Широков вспомнил громадные воздушные корабли, похожие на дирижабли, которые он видел в книгах каллистян еще на Земле, и спросил, почему их не видно.
— Они вышли из употребления, — ответил Гесьянь. — Конструкторы все время работают над новыми моделями машин и сразу заменяют устаревшие.
Примерно через полчаса полета Синяев объявил, что, по его мнению, достаточно.
— Город надо осмотреть не сверху, а снизу, с земли. Где дом Диегоня?
— Мы его давно пролетели.
— Повернем назад?
— Здесь нельзя поворачивать, — сказала Бьесьи. — Надо пролететь немного дальше.
— Рядом же никого нет.
— Все равно. Какая-нибудь олити может взлететь как раз в этом месте. Существуют специальные места для поворотов.
Вскоре внизу, на самой середине улицы, показался высокий столб зеленого цвета. Такие столбы попадались и раньше.
— Вот здесь вы можете повернуть.
Синяев слегка повернул носок ноги влево. Олити послушно совершила широкий полукруг.
Машины, летевшие за ними и не собиравшиеся поворачивать, подлетая к столбу, опускались или поднимались, освобождая место.
— Ни одна олити здесь не взлетит, — сказала Бьесьи. — Я забыла вас предупредить, но вы правильно сделали поворот, налево.
— А если все-таки взлетит? — Синяев улыбнулся. — Какое наказание полагается за нарушение правил?
— Я не слышала, чтобы такой случай когда-нибудь произошел.
— Ну а все-таки? Если кто-нибудь нарушит правила?
— Я думаю, — спокойно сказал Гесьянь, — что такого случая произойти не может. А если произойдет, то человека, виновного в нем, обследуют врачи, так как он, несомненно, окажется болен.
— К чему задавать вопросы, на которые ответ заранее известен? — недовольным тоном сказал Широков по-русски.
Неизвестно, убедил ли Синяева ответ Гесьяня или он решил последовать совету своего друга, но он больше ничего не сказал, с удвоенным вниманием управляя полетом.
— Вот дом, где поселился Диегонь, — сказала Бьесьи через несколько минут.
И вдруг внутри олити раздался чей-то незнакомый голос, повторивший несколько раз подряд:
— Геогий Синев!.. Геогий Синев!
— Это что такое? — спросил Синяев. — Похоже на мое имя.
— Да, это вас вызывают, — сказал Гесьянь. — Очевидно, в этой олити установили дублирующий приемник экрана вашего дома. Чтобы вы знали, что кто-то зовет вас.
— Наш экран настроен на слово «Земля».
— Когда строили олити, об этом еще не было известно.
— Геогий Синев!..
— Могу я ответить?
— Право, не знаю, — ответил Гесьянь. — Обычно на олити этого не делают. Они часто переходят из рук в руки.
— Голос совсем незнакомый, — заметил Широков.
— Неудобно не отвечать. Может, вернемся домой?
— Мы уже рядом с домом Диегоня, Опустимся и узнаем, кто вызывает вас, — предложила Бьесьи.
— Если это можно сделать из любого дома, то конечно, — согласился Синяев.
Они оказались в этот момент прямо над террасой нужного дома. Синяев потянул педаль назад. Олити остановилась и неподвижно повисла на одном месте.
— Нажмите педаль, — сказала Бьесьи.
— Сильно или слабо?
— Безразлично. Спуск совершается всегда с одной и той же скоростью.
Как только олити коснулась каменных плит террасы, навстречу выбежала Дьеньи.
До сих пор Синяев думал, что каллистяне, независимо от пола, одеваются одинаково. Теперь он убедился, что это не так. На Дьеньи было платье белого цвета с широким бледно-зеленым поясом. Золотистые волосы девушки, более длинные, чем у мужчин, были уложены в простую и строгую прическу. В этом виде она показалась Синяеву гораздо красивее, чем в костюме астронавта.
Широков даже не заметил, во что одета Дьеньи. Он смотрел в ее лицо, испытывая нечто большее, чем радость встречи. И внезапно ему стало ясно, что все это время он скучал по ней.
«Глупо! — подумал он. — Только и не хватает влюбиться. Как будто на Каллисто нет другого дела».
Вслед за Дьеньи вышли Диегонь и его сын.
— Скорей проходите в дом, — сказал Гесьянь. — Не надо долго стоять под открытым небом.
— Рельоса же не видно.
— Все равно. Его лучи проникают под облака.
— Вы обрекаете нас на довольно скучную жизнь, — сказал Синяев. — Если так будет продолжаться, мы мало что увидим на Каллисто.
