Читать интересную книгу Каллисто - Георгий Мартынов

Синяев прилетел, когда все сидели за ужином. С ним были Бьесьи и Аинь Зивьень.

Георгий Николаевич вошел в комнату с радостным, взволнованным лицом и бросился на шею Широкову. Он так крепко обнял его, что Петр Аркадьевич сразу понял, что и на этот раз их мысли и чувства были одинаковы.

— Что я узнал! — сказал Синяев по-русски. — Мы скоро будем говорить с Землей.

— Как говорить?

— По телеграфу.

Широков подумал, что его друг сошел с ума.

— По какому телеграфу? Подумай, что ты говоришь? Разве это возможно?

— В том-то и дело, что возможно. — Синяев радостно засмеялся. — Не веришь? Спроси Зивьеня. — Он повернулся к каллистянам и продолжал уже на их языке: — Мой друг мне не верит. Подтвердите ему, что я говорю чистую правду.

Зивьень посмотрел на Широкова и очень серьезно сказал:

— Если разговор идет о связи с Землей, то Синяев говорит правильно. С его помощью мы убедились, что можем осуществить задуманное. По счастью, как для нас, так и для вас он опытный астроном. Будь с вами человек другой специальности, ничего бы не получилось. Но для успеха нужна большая работа. Готовы ли вы к ней?

— Если дело идет о связи с Землей, на которую не потребуются долгие годы…

— Ни одной минуты, — вставил Синяев.

— … то, разумеется, я готов на все для ее осуществления.

— Ты знаком с азбукой Морзе? — спросил Синяев.

— Не имею о ней ни малейшего представления.

— Мы так и думали. Но в какой-нибудь из книг, взятых нами с Земли, она должна найтись. Иначе все пойдет прахом.

— Объясни же, наконец, в чем дело. Что ты меня мучаешь? — взмолился Широков.

— Легко сказать! Я сам с трудом и далеко не все понял. Но это долгий разговор. Вернемся домой.

Широков привык читать мысли Синяева. Он понял, что Георгий почему-то не хочет говорить при каллистянах.

— Вернемся, — сказал он, вставая.

Как всегда, никто не пытался уговорить их остаться, раз они выразили желание уйти.

— Разрешите мне завтра утром посетить вас, — попросил Зивьень. — Надо обо всем договориться подробно.

— Ну разумеется, — ответил Синяев. — Может быть, вы переночуете у нас? — с легкой запинкой, которую заметил один Широков, прибавил он.

— Нет, я останусь здесь. Расскажу обо всем Диегоню.

— Вы давно знакомы? — спросил Широков, желая выяснить, в каких отношениях находится Зивьень с семьей его старого друга. Он видел, что они поздоровались так, как будто виделись еще вчера.

— Я знаю Диегоня, — ответил Зивьень, — так же, как знают его все каллистяне. Но мы увиделись впервые. Вьег Диегонь вызвался проводить их.

— Будем очень благодарны, — ответил Широков. — Я сам хотел попросить об этом.

Попрощавшись, они вышли на террасу. Бьесьи села в олити Диегоня и улетела домой. Вьег Диегонь должен был вернуться на олити Синьга, которая так и осталась на террасе дома Широкова и Синяева.

Уже стемнело, и деревья сада потеряли свою яркую окраску. Небо по-прежнему было затянуто облаками; погода не менялась в эти дни. Каллистяне продолжали охранять своих гостей от прямых лучей Рельоса. Искусственная облачность была достаточно плотна, но дождя не было.

— В Атилли дождь не нужен, — как-то ответил Диегонь на вопрос Широкова. — Атмосферная влага направляется для поливки полей и лесов.

Олити под управлением Вьега Диегоня быстро доставила их домой. Каллистянин спросил, не нужно ли что-нибудь людям, и, получив отрицательный ответ, попрощался и улетел обратно.

— Ну, наконец-то! — облегченно вздохнул Синяев. — Я устал в их обществе.

— Я тоже, — наполовину искренне сказал Широков. Как только покинули дом Диегоня, образ Дьеньи снова заполнил его сознание. «Что за наваждение!» — подумал он.

Комната осветилась, как только они вошли в нее. Свет загорелся не сразу, а постепенно, не ослепляя внезапной вспышкой. Но его источника нигде нельзя было заметить.

— А как его потушить? — спросил Синяев.

— Есть специальные кнопки. Ты будешь ужинать?

— Нет. Они меня закормили в эти два дня. Носились со мной, как с писаной торбой.

— Где ты был?

— В секции теси. Ты же знаешь. А жил у Зивьеня.

— Ну, рассказывай!

— Я бы очень хотел сначала выкупаться в бассейне.

— Ты что, нарочно испытываешь мое терпение? — засмеялся Широков. — Ну, хорошо, идем!

После купания они устроились на одном из диванов большого зала.

— С чего начать? — спросил Синяев.

