уметь смирять свой темперамент. Это незыблемое правило. Я не предлагаю тебе быть равнодушным, но хочу, чтобы ты запомнил: нужно всегда сохранять холодную голову и не позволять эмоциям брать верх над собой. – Эмма улыбнулась. – Есть вопросы, Уинстон?
– Да, полно, – широко улыбнулся он ей в ответ, – но они могут потерпеть до понедельника, когда я начну работать у тебя. А сейчас я собираюсь на свидание.
– С кем? – удивилась Эмма.
– С одной из нянечек из госпиталя. Такая хорошенькая брюнетка, которую зовут Шарлотта. Я пригласил ее на чай.
Эмма весело рассмеялась.
– Смотрю, ты не теряешь времени даром. Но я рада это слышать. Вот теперь я уверена, что ты полностью обрел себя вновь.
Эмма рассказала Уинстону далеко не всю правду о своем подходе к делам. За годы, что она занималась бизнесом, она выработала для себя нерушимые правила: никогда не обнаруживать свою слабость, никогда не терять лица, ни с кем не быть излишне откровенной. Она мастерски освоила искусство компромисса, и ее способность приноравливаться к обстоятельствам служила безотказно, позволяя торговаться и ловко маневрировать, опережая своих менее гибких конкурентов. Питая врожденную неприязнь к любым конфликтам и конфронтации, она всегда предпочитала двигаться к поставленной цели окольными путями, часто действуя украдкой, и именно за счет скрытности своих операций ей удалось приобрести большую часть своего состояния.
В тот же день, после ухода Уинстона, Эмма нашла такой скрытый ход к предприятиям Фарли и нанесла им страшной силы удар. Ее стратегия была проста. Она просто манипулировала слабым и недалеким человеком, который весело и сам того не желая завел Джеральда Фарли в капкан, расставленный для него Эммой.
Задуманная и проведенная ею операция не была делом случая. Одним из самых первых приобретений „Эмеремм” в 1917 году стала компания „Проктор и Проктор” из Брэдфорда, занимавшаяся оптовой торговлей готовой одеждой. Эмма купила ее по нескольким причинам. Прежде всего это было выгодным вложением капитала, хотя дела компании были сильно расстроены многолетним неумелым управлением ею. Кроме того, полуразвалившийся склад компании занимал большой участок земли в самом центре Брэдфорда, а Эмма знала, что цены на землю с годами только растут. Но помимо хороших потенциальных возможностей компании, не меньшее значение имел тот факт, что ее владелец, Алан Проктор, был закадычным приятелем Джеральда Фарли, и Эмма сразу сообразила, что через него она сможет подобраться к своему заклятому врагу, получая из первых рук важную информацию о всех его делах и планах.
Поначалу Алан Проктор отказывался продавать свою компанию, хотя совершенно довел ее „до ручки” и был весь в долгах, в основном из-за своего пагубного пристрастия к азартным играм. Но „Эмеремм” предложила ему такие выгодные условия сделки, что Проктор не смог против них устоять. Предложенная Эммой цена была сама по себе достаточно высокой, хотя и не настолько, чтобы вызывать у него подозрения. Однако для Проктора гораздо важнее было то, что ему был предложен контракт на исполнение им обязанностей председателя правления проданной им компании с окладом, от которого он не мог позволить себе отказаться. Перед ним было поставлено лишь одно условие: ни при каких обстоятельствах Проктор не имел права обнародовать смену владельца. При нарушении этого условия контракт с ним автоматически расторгался.
Видя, что все его проблемы волшебным образом тают прямо на глазах, алчный и загнанный кредиторами в угол Проктор не стал задавать вопросов, зачем требовалась подобная секретность. Она его даже устраивала, позволяя сохранить за собой управление компанией, одновременно разделавшись со всеми долгами и сохранив лицо в деловом мире Брэдфорда. Он продал компанию, подписал контракт содержавший пункт о сохранении тайны владения, и превратился тем самым в собственность Эммы Харт. Она проинструктировала Тома Джонса и поручила ему внедрить своего человека в руководство „Проктор и Проктор”.
– Проктор – просто прикрытие. Мне нужно связать ему руки с тем, чтобы он был не в состоянии и дальше вредить делу. Но кого бы вы ни послали в его компанию, этот человек должен поближе сойтись с Проктором и стать его доверенным лицом, – приказала Эмма.
Ее план сработал как нельзя лучше. У Проктора был вообще длинный язык, который особенно развязался после ужина с хорошей выпивкой в компании с новым исполнительным директором – человеком Эммы. Через него к ней просачивалась разнообразная и полезная информация о всех деловых партнерах компании „Проктор и Проктор” в Лидсе и Брэдфорде, многие из которых были ее конкурентами. В том числе она получала много сведений о делах семьи Фарли.
В начале 1918 года через Проктора Эмма узнала, что Джеральд Фарли оказался в ужасно стесненных обстоятельствах и хочет продать принадлежавшую ему фабрику Томпсона.
– Приобретите ее за самую низкую цену, какая только возможна, – холодно велела она Тому Джонсу.
Выставив „Проктор и Проктор” в качестве официального покупателя, „Эмеремм Компании” приобрела фабрику „Томпсон”, причем, к вящему удовлетворению Эммы, Джеральд Фарли, убежденный в том, что продает свою фабрику старому и преданному другу, Алану Проктору, уступил ее за четверть настоящей цены.
И вот, как раз сегодня, на стол Эммы поступила новая информация, заставившая ее вздрогнуть, как от удара. Джеральд Фарли, в очередной раз и серьезно проигравшись в карты, прибежал к Алану Проктору с просьбой одолжить ему двести тысяч фунтов, о чем тот немедленно проболтался, прося у человека Эммы совета относительно условий доставления займа Джеральду. Эмма вновь перечитала сообщение, и ее живые глаза загорелись, отражая охватившее ее возбуждение. Она сразу поняла, что, наконец, ей представился шанс, которого она давно ждала. Она ухватилась за него, действуя с обычной быстротой и решительностью. Эмма сняла телефонную трубку и связалась с Томом Джонсом.