— В первые дни это необходимо. А там посмотрим. Комната, примыкавшая к террасе, была похожа на такую же комнату в их доме, но фонтанов и здесь не было. Синьг рассказал, что кто-то настойчиво вызывает Синяева.
— Сейчас узнаем, — сказал Вьег Диегонь, подходя к экрану.
— Разве вызовы регистрируются? — спросил Синяев.
— Нет, но если разговор срочен и важен, то можно через дежурный пост назначить время, когда вы сами можете связаться с тем, кто хочет вас видеть,
На экране появился центральный пост Атилли. Он был в несколько раз больше секторного, и в нем было пять дежурных. Вьег Диегонь переговорил с одним из них.
Широков и Синяев намеренно не подошли к экрану. Они не хотели задерживать разговора, что неизбежно случилось бы, если бы дежурные на посту их увидели.
Экран «погас».
— С вами хочет говорить Аинь Зивьень, — сказал Диегонь. — Он просит вас связаться с ним как можно скорее.
— Аинь Зивьень! — воскликнула Бьесьи. — Как странно?
— Кто это? — спросил Синяев-
— Очень большой ученый. Он руководит всеми работами по изучению гравитации и антигравитации. Зачем вы ему понадобились?
— Может быть, как астроном? — предположил Широков.
— Астрономия на Каллисто, во всяком случае, не хуже развита, чем у нас, — возразил Синяев, — К чему гадать! — Он подошел к экрану и, нажав нужную кнопку, отчетливо произнес: — Аинь Зивьень!
Экран сразу «исчез». Открылась небольшая, просто обставленная комната со множеством прозрачных, почти невидимых шкафов, заполненных книгами.
Перед экраном стоял пожилой каллистянин, одетый в обычную полупрозрачную одежду из белого материала.
— Геогий Синев? — спросил он и выжидательно замолчал.
— Это я.
— Извините, что беспокою вас. Дело большой важности требует вашего присутствия. Оно важно не столько нам, сколько вам обоим и вашей планете. Откладывать нельзя, так как не исключена возможность, что вам придется покинуть Каллисто и вернуться на Сетито.
— Это еще почему? — невольно вырвалось у Синяева. Зивьень улыбнулся.
— Я думаю, вам самим ясно почему. Если же нет, спросите Гесьянн. Он рядом с вами. Или вашего товарища, он врач.
— Я не думаю, чтобы это стало необходимо.
— Тем лучше. Но дело настолько важно, что мы не хотим рисковать.
— Во всяком случае, я к вашим услугам, — сказал Синяев.
— Прошу вас прибыть в секцию теси гравиоинститута.
— Когда?
— Чем скорее, тем лучше.
— Я готов хоть сейчас.
— Совсем хорошо. Какой это дом?
— Атилли, второй сектор, 8843, — ответил Диегонь.
— Ждите здесь. Через полчаса за вами прилетит олити.
— Против этого я возражаю, — сказал Гесьянь. — Наш гость не может пока пользоваться обычными олити. Только своей.
— Как же быть?
— Разрешите мне доставить его к вам, — предложила Бьесьи. — Я знаю, где находится гравиоинститут.
— Прекрасно.
— Долго вы меня удержите? — спросил Синяев.
— Дня два.
— Прибыть мне одному или с моим другом?
— Мы будем рады видеть его, но нам нужны только вы, — с обычной для каллистян прямотой ответил Зивьень.
Синяев не спросил, для чего он нужен институту. Было ясно, что вопрос очень серьезен и неудобно говорить по экрану.
— Мы вас ждем, — сказал Зивьень. Экран «погас», то есть опять стал видим.
— Ты полетишь со мной? — спросил Синяев.
— Пожалуй, не следует, — ответил Широков. — Отправляйся один.
— Как же ты будешь обходиться без нашей олити?
— Петя останется здесь, — сказал Диегонь. — Он будет нашим гостем. Мы постараемся, чтобы он не скучал.
ГЛАВА 3
ВСПЫШКИ НА НЕБЕ
В жизни Николая Николаевича Козловского после отлета корабля Каллисто произошли большие изменения. Каллистяне, не подозревая этого, круто повернули его судьбу самым непредвиденным образом.
По инициативе Академии наук СССР был создан Международный комитет по изучению и практическому освоению огромного количества научных и технических материалов, оставленных на Земле каллистянами. В него вошли крупнейшие ученые двадцати трех стран, в том числе все члены бывшей экспедиции Куприянова,
На первом организационном заседании нового комитета по предложению академика Неверова, единогласно поддержанному всеми, Козловский был выбран председателем.