— С начала, — пошутил Широков. — Это действительно правда, что мы сможем говорить с Землей? Мне все еще как-то не верится.

— Ах, Петя! — сказал Синяев. — Это так прекрасно, так радостно! Подумай! Мы скоро узнаем, что делается на Земле, узнаем, как живут наши родные, друзья. Все!

— Говори скорее!

— Погоди, это не так просто. Я не хотел говорить при Диегоне, так как смогу только по-русски. Старик довольно хорошо понимает. Если бы ты знал, как мне надоело чувствовать себя дураком перед ними!

— Ну зачем же так! Они более развиты, но разница не так уж велика.

— В эти два дня я был форменным дураком. Так и не понял, в чем тут основа. Но я откровенно сказал им об этом и заверил, что на Земле разберутся. Как ты думаешь?

— Ты забываешь, что я еще ничего не знаю, — улыбнулся Широков. — Но на Земле, конечно, разберутся в чем угодно.

— Ты видел олити на острове?

— Ну конечно!

— Каллистяне раскрыли тайну тяготения. И не только раскрыли, но научились управлять этой силой. Олити, звездолет Гесьяня — они держатся в воздухе потому, что между ними и землей ослаблены нити тяготения. Эти нити можно усиливать или ослаблять по желанию. Не чудесно ли?

— Чудесно. Но рассказывай суть.

— Слушай лекцию. Правда, сам лектор плохо знает то, о чем говорит.

— Хватит предисловий. Что с тобой сегодня?

— Сам не знаю. Я потрясен всем, что слышал и видел. — Синяев потер виски. — Итак, каллистяне определяют силу тяготения словом «нить». Нити тяготения пронизывают всю Вселенную. Они существуют между всеми телами, но с расстоянием ослабевают. Между Землей и Каллисто они также есть. Подчеркиваю, не только между Рельосом и Солнцем, но и между Землей и Каллисто. Обе планеты очень слабо, но тяготеют друг к другу. Между ними постоянно натянутые нити.

— Теси? — догадался Широков.

— Не совсем, но в общем верно. Но теси — это не сама нить, а только ее составляющая часть, частица ядра атома. Ядра пульсируют, выделяя теси, которые мгновенно пронизывают всю Вселенную и, встретившись с другими, исходящими от другого тела, сцепляются с ними, образуя нить. Так возникает гравитационное поле. Тут, насколько я понял, действует закон противоположности знаков. Я уже сказал, что плохо понял их объяснения.

— Достаточно, — сказал Широков. — Больше нам и не нужно. Мы с тобой не физики. Выходит, что теси летят быстрее света?

— Нет, тут совсем другое. Представь себе очень длинную веревку, легкую и идеально прочную. Если дернуть за ее конец, то рывок мгновенно ощутится на другом конце, как бы ни была веревка длинна. Или так: цепочка людей стоит в затылок друг другу. Раздается команда — и вся цепь одновременно делает шаг вперед. При любой длине цепи передний и задний продвинутся в один и тот же момент. Как хочешь, — прибавил Синяев, разводя руками, — яснее объяснить не могу. В этом вопросе разбираются очень немногие каллистяне.

— Я смутно понимаю, — сказал Широков, и оба рассмеялись.

— В том-то и беда, что мы смутно понимаем. Но на Земле поймут яснее. Факт тот, что теси связывают тела Вселенной нитями тяготения, как бы там это ни происходило. И вот существует нить, вернее — бесчисленное количество нитей, между Землей и Каллисто. А каллистяне могут усилить или ослабить эти нити. Могут как бы дернуть за веревку или дать команду по цепи.

— Кажется, я догадываюсь, — сказал Широков.

— Пусть тебе не кажется. Мне тоже показалось. Слушай дальше. Теперь начинается самое трудное. Я спросил их: если вы можете произвольно ослаблять нити тяготения, то, значит, возможно совсем уничтожить тяготение между Землей и Каллисто? Зивьень ответил, что нет. Теоретически это возможно, но практически нет. Для этого понадобилось бы столько энергии, сколько ее заключается в массе, во много миллионов раз большей, чем масса Рельоса. Управлять силой тяготения можно только в небольших масштабах. Относительно, конечно. В нашем случае во власти каллистян только узкий, почти нереальный пучок нитей между Землей и Каллисто. Тончайший теси-луч. Но его можно использовать в качестве провода.

— Ничего не понимаю.

— Вот видишь! А говоришь — «догадываюсь». Как у всех частиц атома, у теси есть противоположно заряженная частица — антитеси. Соприкосновение теси и антитеси вызывает аннигиляцию. Теперь представь себе, что мы посылаем в пространство два луча — луч теси и луч антитеси — под углом друг к другу. В каком-то месте они встретятся. И сразу произойдет аннигиляция — вспышка света. Можно рассчитать так, что эта вспышка произойдет возле Земли, в ее атмосфере.